Страница 175 из 182
Маттас оторвал свои бедра от кресла. Сиденье звякнуло о палубу.
— Сколько же еще вреда и разрушений вы принесете Гее? — рявкнул он.
— А иди-ка ты на хрен, — выругался Дренг. Клик — интерком умолк.
— Карай их, — свирепо взревел Маттас, вздымая кулаки, — карай их, карай!
3
Незримое солнце обрушило свой гнев на Землю.
Облака и дождь не могли остановить эти молнии: они сами прожигали себе дорогу… вода обращалась в пар, клубившийся вокруг лучей; гремел гром — электрические искры и разряды вспыхивали странной голубизной; ветер неистовствовал. Он выл и кружил на путях своих.
Там, где ударял луч, деревья взрывались и стволы их вспыхивали пламенем. В центре пятна вся растительность исчезла, обугленные останки широкими кольцами окружали проплешины обгорелой земли. Скалы светились красным жаром. Животным и людям, что попадали прямо под луч, можно считать, повезло — они гибли, не успевая заметить это.
Оказавшиеся на периферии заживо варились в собственном соку или сжигали себе легкие, вдыхая раскаленный воздух. Даже вдалеке всякий, кто случайно посмотрел в сторону луча, был ослеплен, а лучи метались повсюду.
Некоторые из них моргали; они наносили удар, а потом вновь повторяли свое дело, ударяя поблизости. Другие действовали минуту и более. Эти не оставались на месте; нет нужды прожигать мишень, скрытую для стрелков. Лучи эти широко шагали по горам, спускались в долины, пробегали по снегам, обрушивали лавины. Час сменялся часом, квадратные километры леса превращались в почерневшую, клубящуюся парами, затопленную потоками воды горелую пустошь, на которой редко где еще бились и визжали обугливавшиеся останки, которые только что были животными.
К концу дня дождь закончился, и облачность начала рассеиваться. Люди, следившие за буйством молний издалека — прикрывая глаза, они сумели спасти зрение — увидели в вечернем небе над собой неведомую луну. Она была столь огромной, что невольно казалось — небесный гость падает на них. Тогда-то многие из северян, потеряв рассудок, побросали оружие и завывая бросились врассыпную. От ее закатного цвета грозовые облака вокруг рдели кровью, словно бы от внутреннего огня, который вот-вот вырвется наружу.
Пикеты с высот, укрывавшиеся во время небесного гнева, в свете ее обозревали причиненный ущерб. Переносные радиостанции прикипали к губам, и радиоволны метались над застывшим в жутком спокойствии сумраком. Люди ежились под парками в наступившем ночном холоде.
Незваная луна померкла, когда солнце опустилось за горизонт, но тогда все увидели, как темный диск погасил звезды, и поняли, что увидят ее снова во всем холодном блеске… готовую убивать.
Эйгар Дренг сидел в своем кабинете в отчаянном одиночестве, которое может познать человек. Уютная комнатка была уставлена плотно набитыми книжными полками и шкафами с бумагами. Помимо коммуникационного и компьютерного оборудования обстановку дополняли несколько сувениров, например весло каяка, сохранившееся с чемпионата по гребле, в котором Дренг участвовал еще в юности.
На обшарпанном старом столе стояли два снимка: семья Дрента и найденный в древних архивах вид на Сатурн, снятый «Вояджером»
.
Шелестели вентиляторы.
Он прижимал радиофон к уху, голос полковника Рогга доносился сверху слабо и тонко, едва ли не призрачно:
— Нет, сэр, у нас нет никаких надежд. Прежде я полагал иначе, однако враг продемонстрировал свои возможности, и притом еще стреляя вслепую.
Подобная установка наверняка снабжена оптикой, способной прицеливаться по отдельным людям на Земле, и если завтра небо очистится… Сэр, я отвечаю за своих людей. Сегодня я видел чересчур много. Да, сэр, как вы знаете, у нас на базе есть госпитальная палатка, и спасательная и медицинская бригады проявили абсолютный героизм, но… Нет, сэр, завтра мы отступаем.
— Но вы понимаете, что ваш уход оставляет Орион открытым для нападения с суши, как только маураи смогут выделить новые части, — заметил Эйгар. Сам голос его стонал, ныла каждая мышца в его теле. — У нас нет подкреплений, вас некем заменить, учитывая, что аэростат контролирует все дороги.
— Они и не придут, зачем идти на верную смерть… и ради чего? Сэр, мы разгромлены. И обязаны сохранить то, что можно.
— Вы полагаете, что юропанцы позволят вам уйти?
— Это должны устроить вы, сэр. Вы можете связаться с ними. Не так ли?
Я… я считаю, что они не будут преследовать нас ради забавы. Что бы ни случилось, мы уходим. Безусловно, вы поможете спасти жизни людей.
— Я сделаю все, что смогу.
— Хочу сказать только одно, сэр, — выдавил полковник. — Сам я готов пасть в бою: но враг вверху — в небе.
— Понимаю, — мягко согласился Эйгар. — Приступайте к тем приготовлениям, которые уже можно начать. Я свяжусь с ними… до… рассвета. — После нескольких технических подробностей он опустил телефонную трубку и нажал кнопку на интеркоме. — Свяжите меня со Скайгольмом, Нона, — мертвым голосом попросил он.
В ответе зазвучало недоумение:
— Уже сдаемся? Уже?
— Нет, пока нет. Но мне придется провести переговоры.
Эйгар распрямился и принялся ждать. Он улыбнулся изображению своей жены, детей, зятя, внука, а затем прикоснулся к снимку Сатурна.
Зазвонил телефон. Он взял трубку.
— Говорит Капитан Джовейн. Доктор Дренг? Должно быть, вы вспомнили про рассудок. Поверьте мне, нас отнюдь не радует все то, что нам пришлось сделать.
— Интересно… Простите, для нас это было потрясением.
В ответе слышалась странная симпатия:
— Понимаю. Пожалуйста, говорите, чего вы хотите?
— Наверное, вы уже узнали от ваших союзников-маураев место сосредоточения нашей милиции и наметили занятый ею район для демонстрации при подходящей погоде?
— Да, так мы и поступим. И предупреждаю вас — мои метеорологи доложили, что завтра день будет ясным.
— Угу. О'кей, Капитан, для милиции довольно. Если вы позволите, завтра утром она уйдет.
— Великолепно! Я счастлив. Естественно, из соображений гуманности мы позволим им это. Но позвольте сделать вам еще одно предупреждение. Мы будем следить за ними, и попытки обмана будем считать нетерпимой провокацией.