Таггарт

Над плоской вершиной Рокинстрау небо разгорелось тускло-красным огнем. Вечернюю тишину прорезал призывный пронзительный крик перепелки. Над головой с щелканьем пронесся козодой, а на темно-синем небе словно далекая свеча зажглась одинокая звезда.

— Пора идти, — сказал он, но они все медлили.

Пустыня засыпала… Лишь слабый ветерок шелестел листвой и чуть слышно гудел в ветвях можжевельника, да в какой-то невидимой расщелине среди скал сыпалась галька.

— Мне здесь нравится, — призналась Мириам. — Я с удовольствием осталась бы здесь жить. Эта древняя прекрасная земля создана для человека.

— Если ты ищешь старые тропы, — задумчиво отозвался Таггарт. — Сразу узнаешь, как только увидишь… За долгие годы под солнцем пустыни их камни покрылись налетом пыли. Но так и тянет идти по ним бесконечно. И следовал я им многие мили… Человек порой стоит на древней тропе и не догадывается об этом, если только не умеет разбираться в таких вещах. Но издалека древние дороги отчетливо видны.

— А куда они ведут?

— Какие к воде, а какие к сосновым рощам. Назначение некоторых уже никому не известно. Слышал, что древние тропы доходят до самого Тихого океана.

— А вы подумали, что будете делать?

— С Шойером?

— Нет, потом.

Он рассмеялся.

— Сдается мне, негоже сгонять скот для клеймения, пока у тебя нет клейма. Если Шойер преуспеет в своих намерениях, то вполне возможно, мне уже ничего не придется делать. Он весьма убедительно орудует кольтом.

— Ненавижу его!

Таггарт взял девушку за руку.

— Если мы не хотим свалиться со скалы, нам лучше начать спускаться сейчас.

Они пустились вниз в темень и прохладу каньона. Узенькая тропка едва ли заслуживала этого названия: она вилась по отвесной скале, местами по естественным выступам, а кое-где явно была прорезана руками человека.

Когда они приблизились к источнику и услышали уже его журчание, из тени от часовни выступил Адам.

— Я уже начал волноваться, — произнес он.

— Кто-нибудь ранен? — спросил Таггарт.

— Нам повезло. Каков твой счет?

— В последней стычке один убитый и один раненый. И раньше то же самое.

— Я думаю, и тот, кого вы ударили прикладом, тоже мертв, — вмешалась Мириам.

— Возможно. Во всяком случае, трое выведены из игры. А то и четверо.

У двери они замолчали, поджидая Шойера, поднимавшегося от входа в каньон.

— Пусть никто из вас не ходит туда без меня, — предупредил он, подойдя ближе. — Я привязал там проволоку к затвору ружья. Легчайшее прикосновение — и оно выстрелит. Считаю, нам есть о чем поговорить.

— Нам надо уносить ноги, — отозвался Таггарт, — всем вместе.

Глава 10

В комнате горел очаг, по стенам плясали неровные тени. Осажденные собрались в доме. Консуэло зажгла свечу, и Адам тяжело опустился на стул.

Никто из них даже мысленно не задавал вопросов, как теперь действовать, равно как никто и не сомневался, что действовать надо немедленно. Снаружи находилось две дюжины апачей. С рассветом все пути к бегству будут безнадежно отрезаны. Оставаться — верная гибель. Стоит индейцам только подобраться к обрыву каньона, как обитатели его окажутся запертыми в зданиях, поджечь крыши которых проще простого.

С востока, запада и севера бескрайние просторы пустыни отделяли их от обжитых белыми мест. Так что ехать следовало только на юг — к Глоубу. Самый быстрый и легкий путь туда вел мимо Грязных источников и далее через Сосновый ручей. Но именно на той дороге встали лагерем индейцы. А если бы беглецы пустились в обход Рокинстрау, то их тоже неминуемо заметили бы: Значит, остается только тропа, о которой Мириам рассказывала Таггарту.

Лучшее, на что они могли бы рассчитывать — это несколько часов форы. Длина же объездного маршрута около двадцати миль.

— Упакуйте еды на четыре дня, — распорядился Таггарт. — А я оседлаю лошадей.

— Четыре дня! — воскликнул Шойер. — Да если мы не попадем в Глоуб завтра к вечеру, то все будем мертвы или пожалеем, что не умерли.

— Четыре дня, — повторил Таггарт, — или даже пять. Возможно, нам придется где-то отсиживаться, а если спрячемся, то без провизии не обойтись.

— Значит, пять верховых и одна вьючная, — подсчитал Шойер. — У тебя столько найдется? — обратился он к Старку.

— У Таггарта свой конь. Но нам потребуется шесть вьючных животных. Да, у нас столько есть.

Встав за дверь, Сванти помедлил, чтобы глаза привыкли к темноте. Конечно, апачи и вправду редко атакуют ночью, ибо верят, будто душа убитого в это время воина вовеки не обретет покоя и обречена скитаться, затерянная в безбрежной пустоте неба. Но Таггарту вовсе не хотелось, чтобы его убил какой-нибудь шалый индеец, которому взбредет в голову рискнуть.

Сперва он быстро оседлал своего коня и привязал сзади к седлу маленький мешок со своими немногочисленными пожитками. Запасные патроны рассовал по карманам, а двумя зарядил винтовку, взятую у убитого на тропе апача. Ее он тоже привязал к седлу. Своя останется в руках.

Во время работы несколько раз останавливался и прислушивался к темноте, но не уловил ни звука. Собрав лошадей и мулов, привел их в конюшню и начал седлать. Из дома на подмогу ему вышел Шойер, и они некоторое время молча трудились вместе. Потом Пете отправился вверх по каньону, чтобы наполнить фляги.

Внезапно за спиной Таггарта послышался легкий шорох, и он, мгновенно развернувшись, железной хваткой сграбастал чью-то темную фигуру. Это оказалась женщина… Консуэло.

— Сеньор, какой вы сильный.

Он не отпустил ее,

— Вам бы следовало поостеречься, а не подкрадываться таким манером к человеку сзади.

— Сеньор Таггарт, — она стояла совсем близко от него, — я хочу уехать с вами. Возьмите меня… Увезите меня отсюда.

— Вы жена Старка.

— Его убьют, а меня заберут, но вы-то спасетесь. Я знаю.

— Вы великолепная женщина, — ответил Таггарт, — но я не увожу чужих жен.

Она схватила его за руку.

— Там есть золото! Адам повезет с собой золото. Берите золото и меня. Вы сможете двигаться быстрее — вы спасетесь. Адам умрет. Я знаю, что он умрет. Он не сильный, у него нет шансов.

— Мэм, — урезонивал ее Таггарт, — вы просто не подумали как следует. Сейчас вы взволнованы, напуганы. Присядьте, успокойтесь. Поверьте мне на слово, вам достался лучший мужчина из всех, кого вы только могли найти. Если вы сбежите от него — кончите свои дни в самой что ни на есть отвратительной дыре. Оставайтесь с Адамом — и все будет в порядке.

— Болван! У тебя есть возможность спастись! Чего же тянешь? Ты им ничего не должен! А Пете Шойер тебя убьет! — Она помолчала. — Почему не взять золото? Адам всегда говорил, что добывал его для меня, но он погибнет, а я хочу жить.

Сванти нечего было сказать. Он понимал, что значит страх, поскольку и раньше видел охваченных паникой людей. А эта совсем юная женщина боялась не тени. Она жила среди апачей и знала, чего от них ждать. Ей самой довелось быть свидетельницей того, как индейцы расправлялись с женщинами, попавшими к ним в руки. Тогда на свое счастье она была ребенком, а апачи любят детей… Но теперь-то она стала женщиной.

Консуэло боялась, боялась до смерти. А поскольку к Старку она доверия не питала, то готова была ухватиться за что угодно, лишь бы убраться отсюда.

Из тьмы появился Шойер, но Консуэло уже исчезла — ускользнула прочь так же бесшумно, как и возникла.

— Заруби себе на носу, — заявил Шойер, — только попробуй потихоньку отбиться от всех. Я и не подумаю везти тебя живьем. За твою голову заплатят не меньше.

Таггарт с отвращением отвернулся.

— Ох, да заткнись ты! — только и сказал он.

Из-за дома вышел Старк с мешком в руках. Мешок был небольшой, но очень тяжелый. Адам убрал его в сумку одного из вьючных седел. Шойер не сводил с него глаз. Стоило Адаму уйти, как он поспешно подошел к мулу и прикинул на руке вес мешка.

— Знаешь, что это такое? — прошептал он.