Таггарт

Войдя в стойло, Сванти задал коню корма, несколько минут ласково поговорил с ним и отвел к воде. Вернувшись к кормушке, проверил, где седло, и прислонил винтовку к дверному косяку, чтобы можно было в любой момент схватить ее.

Каньон уже сделался серым… Все кругом было отчетливо видно, хотя солнце еще не встало. На небе, словно лампы, которые забыли потушить с рассветом, висели последние звезды.

Некоторое время Сванти прислушивался, а потом побрел к выходу из каньона. Укрывшись среди скал, долго осматривал окрестности. И не только искал признаки появления Шойера или апачей, но и старался запомнить каждую низинку, каждый утес, каждую особенность рельефа, которая могла либо пригодиться, либо, наоборот, помешать. Исход любой схватки на две трети решает знание местности, а Таггарт твердо решил не упустить свой шанс.

Завтракали молча. Покончив со своей порцией, Старк глянул на Сванти.

— Ты остаешься?

— На время.

— Отлично. — Старк поднялся из-за стола. — Когда придет время, Мириам покажет тебе путь на вершину Рокинстрау… Мы стараемся держаться скрытно. Если кругом снуют индейцы, мы вообще не шумим и не разжигаем огня. А во все остальные дни ведем наблюдение с вершины горы.

Старк ушел первым. Таггарт последовал за ним. Консуэло посмотрела ему вслед, а потом перевела взгляд на Мириам.

— По-моему, он тебе понравился.

— Я совсем не знаю его, — запротестовала Мириам.

И все же Консуэло была права… А ведь как давно уже ни один мужчина не волновал ее!

— Он настоящий боец, — произнесла Консуэло. — Не то, что Адам.

— Да что ты знаешь об Адаме? — Мириам неожиданно охватил гнев. — Ты о нем вообще ничего не знаешь. Настоящий мужчина не кричит на каждом углу, какой он отважный, его поступки говорят сами за себя.

— Не знаю, о чем там молчит Адам, — отозвалась Консуэло. — Но он же не оборвал Тома Санифера, когда тот прямо передо мной заявил ему, что собирается делать. А Адам сидел себе сиднем! Что бы делал Адам, если бы Том Санифер приехал сюда за мной?

— Прогнал бы его или убил, — отрезала Мириам. — А если не он, так я. — Тут она даже остановилась, поразившись тому, что слетело у нее с языка, а потом добавила: — Да и любого вроде него тоже. Ты просто дура, Конни, не понимаешь, за какого замечательного человека вышла замуж. Ты как ребенок — цепляешься за всякие побрякушки и мишуру. Поверь мне, воздушные замки рухнут и ты останешься ни с чем.

— Я об этом уже думала, — рассудительно заверила ее Конни, — но у меня внутри какая-то пустота, ее надо чем-нибудь заполнить. Что женщина получает на своем веку? Кучу хлопот, немножко веселья, танцев, куда больше слез, и совсем чуть-чуть радостей в постели с мужчиной. А потом она умирает. Я никогда не была в театре. Я хочу развлекаться, слушать музыку, носить роскошные вещи, быть в центре внимания… — Консуэло помолчала. — Хочу красиво пожить прежде, чем умру.

— А дети?

— Да. Об этом я тоже думала. Наверное, я дурная женщина. Я хочу сильного мужчину. Не беда, если даже он причинит мне боль. Адам славный, но испугался же Тома Санифера. Адам твердит о том, что будет завтра, но откуда мне знать, придет ли оно завтра? Почем я знаю, что случится? Мне нравится носить модные платья, которые не я сшила, есть еду, которую не я приготовила, встать с постели и не думать о том, что ее надо заправить. А завтра — что будет, то будет, зачем загадывать.

— Но ведь завтра наступит все равно, думаешь ты о нем или нет.

— Я, наверно, действительно глупая. Но если сегодня у меня будет все, завтра меня не волнует.

— Думаешь, Том Санифер тебе что-то даст? Или хотя бы попытается?

— Том сказал Адаму, что придет за мной, а Адам ничего не сделал. Что это за муж?

Мириам так и подмывало сказать ей правду про Тома и Адама, но она не решилась. Важно, чтобы Консуэло сама поняла, с каким надежным защитником связала свою судьбу. И все же удержаться она не смогла.

— Тебе известно, зачем Адам в тот раз ездил в Форт-Боуви?

Консуэло обернулась, ее темные глаза сверкали.

— Потому что струсил! Боялся, что Том вернется?

— А вот и нет, — заметила Мириам.

— Мне это не интересно, — выкрикнула молодая женщина. — Я хочу уехать. Я боюсь. Боюсь каждый день и каждую ночь. Если Адам не отвезет меня назад, уеду одна. Или… — ее глаза снова вспыхнули, — уговорю сеньора Таггарта взять меня с собой.

Острая злость иглой пронзила Мириам, да так, что у нее аж спина похолодела. Однако быстро взяв себя в руки, она даже головы не повернула, как стояла, так и продолжала стоять. Но внутри у нее все бушевало. Она-то лучше других знала, какое действие оказывает Консуэло на мужчин. Сама не раз видела. Ни один из них не устоял, ни один не мог остаться равнодушным. Консуэло была превосходно сложена, а глаза ее, темные, глубокие, били наповал. К тому же своими достоинствами она умела пользоваться.

— Неужели ты думаешь, что он остался из-за тебя? — продолжала нагнетать обстановку Консуэло.

Мириам вспомнила тихий разговор в ночи и вдруг осознала, что любит Сванти Таггарта. Какая-то ерунда… Как можно полюбить едва знакомого человека? Но той ночью между ними что-то произошло, что-то их сблизило. Неужели такое возможно? Он тогда даже не видел ее.

— По-моему, он остался потому, ему надо было остаться, — ровным голосом ответила Мириам. — И думаю, уйдет, когда того пожелает. Но мне не верится, что при этом он уведет чужую жену.

— Ха! — фыркнула Консуэло. — Ты так считаешь? Глупа ты, а не я.

Уходя из дома, Сванти захватил с собой винтовку, бинокль и фляжку. Сперва направился в глубь каньона, за часовню, где отвесные стены, казалось, пронзали небо, затем стал взбираться по скалам. Дважды ему приходилось подтягиваться на руках на высоту в восемьдесят футов. Выбравшись из ущелья, он направился вдоль обрыва и скоро оказался высоко в горах к юго-востоку от Рокинстрау. Перед ним открывался великолепный вид на много миль вокруг. Усевшись в тени толстого кедра, он положил винтовку на колени, вооружился биноклем и около часа изучал местность.

Пожалуй, ему посчастливилось найти надежный тайник, где можно переждать житейскую бурю.

Нахлобучив шляпу и сделав самокрутку, Сванти продолжал свои исследования. К северу от него простиралась пустыня, которую он пересек. А когда, прищурившись, перевел взгляд на юг, то ему показалось, что различает тоненькую струйку дыма — должно быть, Глоуб… Ведь в таком чистом воздухе видно далеко.

Обнаружить следы деятельности Старка, как ни искал, он не смог. Должно быть, золотоискатель был надежно укрыт от посторонних глаз в каком-нибудь из каньонов.

Мысли Сванти вернулись к двум женщинам. Эта мексиканочка… просто чудо какая прелесть. Прямо скажем, Таггарт не совсем понимал, что происходит в доме, приютившем его. Очевидно, Старк не сообщил ни одной из дам, что убил Санифера. Может статься, он именно поэтому и увез их в пустыню, чтобы они ничего не услышали.

Мириам, казалось, не возмутилась… скорее, известие ее даже порадовало. Значит, не она та самая женщина, что, по слухам, замешана в этом деле. И не могла быть ею. Такая девушка, как Мириам, без тени смущения ушла бы за любимым мужчиной, если бы пожелала того. Но Том явно не стоил ее. Она самостоятельная, гордая… но все же настоящая женщина до мозга костей.

По склону перед самым носом Таггарта пробежал пустынный петушок. Он остановился на мгновение, покачивая хвостиком и поглядывая на человека внимательными черными глазами. В небе парил канюк. Вдали над горами клубились черные тучи. В пустыне уже давно царила засуха… Год выдался одним из самых засушливых за много лет. Если бы теперь прошел хороший дождь! По склонам хлынули бы потоки, и все следы, которые еще могли остаться, смыло бы раз и навсегда.

Даже здесь, всего лишь в нескольких футах от каньона с часовней, Таггарт с трудом мог различить его. Святые отцы и впрямь выбрали себе потайное место на славу.

Но беглец не обрел еще ни свободы, ни безопасности. Он слишком хорошо знал, что не может позволить себе расслабиться и забыть об истинном положении дел. Пете Шойер не из таковских, чтобы сдаться и прекратить столь многообещающую погоню. Даже если он и прервется на время, то, как только сможет, непременно вернется.