Страница 9 из 11
Несмотря на то что Гитлер, без сомнения, во многих случаях говорил об Америке такие вещи, которые должны были произвести наибольший эффект на его слушателей, в его заявлениях прослеживается определенная закономерность. Хорошо видно, что у него не было ясной концепции Соединенных Штатов как нации и мировой державы, которая соответствовала бы реальности. Эта страна, по его личному мнению, не являлась для Германии проблемой, которую нужно решать немедленно. Не считал он ее и решающим фактором мировой политики. Такое отношение имело две причины. Во-первых, в Америке не было тех политических и расовых элементов, без которых, по мнению фюрера, нация не может стать великой. Во-вторых, Америка проводила такую политику, которая почти физически устраняла ее из политического и стратегического мира Гитлера. Этот мир, напомним, включал в себя мечту об обширных территориях и стремление приобрести жизненное пространство на Востоке, безразличие к морской торговле и заморским колониям, ориентацию на Центральную Европу и отсутствие интереса к регионам за пределами Европы. Таким образом, Гитлер никогда не высказывал намерения включать Соединенные Штаты в свои планы и стратегические разработки в качестве цели или самого проекта. Однако это вовсе не говорит о том, что Соединенные Штаты не оказывали никакого влияния на политику Германии (о чем мы поговорим в следующих главах). Но фюрер считал, что Америка не может оказать никакого влияния на судьбу Германии. Поэтому ему было трудно реально оценить значение американской мощи.
Негативное отношение Гитлера к Америке может также осветить некоторые аспекты его политических взглядов более общего характера. Рассмотрим политическое мышление фюрера на трех уровнях. На первом существовали идеи по таким вопросам, как раса, власть, жизненное пространство и большевизм. Эти идеи оставались неизменными до конца его жизни. На втором уровне было применение этих доктрин в европейской политике. Здесь уже было больше вариаций и тактических ходов, но все-таки соблюдалось определенное постоянство, как мы видим на примере его отношения к России, Франции, Англии и Италии. На третьем уровне, охватывавшем мир за пределами Европы, мы находим мало постоянства, минимум соответствия реальности, даже элемент дискомфорта.
Таким образом, хотя отношение Гитлера к Америке постоянно менялось, из этого нельзя сделать вывод, что у него не было никакой четкой программы внешней политики.
У Гитлера имелась более или менее соответствующая действительности система идей о мировой политике, но только в отношении своего собственного мира, а его миром была Центральная Европа. Эта система не включала в себя на фундаментальном уровне территории вне Европы. Как мы уже убедились на примере Америки, Гитлер знал об этих территориях очень мало, да и то только понаслышке. Его представления об этих регионах профессор Тревор-Роупер сравнил с «гниющими отбросами и старым хламом его озлобленного убогого прошлого». Это была беспорядочная смесь идей, на основе которых Гитлер строил свою политику, когда возникали проблемы, требовавшие немедленного решения, а потом благополучно забывал о них. Даже после вступления Америки в войну его стратегический горизонт почти не расширился. Фюрер не делал никаких попыток перевести свое отношение к этой стране с третьего уровня на второй. Он воспринимал вступление Соединенных Штатов в войну как «неожиданное и неестественное вмешательство в чужие дела». Гитлер, похоже, даже удивился: откуда она вообще взялась, эта Америка?
Когда Луи П. Лохнер, корреспондент Ассошиэйтед Пресс в Берлине, в 1934 году призвал Гитлера обратить внимание на немецко-американские отношения, фюрер отреагировал так: «Он вдруг вспыхнул, как школьник, отвечающий урок, которого он не выучил, а потом недовольно пробормотал что-то вроде того, что у него так много проблем, что просто не было времени заняться Америкой».
Но он так и не нашел для этого времени. А между тем в этом вопросе, как и во многих других, время уже поджимало. Гитлер неожиданно для себя обнаружил, что на него ополчился весь мир, далеко превосходящий границы Центральной Европы, где он чувствовал себя уверенно и свободно. Ввергнув Европу в войну в 1939 году, он вызвал целую лавину событий, которая привела к тому, что против Германии выступила и Америка, сначала косвенно, а потом и в открытую. Однако весь ход событий был предсказан немецкими дипломатами в Берлине и Вашингтоне, которые пытались убедить фюрера, что со стороны Америки ему грозит опасность. Но фюрер не хотел им верить. Это просто не укладывалось у него в мозгу. Нежелание Гитлера принимать во внимание влияние Америки на немецкую внешнюю политику, вполне объяснимое в свете его отношения к этой стране, стало одной из самых грубых ошибок, которые и привели его к гибели.
Часть вторая
Америка и Вильгельмштрассе
Глава 3
Америка и немецкая дипломатия
Мнение Гитлера об Америке и ее роли в мировой политике сложилось не столько на основе отчетов, присылаемых в Берлин немецкими дипломатами, сколько на его собственных политических измышлениях и предположениях. Немецкое посольство в Вашингтоне и профессиональные дипломаты в Берлине в основной своей массе не разделяли презрения и безразличия фюрера к Соединенным Штатам. У них сложилось совершенно другое представление об Америке, на котором они и основывали свои рекомендации о том, как строить с ней отношения. Но разве могли они убедить руководителей нацистского тоталитарного государства в истинности своих выводов? Могло ли мнение дипломатов как-то повлиять на политику, которую определяло лишь мнение самого диктатора? Гитлер мог сколько угодно называть свое министерство иностранных дел «свалкой интеллектуального мусора», а дипломатов – «господами, которые весь день только и делают, что вырезают из газет статьи, а потом снова вклеивают их на прежнее место», но факт остается фактом: несмотря на всю свою неограниченную власть, он не мог отказаться от их услуг и лично заниматься всеми аспектами внешней политики.
Более того, в отношениях со странами, подобными Америке, которые очень мало интересовали Гитлера, роль профессиональных дипломатов возрастала во много раз. К тому же, хотя нам и неизвестно, какие именно депеши показывались Гитлеру его министрами иностранных дел, дипломаты могли оказывать влияние и по другим каналам, например через Генеральный штаб. Многочисленные утверждения, что сотрудники министерства на Вильгельм-штрассе[22] якобы ни на что не способны, сильно преувеличены.
Среди сотрудников Вильгельмштрассе было мало нацистов, хотя в дела министерства иностранных дел часто вмешивались различные партийные учреждения и начальники. Это особенно касалось тех дел, которые были связаны с фольксдойче (людьми немецкого происхождения, жившими за границей). Создание альтернативных министерств иностранных дел (Бюро Риббентропа, Бюро рейхсауссенминистров, а после начала войны и специального вагона министра иностранных дел) создавало, вероятно, большую путаницу в делах, а злополучное назначение министром иностранных дел Риббентропа в 1938 году не вызвало радости ни у немецких, ни у иностранных дипломатов. (Помощник Государственного секретаря США Самнер Уэлльс называл его «напыщенным глупцом» и отмечал, что ему «не приходилось до этого встречать более неприятного человека».)
Несмотря на это, основной корпус немецких дипломатов оставался нетронутым, посольства продолжали выполнять свою привычную работу, а сотрудники министерства на Вильгельмштрассе занимались обычным делом. В Берлин и из Берлина поступали депеши, рекомендации и инструкции. Неразбериха, дублирование функций и идеологическое вмешательство, конечно, сильно усложняли жизнь немецких дипломатов, но это не сможет заставить нас поверить в то, что они сидели сложа руки. Ежедневная работа, без которой ни одно государство не может поддерживать отношения с другими странами, продолжалась. Ясно одно – неадекватная реакция немецкого руководства на действия Соединенных Штатов частично была обусловлена тем образом Америки, который сложился у дипломатов, и тем представлением о ней, который создал в своем уме Гитлер.
22
Особенно ценными работниками были секретари фон Бюлов и Вайцзеккер. Как утверждал Ламмерс, Риббентроп сознательно утаивал ряд депеш от Гитлера.