Страница 62 из 77
- Ясное дело. Ты такая... - Ашир сделал неопределенный жест рукой. Слов у него не было.
- Но ты подошел, - опять сухой факт. Без одобрения. Без вопроса.
- Захотел подойти, - признался Ашир, - так захотел, что все уже было по-барабану. Послала бы, так пошел бы. Все равно шел. Примерно туда же. Вот, задержался немного.
Веста так и не улыбнулась. Но невозможно большие глаза стали глубже, и, как будто, теплее.
- А... кого ты ждешь? - решился Ашир.
- Того, кто меня убил, - последовал странный ответ.
Ашир похолодел. Она сумасшедшая? Теперь понятно и ее одиночество, при такой-то красоте, и то, что ее бояться. И все ее странности. Уйти? Конечно, нужно попрощаться и уйти. Или не прощаться, а просто убежать. Как можно быстрее, и как можно дальше. Красная лампочка, сигнализирующая об опасности, уже давно суматошно мигала перед мысленным взором Ашира. Но он послал лампочку подальше.
- Как это? Ты ведь жива.
Она покачала головой. Глаза снова похолодели.
- Жива Веста. Меня уже нет. Меня убили год назад.
Дикий разговор! Но что-то в нем было.
- Мне кажется, я тебя понимаю, - сказал Ашир.
- Конечно, ты понимаешь. Ты такой же как я. Еще ничего не знаешь о жизни, но уже все - о смерти.
Ашир вздрогнул и сжался от боли, еще свежей, чуть-чуть притихшей, но от слов Весты проснувшейся и больно укусившей за сердце.
- Откуда ты знаешь? - резко спросил он.
- Я вижу за твоей спиной черные крылья, - совершенно серьезно ответила девушка, - тебя тоже недавно убили?
Он покачал головой:
- Не меня. И... не убили. Он сам.
- Ты не прав, - строго сказала Веста, - никто не делает этого сам. Его убили. Возможно, его собственной рукой, но убили.
Сейчас Ашир уже не смог бы уйти, даже если бы и захотел. Огромные, неулыбающиеся глаза поймали его, как волчий капкан. За самое нутро. Теперь он хорошо понимал смысл выражения: "за душу взяли".
- Вот это все, - Веста осторожно провела рукой по своему прекрасному лицу, - это не мое. Это сделал гений. Настоящий мастер, золотые руки. К нему все звезды европейского кино ездят. Мы вместе нарисовали это лицо. Тогда у меня не было никакого. Когда я увидела, что получилось, то даже испугалась. Но он сказал, что лицо - это душа. Поэтому не нужно бояться быть слишком красивым, - Веста говорила спокойно, раздумчиво. Но в ее тихом голосе постепенно нарастало напряжение, - Мы оба просчитались. Мастер, действительно, дал мне новую душу. Но эта душа оказалась хищной.
Ашир почувствовал, как невидимые ледяные пальцы гладят его спину вдоль позвоночника, а в затылок как будто кто-то дышит. Он подавил желание обернуться. Потому что боялся, что у того, кто стоит за его спиной, черные крылья. Веста продолжала говорить, так же медленно, без выражения и почти без пауз.
- Моя хищная душа привела меня сегодня сюда. Она знала, что дичь будет. И не просто дичь. А Тот Кто Меня Убил...
И в этот миг Ашир вспомнил. Нет, не ее, не Весту. Та девчонка ничем не напоминала это совершенство. Простая школьница. Скорее дурнушка, чем симпатичная. Очень испуганная. По мнению Ашира и его друзей, такая должна быть довольна, что трое мужчин обратили на нее внимание. Но она почему-то сопротивлялась. И тогда Ашир ударил ее ногой в лицо. И услышал хруст.
Выстрела не было. Был тихий хлопок. Вернее, два хлопка.
Боли он тоже не почувствовал. Наверное, просто не успел. Торопясь скорее удрать от обреченного тела, душа вылетела раньше, чем пришла боль.
И ее подхватили черные крылья.
А девушка с немыслимо прекрасным лицом и глазами героев японских мультиков медленно и аккуратно положила пистолет на столик, встала, не спеша и ни от кого не прячась, пересекла веранду и, выйдя на проспект, подняла руку.
Затормозили аж две машины сразу. Девушка выбрала темно-зеленый "BMW".
Вот уж кого я никак не ожидала встретить в коридорах "Алексы", так это своего старого-престарого приятеля Кролика. Тем более, в приемной президента. Однако, он там был. И, похоже, этот убежденный маргинал даже не чувствовал себя неуютно в царстве респектабельности и больших денег. Плевать ему было и на то, и на другое. Не уверена, что он вообще заметил, куда его занесло. Меня он, впрочем, засек и поздоровался.
Дальше - больше. Следом за Кроликом появился Влад, протянул ему руку. Тот ее пожал со сдержанным достоинством. Зрелище было еще то: красивый, по-европейски стильный мужчина в костюме, сшитом на заказ, и пацан в джинсах и куртке с ближайших раскладушек, в поцарапанных очках на кривоватом носу... Так сказать - хиппи и яппи, два мира - две судьбы. Самый прикол был в том, что оба они своей разности, по-ходу, не замечали. Поприветствовав друг друга, мужчины скрылись в недрах президентского кабинета, а я, с некоторой оторопью, подошла к Лене, надеясь на разъяснения.
Оказалось - напрасно. Она знала не больше моего. Лишь то, что Владу зачем-то понадобился программист с индексом креативности выше среднего. И, с легкой руки Олега, он этого программиста обрел. В лице Кролика.
- Тебя искали из приемной губернатора, - сообщила Лена.
- Может быть и прямой телефончик оставили?
- Прямее некуда. Мобильный. И я никогда его не видела. Ставлю тельца против яйца - это личный телефон Кучеры. Из тех, которые знает только родня.
- Ну, раз так, - сказала я, - значит тянуть неприлично. Надо звонить. Как ты думаешь, Павел Григорьевич уже проснулся?
- Он в пять утра встает, - уверенно ответила хорошо информированная Лена, - так что звони, не бойся.
- Везет ему, - вслух позавидовала я, - я вот, в последнее время, дай бог, в пять утра ложусь.
- Все ясаки - совы поневоле, - Лена пожала плечами, - у нас сутки другие.
- Длиннее? Или короче?
- Просто - другие. Да не бери в голову, это даже для физиков-пятимерников чересчур сложно. Увидим - поймем.
- Ну да, - кивнула я, вбивая в телефон личный номер губернатора.
Ждать мне не пришлось. Он ответил сразу. Видно, и впрямь номер был - прямее железнодорожного рельса. И объяснять, кто я такая, ему не пришлось.
- Добрый день, Татьяна, - сказал хозяин области. Я машинально посмотрела на часы - девять утра. Ну да, для того, кто встает в пять - глубокий день. - У вас что-то случилось.
Я решила не бродить вокруг да около, а сразу выложить на стол все карты, потому что в эти игры мне губернатора не "сделать", а значит и пытаться нечего, только серьезных людей насмешишь.
- Павел Григорьевич... Мне необходима информация, которая считается закрытой.
- Считается, - уточнил Кучера, - а на самом деле?
- На самом деле куча постороннего народа уже в курсе. Большая такая куча из трех человек. Но все они по странному стечению обстоятельств не хотят давать мне интервью.
- Я вас слушаю.
- Меня интересует та операция, в ходе которой погиб мой отец.
В трубке довольно долго молчали, не считаясь с утекающими в вечность минутами, а значит, с утекающими туда же деньгами.
- И какого рода информация вас интересует? - наконец спросил он.
- Любая. Какую мне смогут предоставить.
- Понятно, - Кучера снова помолчал, - Таня, вы коснулись темы, которая считается абсолютно секретной даже в недрах того ведомства, где само понятие "секретность" имеет несколько другую окраску. Я понимаю, что вы, как никто, имеете право знать...
- С каких это пор разведка считается с правами человека? - удивилась я.
- А, позвольте узнать, как возник подобный интерес? Именно сейчас. Насколько я разбираюсь в ситуации, это не ностальгия?
- Вопрос горячий, - не стала скрывать я, - и мои личные чувства тут совершенно не при чем.
Кучера, видимо, принял решение. Тон разговора не изменился, но пауз он больше не делал.
- Возможно, я смогу вам помочь. Не знаю, как вы поняли, что за помощью нужно обращаться именно ко мне, но это как раз та способность, на которую мое бывшее ведомство в свое время обратило внимание. Но тут возникает сложность. Я могу получить доступ только для сотрудника ведомства. Вы понимаете? Хотя бы потенциального.