Адские игры.(ЛП)

- Я сделал, все, что мог, для Павла, но вскоре стало ясно, что он ничуть не лучше Уильяма и никогда не сможет возглавить семью. Это не их вина - они были рождены для роскоши и богатства. И это сделало их мягкими. Но Мелисса... оказалась лучшей из всех нас. Единственной неразвращенной из Гриффинов.

- А подвал? – спросил я. -Что вы там держите?

- Подписанный мной договор, запечатанный, скрытый и защищенный самыми могущественными щитами. Я пришел на Темную Сторону, потому что слышал, что Рай и Ад не могут вмешиваться в ее дела напрямую, хотя, конечно, имеют здесь своих агентов. И хотя договор не может быть уничтожен, любой, кто может связаться с Раем или Адом, мог бы внести в него изменения. Я не мог так рисковать. Слишком дорого я заплатил за свое бессмертие.

- А зачем было нужно внезапное изменение завещания? К чему оставлять все Мелиссе, рискуя тем, что от вас отвернется вся семья?

- Потому что она единственная, кто способен управлять построенной мной империей. Ее ум, ее энергия, сила ее характера...заставили меня увидеть, насколько ограничены все остальные. Что я мог бы оставить своей жене, чего другие не смогли бы у нее отнять? Мария не смогла бы удержать в своих руках ничего. Она бы бросила мою империю на волю случая или позволила другим взять над ней контроль через спонтанные браки или фиктивные сделки. И она вовсе не останется нищей. У нее есть собственные деньги, вложенные в недвижимость по всей Темной Стороне. Она думает, что я ничего не знаю! Она никогда ничего не могла от меня скрыть, включая всех ее многочисленных любовников, и мужчин, и женщин. Но мне вовсе не жалко. Всем членам моей семьи отчаянно требовалось что-то постоянно новое, что отвлекло бы нас от бесконечного потока дней, не отличимых один от другого... А Уильям и Элеонора просто чертовски слабы.

- О, не уверен, - возразил я. - Они еще могли бы вас удивить.

- Нет, - твердо заявил Иеремия. - Не смогут. Они не смогли бы удержать мое дело. Если я оставлю его кому-то одному, то другой будет пытаться его отнять, и они уничтожат мою империю, как две собаки, дерущиеся за кость. А если я оставлю все им обоим, они уничтожат все в борьбе за контроль. В каждом из них достаточно Гриффина, чтобы никогда не довольствоваться вторым местом. А Павел... он очень ясно дал понять, что ему это не интересно. Моя империя должна выжить, Джон. Это все, что останется после меня... мой след, отпечаток на этом мире. Бизнес - это, пожалуй, единственная вещь в этом мире, которая может быть по-настоящему бессмертной...я не могу позволить, чтобы его уничтожили. Или все, что я сделал, было впустую.

- Вы уверены, что ничего нельзя сделать? – спросил я. - Вы уверены, что ...прокляты?

Он коротко улыбнулся. – Я без малейшего сожаления готов отдать все, что когда-либо создал, все, что у меня есть, лишь бы избежать того, что грядет... но выхода нет. Даже не считая заключенной мной сделки, я тысячекратно обрек себя на преисподнюю за то, что сделал, чтобы стать богатым и могущественным. Что значит грех для бессмертного, как я? Мне никогда не расплатиться за все те ужасы, которые я совершил...

- Но...все эти прожитые вами годы, - сказал я. - Все, что вы увидели и сделали, - разве всего этого вам не достаточно?

- Нет! Далеко не достаточно! Даже по прошествии всех этих столетий жизнь по-прежнему мила.

- Все, чего вы смогли достичь, - медленно произнес я. – за века богатства и власти. Вы могли бы кем-то стать. Кем-то значимым.

- Вы думаете, я этого не знаю? - ответил Гриффин. - Знаю. Но все, единственное, что у меня получалось хорошо - это бизнес. Я обрек свою душу на вечные мучения, но все, что я могу продемонстрировать взамен... это вещи.

В этот миг нас прервал неожиданный, хотя и очень вежливый стук в дверь. Иеремия открыл ее своим золотым ключом, и в комнату вошел Гоббс, неся на серебряном подносе запечатанный конверт. Рядом с письмом лежал нож.

- Простите за вторжение, сэр, но, кажется, наконец-то, появилось письмо от похитителей.

Иеремия схватил письмо с подноса, вскрыл его и принялся лихорадочно читать. Я посмотрел на Гоббса, потом на лежащий на подносе нож.

- Письмо было приколото к входной двери этим ножом, сэр, - понял меня Гоббс.

Я взял нож и начал его изучать, пока Иеремия, нахмурясь, читал послание. На ноже не было никаких физических следов. Эти люди были профессионалами, но, возможно, они оставили какие-то психические отпечатки, которые я могу обнаружить. Я начал активировать свой дар, но опять некая сила Извне захлопнула мой внутренний глаз. Я напрягся и быстро просканировал окружающее, но вокруг не было ничего, что бы на этот раз собиралось напасть на меня. Я нахмурился и снова принялся разглядывать нож. Это был простой обычный нож, в котором не было ничего необычного или примечательного. Без сомнения, бумага и чернила, использованные при написании письма, окажутся точно такими же обычными. А вот пришпилить письмо к двери – это хороший штрих. Традиционный. Символичный. И многозначительно говорящий Мы можем приходить и уходить, когда нам заблагорассудится, и нас никогда не увидят.

Иеремия протянул мне письмо, и я вернул нож обратно на поднос, чтобы тщательно изучить послание, отпечатанное стандартным шрифтом.

"Мы требуем, чтобы в течение ближайших двенадцати часов Иеремия Гриффин выставил все, чем он владеет, - как лично, так и через организации, - для реализации на публичных торгах. Все полученные в результате средства должны быть переданы на благотворительность. Только после этого Гриффин увидит свою внучку Мелиссу целой и невредимой. Если Гриффин согласен, он сам и без сопровождающих должен прийти по указанному ниже адресу в течение следующего часа и предоставить доказательства того, что процесс ликвидации имущества начат. Если Гриффин этого не сделает, он никогда больше не увидит свою внучку".

Я посмотрел на адрес в нижней части письма. Он был мне знаком. Подземная парковка в сердце делового района. Я взглянул на Иеремию.

- Интересно,- сказал я, - что они потребовали от вас то единственное, на что вы бы никогда не согласились, даже ради Мелиссы.

- Я не могу позволить ей умереть, - ответил Гриффин. - Она - единственное хорошее из всего, что когда-либо случалось в моей жизни.

- Но если вы откажетесь от вашего бизнеса, значит, все было напрасно.

- Знаю! – лицо Иеремии было искажено страданием. - Я не могу позволить этим ублюдкам победить! Уничтожить все созданное мною! Джон, должен же быть какой-то способ, чтобы спасти Мелиссу, не отдавая при этом похитителям того, что они хотят. Неужели вы ничего не можете сделать?

- Вы не должны идти на эту встречу, - твердо заявил я. – Иначе попадете в их руки, как и Мелисса, и нет никаких гарантий, что они когда-нибудь освободят хотя бы одного из вас. Даже если получат то, что хотят. Они могут просто убить вас обоих прямо там, на месте. Всем понятно, для чего все это делалось - чтобы настолько вывести вас из себя, что вы забудете о собственной безопасности и отправитесь в такую явную ловушку. Нет, пойду я. Посмотрим, смогу ли я справиться лучше.

- Они могут убить Мелиссу, как только увидят вас вместо меня!

- Нет, - ответил я. - Это профессионалы. И им стоило подумать получше, прежде чем так меня разозлить.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. НА ОДНОГО ГРИФФИНА МЕНЬШЕ.

Всем известно, что движение на Темной Стороне не останавливается никогда. Что все легковые и грузовые автомобили, а также прочие транспортные средства, - некоторые из которых представляют собой нечто гораздо больше, чем они кажутся, - здесь только проездом, направляясь к чему-то более интересному. Но, как и большинство того, что известно всем, это только часть правды. На некоторых из этих анонимных транспортных средств важные люди добираются до важных мест Темной Стороны, и там у этих важных людей просто обязаны быть места, где они могут безо всякой опаски оставить свои автомобили на время проведения их чрезвычайно приватных встреч. Поэтому на Темной Стороне и существуют парковки, но расположение каждой из них ограничено территорией деловой зоны, так что, когда - а не если – происходит что-то ужасное...причинение ущерба и гибель людей можно ограничить определенной территорией.