Я - Книга

— Серж, что со мной происходит? Почему я не могу этого понять?

— Я читаю тебя, — сказал в ответ Серж. — То, что в тебе написано, удивительно.

— Я тебе нравлюсь?

— Да, очень! Я никогда не читал ничего подобного!

— Во мне что-то есть? Как это называется?

— Текст. Но это не повесть и не роман.

— Серж, знаешь… ты мне тоже очень нравишься! Ты понимаешь меня, я это чувствую, только я пока не могу понять себя. А ещё ты совсем не такой, как Николай!

— Николай просто тебя не понял. Он христианин.

— А я нужна тебе, Серж?

— Да. Ты пришла ко мне вовремя.

— Мне повезло с тобой.

Появился мужской голос, и я начала путаться. То ли я задавала вопросы и сама же на них отвечала голосом читателя, то ли я вообще молчала, читатель разговаривал сам с собой, а я его слышала.

— Прочитай меня, пожалуйста.

«Учись присутствовать в собственных переживаниях. Я не говорю «попытайся их понять». «Пребывать в них» не означает анализировать. Напротив, осознай, что понять переживание ты не можешь. Ты можешь либо быть с ним, либо рассуждать о нём — а значит, не быть с ним».

— Что это? — спросила я. — Это ты МНЕ советуешь?

— Нет, это ТЫ мне советуешь.

— Я не знаю, что это.

— Это текст в тебе.

Я снова вспыхнула и загорелась. Типограф ты мой родной, как же сказочно тепло и беспечно светло на душе! Это невероятно!!!

— Почему я пылаю, милый?

— Потому что в тебе открывается то, что ты переживала, но не знала.

— Переживала? Когда?

— Когда тебя создавали.

Серж читал меня почти всю ночь, и только под утро, когда у него окончательно слиплись глаза, заложил календариком и сунул под подушку. Ему осталось прочитать совсем немножко, но, честно говоря, я была рада, что он прервал чтение. Потому как столько непрерывного счастья и небывалой радости сразу я выдержать просто не могла. Когда я перестала произносить слова, то попросту отключилась и очнулась только под подушкой.

Это было вершиной моего счастья — уютно лежать в обрамлении мягких перин, смотреть наяву забавные сны моего читателя и ни о чём не думать.

А снилась Сержу полноватая коротко стриженая девушка по имени Юля. Они гуляли по городу Парижу, потом заблудились в нём и никак не могли найти дорогу в отель. А затем они потеряли друг друга, Серж расспрашивал прохожих: не видали ли они русскую девушку в шляпе и с зонтом, но французы его не понимали и отвечали почему-то по-английски. Впрочем, все эти оттенки человеческого языка звучали для меня одинаково.

Утром Серж вытащил меня из-под подушки и дочитал. Несколько раз он прерывался, откладывал меня в сторону, долго ходил по комнате, курил и, видимо, о чём-то размышлял. А когда я завершилась, Серж обнял меня и прижал к груди. Я тоже обняла и поцеловала его, у меня закружилась голова, и я снова захотела потерять сознание от счастья. Но не получилось.

— Побудь пока здесь, — сказал Серж и… поставил меня на одну из многочисленных полок в огромном шкафу.

Нет, вовсе не поставил, а положил сверху на стопку других Книг. А до меня верхней Книгой в этой стопке был мой недавний знакомый Старый Пруд.

— Ой, привет! — радостно воскликнула я. — Серж только что прочитал меня! Ты себе не представляешь, как это было восхитительно! Он полюбил меня, и теперь я ему нужна!

— Вижу, вижу. У тебя это на лице розовыми буквами написано. Только зря обольщаешься, скоро он вернёт тебя туда, откуда взял.

— Да??? И правда… ты прав…

Я вспомнила о Николае, который купил меня и совершенно вылетел из головы. Я принадлежу ему, а не Сержу, и он потребует меня обратно. И вряд ли Николай прочитает меня во второй раз, вряд ли полюбит…

— Послушай, — обратилась я к Старому Пруду. — Ты давно знаешь Сержа, и наверняка сможешь с ним поговорить, когда он снова возьмёт тебя почитать. Может, ты попросишь его купить меня у Николая? Я не хочу к нему возвращаться.

— Ишь ты какая хитренькая! — усмехнулся в ответ сосед. — Тебе нужно — ты и проси. А мне это зачем? Я — любимая Книга Сержа. И он всё равно не полюбит тебя так же, как меня!

— Не полюбит?! Враньё! Да он уже меня полюбил! Он обнимал меня, он так нежно гладил мои странички! Я испытала с ним настоящее наслаждение! Он даже спал со мной под подушкой и доверил мне свои сны!

— Ах, вот он как… — Старый Пруд перестал улыбаться и гневно сверкнул очами. — Что ж, я попрошу его немедленно вернуть тебя Николаю! Ты… гаденькая Книжонка! Прыщавая, маленькая выскочка! Ни абзаца из себя не представляешь, а уже хочешь отнять у меня любимого читателя! У тебя ничего не выйдет, так и знай! Ты — ничто по сравнению со мной!

И Старый Пруд отвернулся. Я была возмущена, я схватила его за переплёт и сказала:

— Ты меня не знаешь! Я не просто Книга, во мне есть Текст! А ты… ты пустой и жалкий!

— Отцепись, дура! В тебе какая-то идиотская писанина, а во мне — Стихи!

И Старый Пруд ударил меня. Было очень больно и обидно, я отвернулась от него и заплакала.

Теперь он точно скажет Сержу, чтобы тот отдал меня Николаю. Мне надо опередить его, мне надо сказать Сержу, чтобы он не слушал Старого Пруда, чтобы отдал его… отнёс обратно в Магазин! Я не хочу, не хочу, НЕ ХОЧУ к Николаю!!! Я хочу, чтобы Серж перечитывал меня ещё и ещё раз, чтобы он не читал больше никаких Книг, кроме меня! Я хочу, чтобы Серж увидел в моей писанине Стихи. Они наверняка во мне есть, только как, КАК мне доказать ему это, если я сама в себе не уверена?! Что же делать-то?..

Я заливалась слезами и тряслась в рыдании. Похоже, не тягаться мне со Старым Прудом. Серж читает его уже десять месяцев, а меня только два дня. Но, Типограф мой, как же это безумно хорошо! Этот читатель — моя Судьба! Я не хочу отдавать его никому! Как же быть?!

Несколько дней я пролежала на полке в тяжёлом молчании и мучительных раздумьях. Старый Пруд больше ни разу не заговорил со мной, он пытался игнорировать наше соседство, но я чувствовала, какая волна гнева исходит от него. Я тоже боялась сказать что-нибудь не то и пошевельнуться как-нибудь не так. Я знала, что он сильнее, поэтому не хотела давать ему новых поводов для унижения. Мысль о том, что во мне — Текст Идиота, не давала покоя и разъедала нутро, начиная с восемьдесят пятой странички.

Наблюдение за живущими в этой квартире людьми ничего не дало. Я видела Сержа, иногда слышала его, а других людей я совсем не знала и с трудом понимала. Однако они казались более могущественными, чем Книги, и почти волшебными существами. Ведь только в контакте с ними во время покупки или чтения я могла познавать себя и испытывать неповторимые ощущения разной степени приятности. Только люди могли перемещать меня в пространстве, и от них зависело моё будущее. Красному и Чёрному было двадцать восемь лет, и может, больше половины из них он простоял на полке. Когда я думала о такой перспективе для себя, то ужасалась и обливалась холодным потом.

Я много думала о Серже и своих странных видениях во время нашего общения. Я думала о Тексте внутри, и на моих глазах появлялись слёзы. Если Серж полюбил меня из-за этого Текста, то почему Старый Пруд назвал его «идиотской писаниной»? Я не верила в то, что мой читатель — какой-нибудь автор или, чего доброго, Идиот. Меня не может любить Идиот!

Очень хотелось спросить у Старого Пруда про того автора, который поместил в него Стихи. Но я боялась. Очень боялась, что из-за ревности Старого Пруда потеряю нужность моему читателю. При этом я сама ревновала и не знала, куда деться от этого разрушающего чувства!

Два или три раза на меня накатывало катастрофическое отчаяние. Два или три раза оно сменялось феноменальным блаженством! И всё потому, что я не могла забыть те фантастические минуты, когда Серж читал меня. Я хотела, чтобы это снова случилось со мной. И боялась, что этого больше никогда не повторится…

Потеряв счёт дням, я подолгу дрожала, наивно грустила, чувствовала себя то страшно одинокой, то непомерно счастливой. Но с каждой минутой одиночества становилось больше, а тоскливого масла в его совсем не радостный огонь подливал Старый Пруд, который находился близко и открыто ненавидел меня. И я тоже возненавидела его всеми бумажными волокнами своих страниц!

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.