Страница 7 из 21
Это, Симак,
неуверенно обратился ко мне Серёга, – Надо в одно место заехать, тут направо поверни! – сказал он, когда мы подъехали к одной из множества развилок. Я повернул. -Что ещё за место? -“КС”, – мрачно пояснил Серёга, – Фриц мне сказал, чтобы мы обязательно заехали туда! -Да может ну его? – вмешался хорошо отхлебнувший из бутылки, и сразу будто оживший, Левинц. -Нет, надо! – категорично отрезал Сергей. – Фриц такой человек, если не заедем – всё может быть. Пока мы в этом лесу – мы должны играть по его правилам – иначе нам не выбраться отсюда никогда! -Да поехали, какие проблемы! – отрешённо согласился я. Через какое-то время мы стояли на краю обрыва. Боря блевал в кустах. Мы с Серёгой молча смотрели в громадный обрыв, на одну десятую часть заполненный железом. Над железной массой изуродованных машин стелился серый туман: -Мухи! – будто бы прочитав мои мысли, подсказал Серёга. Жуткая, сладковато-кислая вонь, разложившегося тухлого мяса, смешанная с запахом горелой пластмассы и резины, с запахом ржавого железа и бензина, с запахом крови. Какие-то машины были почти целыми, некоторые из них заметно измазаны в почерневшей крови и каких-то ошмётках. Какие-то обгоревшие, расстрелянные, проржавевшие, развороченные взрывами... вверху, на вершине громадной кучи, валялся на крыше новенький джип, который совсем недавно я видел на поляне. Он смотрелся на фоне обгоревших и изуродованных стальных трупов именно как новенький, хотя и был изрядно помят при падении, некоторые стёкла разбились. Под ним я с трудом узнал ошмётки зелёных Жигулей, причинивших нам немало хлопот. От прелого трупного запаха выворачивало. Внизу страшной кучи что-то копошилось, мелькая между раскуроченных останков машин, мухи и мошки заполняли “карьер смерти” монотонным гудением, огромного биологического генератора, и если бы я был пьян, то обязательно стоял бы сейчас рядом с Левинцом. -Основную работу по “заметанию следов” сделает природа, – пояснял позеленевший лицом Сергей, – Лесная армия падальщиков растащит останки людей, переработает их в своей утробе. Железо сгниет частично, всё что останется Фриц решил потом сжечь, облив бензином железную гору с пожарного вертолёта; бульдозерами засыпать и закатать громадную яму, превратив её в братскую могилу! -Поехали, здесь всё понятно! – сказал я, чувствуя в своём теле усиливающуюся слабость. Рот наполнился кислым вкусом, словно от вдыхания отравляющего газа. Пока мы петляли по лесным дорожкам, я решил немного расспросить Серёгу: -На х*#а Фрицу это было нужно – зачем ему понадобилось, чтобы мы смотрели на это жуткое кладбище? -Чтобы запугать нас, “на память”! Такие картины, по его мнению, невозможно забыть! – глядя за окно, ответил Сергей. -И в этом он прав, – тихо согласился я, – Кому расскажешь – не поверят! -И ещё, – с неохотой продолжил Серый, – Отсюда просто так ни кто не уезжает. Билет из леса – чья-то жизнь! -В смысле? – не понял я. -И ты, и Борис застрелили каждый по человеку. Из разных, совершенно одинаковых с виду, пистолетов. Ты не заметил, как Фриц поменял пистолеты, после того, как ты выстрелил? Левинц, всаживая пули в тело бандита, выстрелил восемь раз – обойма была полной. Сами пистолеты, кстати, китайские. Он отхватил за копейки большую партию бракованных Китайских стволов. Их изъян в том, что их клинит, после отстрела третей обоймы. И он решил, чтоб от ненадёжного оружия была польза, использовать их таким образом, чтобы подстраховать себя. Каждый из тех, кого Фриц отпустил, стреляет в кого либо. Или в своих врагов – как вы, или во врагов полковника – “преступников”, приговоренных к расстрелу. Все, кто стреляет из этих хромированных “ПМ-ов”, думают, что это личное оружие самого Фрица, и не боятся нажать на курок, поскольку это оружие не их, и “если что” баллистическая экспертиза это докажет, скидывая всю ответственность на владельца редкого, и дорогого “ПМ-а”. На том и ловятся, не заподозрившие подвоха люди. Таким образом Фриц обеспечивает себе и Гранитному максимальную секретность. Сам полковник, кстати, пользуется исключительно немецким “огнестрелом”! Между тем, появилась знакомая просека, по которой мы уходили от погони. Через три-четыре километра – трасса... и вновь автомобиль “Нива” цвета “мурена”, уверенно цепляясь колёсами за раскалённый солнцем асфальт, мчала по трассе, управляемая твёрдой рукой своего водителя. За спиной остался Гранитный, скрытый от человеческих глаз, в котором правит беспощадный, но человечный Фриц; человек, который при всей своей жестокости, оказался способен искренне сочувствовать и сопереживать чужому горю. За спиной, где-то там, за этими могучими елями, осталось горе. С собой я прихватил из этого места “вакуум”, который будет всегда со мною. Впереди – цель, которую нужно постигнуть, исполнить долг, доделать начатое дело до конца. Возможно, судьба ещё предоставит мне шанс поквитаться с Крапом. Левинц, выпив половину мутного содержимого литровой бутылки, – беззаботно спал, раскинувшись на спинке переднего сидения. Иногда он что-то нечленораздельно мычал, иногда очень сильно храпел, но ни Симак, ни Сергей не обращали на это внимания, занятые мыслями о более серьёзных проблемах. -Ты домой вообще собираешься? – спросил я Серого. -Я же дезертир, да и ждать меня не кому. Девушка мне ещё в армейке написала: “ухожу к другому, извини – пока ты там маршируешь, моя молодость уходит, а вместе с ней уходит и моя жизнь!” Отчим, вечно пьяный, который дальше гранёного стакана ничего не видит. Собака если только ... -А мама? -Мамы не стало; – он опустил вниз глаза, заблестевшие в свете пробивающихся сквозь мохнатые ели лучей солнца. -Давно? -Нет. Мне стало понятно, что эту тему лучше не развивать, поскольку, скорее всего его мама не выдержала новость о дезертирстве, и без вести пропавшем после сыне. Интернет в Гранитном был, видимо Серый узнал эту новость от друзей или знакомых... и скорее всего, недавно узнал, если принял решение об оставление Гранитного. Его товарищи по оружию провожали друга с нескрываемым сочувствием. Как легко они нашли общий язык, тогда, в штабе – так понять друг друга могут лишь люди, объединённые горем. Во мне он увидел такого же, как он, человека потерявшего близкого. Да, в этом мы схожи с ним. У меня тоже теперь никого нет. Мне некуда возвращаться, не к кому – как и Серому. -Куда едем? – спросил Серёга. -Куда и планировали; – ответил я. – Едем искать место гибели нашего немецкого отрядов. Борис говорил, что немецкое спецподразделение схлестнулось с нашими солдатами – в итоге они покрошили друг друга на мелкие части. -Что было в этом районе? -Скорее всего, они кого-то или что-то охраняли. Борис говорил, что там была какая-то стройка. Что-то возводили немцы в лесу, конечно, как всегда руками мирных жителей. Всех задействованных в строительстве потом расстреляли. Левинц думает перекантоваться в этих катакомбах, если они, конечно, вообще существуют! Как я понял, он хочет надыбать тола и пороха, и отправить Крапа туда, куда мы с ним сегодня отправили тех двух бандитов – и я собираюсь ему в этом помочь! Если учесть жгучее желание Крапа лично наказать Бориса, то можно думать что он сам приедет в этот квадрат. К тому времени мы сможем подготовить ему тёплую встречу – в этом лесу нам никто не помешает рассчитаться с этим подонком! Тела бандитов мы закопаем – копать, будь спокоен, мы умеем! Так закопаем, что вовек никто не найдёт их могилы! -Там есть поблизости какие-нибудь военные объекты, ну или гражданские? Заводы, железная дорога, высоты, может река? -Ничего, кроме сплошного леса там нет. Ближайшая деревня – двадцать километров, а дальше сплошной лес, непроходимая чаща, болота и топи. Но что-то привлекло немцев в этом труднодоступном квадрате – может, его удалённость от дорог? Это идеальное место, для строительства какой-нибудь секретной базы, или склада. Может в архивах и есть какая-либо информация, но видимо, ещё не снят гриф секретности, и информацию приходится собирать по крупицам! – пояснил я. Серёга некоторое время обдумывал мои слова, затем вдруг неожиданно спросил: -Вы, наверное, квасите на раскопках? – при этих словах он покосился на всхрапнувшего Левинца.