Страница 3 из 11
Что касается Гитлера, писал Ганфштенгль, то его «внешняя политика основывалась на ограничениях, которые налагает сухопутная война, и мне так и не удалось никого убедить в том, что Америка является неотъемлемым фактором европейской политики». Тем не менее он приложил много усилий к этому. В 1922 году он задал Гитлеру вопрос: «Почему мы проиграли войну?» На это Гитлер ответил: «Потому что в дело вмешалась Америка». – «Если ты признаешь это, – сказал Ганфштенгль, – значит, мы думаем одинаково, и это все, что тебе надо знать. Если начнется новая война, то победителем снова окажется тот, на чьей стороне будет Америка. Поэтому ты должен проводить политику дружбы с Соединенными Штатами». – «Да-да, – согласился Гитлер, – быть может, ты и прав». «Но, – заключает Ганфштенгль, – эта идея была для него столь непривычной, что он так и не смог ее переварить». Сражаясь за стратегическое мышление фюрера, Ганфштенгль чувствовал, что нажил себе врагов в лице Рудольфа Гесса, а позже и велеречивого расового мистика Альфреда Розенберга. Гесса он презирал сильнее всего, как сторонника идей генерала Карла Хаусхофера, который был ярым противником морской геополитики. «Как только я пытался влить в вены Гитлера хоть немного соленой воды, другие тут же ослепляли его пылью сухопутных дорог». Он считал, что Гитлер панически боится воды. «Гитлер был одержим, – повторял Ганфштенгль, – теми смешными предрассудками, которыми страдали недалекие пехотные командиры, и не способен был понять, что в мире должно сохраняться равновесие сил. Вместо этого он сосредоточился на междоусобных конфликтах чисто континентального характера».
Посидев в Ландсбергской тюрьме вместе с Гессом, Гитлер понял, что единственным союзником Германии за пределами Европы может быть только Япония. «Он просто выкинул Америку из головы, – писал Ганфштенгль. – Гитлер на самом деле не имел ничего против американцев. Он считал Америку частью еврейской проблемы, поскольку на Уолл-стрит всеми делами заправляли евреи. А раз Соединенными Штатами правят евреи, то он не мог относиться к этой стране серьезно. К тому же она находилась далеко и не являлась проблемой, требующей немедленного решения».
Таким образом, в 20-х и начале 30-х годов Гитлер получил кое-какие сведения об Америке и часть из них усвоил. Но, как правильно заметил Ганфштенгль, Соединенные Штаты не представляли для будущего канцлера проблемы, на которой нужно сосредоточить все свое внимание и пытаться решить сейчас же. Всем этим он займется позже.
В 30-х годах появился новый источник информации об Америке, пользовавшийся определенным доверием Гитлера, – это был немецкий писатель Колин Росс, рассказывавший в своих книгах о путешествиях, которые он совершил. Колин Росс объездил весь свет и опубликовал две книги о США: «Наша Америка» (1936) и «Американский час судьбы» (1937). Кроме того, под его именем появилась по крайней мере одна статья под названием «Америка становится мировой державой» (1939). В этих произведениях Росс создал образ Америки, суть которого он пояснил в личной беседе с фюрером, состоявшейся в 1940 году. Вполне возможно, что Гитлер читал его произведения. В своих книгах Росс описывает экономически сильную и политически честолюбивую Америку, но тем не менее уже старую и усталую; это была страна, которая «больше уже не ощущала себя новым миром». Пережив политическую (1776) и экономическую (1861) революции, американцы созрели для социально-расовой. «Национальная мировая революция, словно динамит, взорвет эту страну», – писал Колин Росс. Он считал, что сильная власть Рузвельта станет фундаментом для американской диктатуры.
В книге «Американский час судьбы» была нарисована сравнительно оптимистичная картина национал-социалистических перспектив в Америке. Статья, опубликованная в журнале «Цайтшрифт фюр геополитик» в 1939 году, отражала более трезвый взгляд на вещи. В ней Росс писал, что Америка одержима идеей немецкой угрозы и охвачена военным психозом, причем врагом номер один считается Германия. Амбиции американцев, писал он, заключаются ни больше ни меньше как в установлении господства над регионом, простирающимся от Северного полюса до Южного и от Гуама до Зеленого Мыса. В глазах Росса Соединенные Штаты были потенциально самой сильной державой в мире, и он считал, что Европа должна объединиться против них. В 1938 году Росс прислал в министерство иностранных дел несколько писем, в которых высказывал свое мнение об этой стране. В одном из них он, в частности, утверждал, что евреев и англосаксов заставляет выступать единым фронтом против Германии экономическая нестабильность. Решение проблемы он видел в том, чтобы попытаться пробудить в американских немцах чувство долга перед исторической родиной и объединить их, хотя и признавал, что выполнить эту задачу будет неимоверно трудно[7].
Свою беседу с Гитлером в марте 1940 года Росс начал с сообщения о том, что во время судетского кризиса американцы надеялись, что европейские страны объявят Гитлеру войну, но, узнав, что те предпочли заключить с ним соглашение в Мюнхене, преисполнились «чувства отвращения к старой Европе», поэтому в настоящее время интерес американцев к европейским делам весьма невысок. Росс заявил, что во внешней политике США преобладает империалистическое стремление расширить сферу своего влияния. (В этом месте Гитлер спросил его, означает ли это, что Соединенные Штаты хотят присоединить к себе Канаду, на что Росс ответил, что Канада уже настолько американизировалась, что в этом нет никакой необходимости.) Потом Росс принялся анализировать причины современных антинемецких настроений в Америке. Это печальное явление породили четыре фактора: во-первых, комплекс превосходства, присущий англосаксонской аристократии; во-вторых, «чудовищная власть евреев», которые с помощью клеветы и бойкота развязали невероятно успешную кампанию, направленную против всего немецкого; в-третьих, отсутствие в пронемецких кругах гражданского мужества, в результате чего они испугались экономического и социального давления, и, наконец, лучшее знание Англии и естественная привязанность к ней.
Когда речь зашла о Рузвельте, Росс охарактеризовал его как «отчаявшегося нациста», чья всепоглощающая ненависть к Гитлеру была порождена самой обыкновенной завистью и жаждой власти. Потом Росс пустился в рассуждения о том, какую огромную роль сыграли в американской истории люди немецкого происхождения, и заявил, что очень многие американцы терпеть не могут евреев и это вселяет в него надежды на будущее. Все эти факторы могут быть использованы немецкой пропагандой, однако Росс отметил, что она должна в первую очередь поддерживать идею о том, что Германия не представляет никакой угрозы для стран Западного полушария и что главным врагом для Европы является Англия. Гитлер согласился с этим, а когда его гость ушел, заявил, что этот журналист – «очень умный человек, у которого много полезных идей». Но, как обычно, Гитлер отфильтровал в своем мозгу сведения, полученные от Лудеке, Ганфштенгля и Росса, и все, что не соответствовало его взглядам, отбросил. Тем не менее, как мы убедимся позже, в идеях этой троицы было много полезного. В Третьем рейхе, конечно, публиковались и другие статьи и книги об Америке, но у нас нет никаких сведений о том, какие из них читал Гитлер, да и читал ли вообще. В любом случае, за исключением умеренного и разумного анализа отдельных аспектов американской политики, который давался в специализированных журналах, большая часть авторов книг об Америке гонялась за дешевыми сенсациями или намеренно искажала истину в угоду национал-социалистической идеологии.
У нас нет никаких сведений о том, вел ли когда-нибудь Гитлер долгие разговоры об Америке с теми людьми из его окружения, которые кое-что знали о ней, например с президентом Рейхсбанка Ялмаром Шахтом[8] или руководителем гитлерюгенда Балдуром фон Ширахом.
Не искал Гитлер и встречи с дипломатами, хорошо знавшими Соединенные Штаты, когда они приезжали в Берлин. Немецкий посол в Вашингтоне в первые месяцы правления нацистов доктор Фридрих фон Притвиц унд Гафрон писал, что, когда вернулся в Берлин, Гитлер задал ему всего лишь несколько незначительных вопросов об американском обществе. Его преемник, доктор Ганс Лютер, заявил в интервью газете «Нью-Йорк таймс», что «Гитлер проявил огромный интерес к Соединенным Штатам и попросил его дать полный отчет о своих впечатлениях об этой стране». Однако этому нет никаких подтверждений – Лютеру просто хотелось польстить американскому общественному мнению. Фриц Видеман, которого Гитлер знал со времен Первой мировой войны и которого назначил генеральным консулом в Сан-Франциско, приехав в отпуск, обнаружил, что у фюрера нет никакого желания говорить об Америке. Доктор Ганс Томсен, специально вызванный из Вашингтона, чтобы выполнять обязанности переводчика во время визита фюрера в Италию в 1937 году, рассказывал автору этой книги, что ни Гитлер, ни Риббентроп не задали ему ни единого вопроса о США[9].
7
Надо сказать, что министерство очень настороженно отнеслось к предложениям Росса.
8
Шахт предложил Гитлеру следующую идею: он (Шахт) отправится в Америку, чтобы получше узнать, как обстоят там дела. Гитлер равнодушно согласился, но потом замял этот вопрос.
9
Впрочем, в письме автору от 14 июля 1963 г. Томсен сообщил, что фюреру очень хотелось верить в малоправдоподобную историю, рассказанную ему в присутствии генерального консула, что симпатии к национал-социалистам в Нью-Йорке так сильны, что таксисты, увидев, что пассажир собирается расплатиться с ними немецкими марками, неизменно произносили «Хайль Гитлер!».