Падшие

Люс печально вздохнула, тоскуя по дому и проникаясь одиночеством. Что ей теперь делать целых три часа между рассветом и первым уроком? «Рассвет» — почему это слово звенит у нее в ушах? Ох, черт! Ей полагается отрабатывать наказание.

Она выбралась из постели, споткнувшись о нераспакованную сумку, и выдернула очередной унылый черный свитер из стопки унылых черных свитеров. Натянула вчерашние джинсы, поморщилась, заметив в зеркале, в каком беспорядке пребывают после сна ее волосы, и на ходу попыталась расчесать их пальцами.

Она уже задыхалась, когда добралась до замысловатых кованых ворот кладбища, приходившихся ей по пояс. Ее душили вонь скунсовой капусты[3] и невынасимое одиночество. А где же остальные? Или их определение «рассвета» как-то отличается от ее? Она покосилась на наручные часы. Уже шесть пятнадцать.

Ей велели просто явиться на кладбище, и Люс была совершенно уверена, что это единственный вход. Она стояла в воротах, где зернистый асфальт парковки уступал место ухабистой, заросшей сорняками земле. Девочка заметила одинокий одуванчик, и ей пришло на ум, что несколько лет назад она сразу набросилась бы на него, загадала желание и подула. Но желания нынешней Люс казались слишком тяжелыми для чего-то столь воздушного.

Кладбище от парковки отделяли только хрупкие воротца. Удивительно для школы с таким количеством колючей проволоки. Люс провела рукой по створке ворот, чувствуя под пальцами замысловатый цветочный узор. Должно быть, они стоят со времен Гражданской войны, когда на кладбище хоронили павших солдат. Когда примыкающая к нему школа не служила домом неуправляемым психам. Когда здесь не царило такое запустение.

Странное дело — остальная территория школы была плоской, словно лист бумаги, но кладбище загадочным образом имело форму чаши. Стоя в воротах, Люс видела его склоны, усеянные рядами скромных надгробий, словно стадион — зрителями.

Ближе к центру, в нижней точке кладбища, ровные ряды превращались в лабиринт резных памятников, мраморных статуй и мавзолеев, возможно принадлежавших офицерам Конфедерации или состоятельным солдатам. Вблизи они вполне могли оказаться красивыми, но отсюда казалось, что один их вес увлекает кладбище вниз, как если бы его затягивало в водосток.

Шаги за спиной. Люс поспешно обернулась на коренастую, одетую в черное фигуру, появившуюся из-за дерева. Пенн! Она едва удержалась, чтобы не броситься девочке на шею. Люс еще никогда не была так рада кого-то видеть — хотя казалось невероятным, что Пенн могла заработать взыскание.

— Ты не опаздываешь? — спросила девочка, остановившись в нескольких футах от Люс и сочувственно покачав головой.

— Я тут уже десять минут стою, — возразила та. — Разве это не ты опаздываешь?

Пенн ухмыльнулась.

— Вот уж нет, я просто рано встаю. Никогда не зарабатывала наказаний.

Она пожала плечами и поправила на носу фиолетовые очки.

— А вот ты получила, вместе с пятью несчастными, которые, вероятно, с каждой минутой злятся все больше, дожидаясь тебя у обелиска.

Она привстала на цыпочки и показала за спину Люс на огромное каменное сооружение, возвышающееся в центре кладбища. Прищурившись, девочка едва сумела различить несколько черных фигурок у его основания.

— Мне сказали — встречаемся на кладбище, — принялась оправдываться Люс, чувствуя себя подавленной. — Никто не объяснил, куда идти.

— Что ж, я объясняю — к обелиску. А теперь спускайся, — посоветовала Пенн. — Ты не заведешь много друзей, если будешь расстраивать их планы на утро.

Люс сглотнула. Ей хотелось попросить девочку показать ей дорогу. Отсюда кладбище казалось сущим лабиринтом, и она побаивалась заблудиться. Внезапно ее вновь посетило тревожное чувство, напомнившее, как далеко она от дома, и Люс знала, что дальше будет только хуже. Медля, она похрустела суставами пальцев.

— Люс? — окликнула Пенн, слегка встряхивая ее за плечи. — Ты все еще стоишь тут.

Люс попыталась ответить ей храброй благодарной улыбкой, но была вынуждена довольствоваться неловкой гримасой. Наконец она поспешила вниз по склону к сердцу кладбища.

Солнце по-прежнему не взошло, но заря уже близилась, и эти последние предрассветные мгновения, как всегда, пугали Люс. Она миновала последний ряд солдатских надгробий. Некогда они, должно быть, стояли ровно, но с тех пор настолько обветшали, что большая их часть опрокинулась, и вместе они походили на россыпь костяшек домино.

Она зашлепала черными кедами по грязным лужам, зашуршала палой листвой. К тому времени, как она вышла к более богатым могилам, земля относительно выровнялась, и Люс потерялась. Она замедлила шаг, переводя дух. Голоса. Если она успокоится, то сможет расслышать голоса.

— Еще пять минут, и я ухожу, — заявил какой-то парень.

— Жаль, но ваше мнение не имеет значения, мистер Спаркс, — возразил раздраженный голос, который Люс помнила по вчерашним занятиям.

Мисс Тросе — Альбатросс. После инцидента с котлетой девочка опоздала на ее урок и произвела не лучшее впечатление на строгую шарообразную преподавательницу естественных наук.

— Если только кто-нибудь не желает лишиться социальных привилегий на всю неделю…

Среди могил послышались стоны.

— …мы будем терпеливо ждать, когда мисс Прайс удостоит нас своим присутствием.

— Я здесь, — задыхаясь, объявила Люс, огибая огромную статую херувима.

Мисс Тросс, облаченная, как и вчера, в мешковатое черное платье, стояла, уперев руки в бока. Ее редкие мышиного цвета волосы облепили череп, тусклые карие глазки выражали одно лишь раздражение. Биология всегда плохо давалась Люс, и ей пока не удалось отличиться на уроках у мисс Тросс.

За спиной у Альбатросс обнаружились Арриана, Молли и Роланд, бродившие вокруг кольца постаментов, обращенных к огромной статуе ангела посредине. В сравнении с остальными памятниками этот казался новее, белее и величественнее. А к рельефному ангельскому бедру прислонился Дэниел.

На нем красовалась та же потрепанная черная кожанка и ярко-красный шарф, за который она зацепилась взглядом вчера. Люс обратила внимание на его взлохмаченные светлые волосы, которые он будто еще не причесывал после сна. Она задумалась, как мог бы выглядеть спящий Дэниел, и вспыхнула таким отчаянным румянцем, что, отведя взгляд от его прически, чувствовала себя совершенно униженной.

Дэниел смотрел на нее неодобрительно.

— Простите, — выпалила Люс. — Я не знала, где мы должны встречаться. Клянусь…

— Довольно, — оборвала ее мисс Тросс, чиркнув пальцем поперек горла. — Ты уже потратила достаточно чужого времени. Итак, я уверена, каждый из вас помнит, что за прискорбно неблагоразумный поступок привел его сюда. Можете поразмышлять об этом за работой в течение следующих двух часов. Разбейтесь по парам. Что делать, вы знаете.

Она посмотрела на Люс и тяжело вздохнула.

— Ладно, кто хочет подопечную?

К ужасу Люс, все четверо учеников уставились себе под ноги. Но затем, после мучительно долгой минуты, из-за угла мавзолея выступил пятый.

— Я.

Кэм. Его черная футболка с треугольным вырезом туго обтягивала широкие плечи. Он почти на фут возвышался над Роландом, отпрянувшим, когда Кэм протиснулся мимо него и направился к девочке. Он неотрывно смотрел на нее и шел вперед, плавно и уверенно, ощущая себя здесь настолько же свободно, насколько Люс было неуютно. Какая-то ее часть хотела опустить глаза: ее смущало, как Кэм уставился на нее при всех. Но ее как будто заворожили. Ей не удавалось отвести взгляд — пока между ними не встала Арриана.

— Отвали, — заявила она. — Я вызвалась первой.

— Неправда, — возразил Кэм.

— Вызвалась — просто ты не услышал меня со своего дурацкого насеста, — затараторила Арриана. — Я ее хочу.

— Я… — начал было Кэм.

Арриана выжидающе склонила голову набок. Люс сглотнула. Он что, тоже собирается заявить на нее права? Неужели нельзя решить все мирно? Скажем, отработать наказание втроем?

3

Разговорное название, общее для симплокарпуса вонючего и лизихитона американского; оба — растения семейства ароидных, обладающие сильным неприятным запахом.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.