Приносящие рассвет

Когда я постучал, Друсилья открыла дверь сама. В ее голосе звучало беспокойство.

— Как насчет чашечки кофе для бедного бродяги? Я проходил мимо, а ваш дом выглядел таким гостеприимным.

— Заходи, Тай. Тебе не нужно спрашивать разрешения.

— Сегодня в городе — большой день. Никогда не видел столько народа на улицах. Я заметил приезжих из Санта-Фе, Ратона и Дюранго.

Служанка принесла кофе. Мы сидели за столом, глядя через широкое окно на город и склон холма. В конце концов я встал, Друсилья проводила меня до двери и положила ладонь на мой рукав.

— Оставайся здесь, Тай… не ходи.

— Мне надо идти. Думаю, день будет тяжелым.

Народу на улицах было много, особенно в том месте, где Оррин должен был держать речь. Стояли фургоны, люди заранее занимали места, чтобы быть поближе к выступающим. Когда я дошел до конторы шерифа, Оррин уже находился там — в черном сюртуке и узком галстуке. Он улыбнулся мне, но глаза его оставались серьезными.

— Ну иди выступай, — сказал я, — сегодня ты представляешь всю нашу семью.

Я остался в конторе. Кэп на улице выяснял, что, где и как происходит. Как хорошая охотничья собака шел по следу тех или иных слухов.

Тома Санди никто не видел, вокруг тюрьмы все было спокойно. Джонатан Приттс также не появлялся. Мои помощники нервничали, у большинства из них были семьи, им хотелось провести праздничный день с ними.

Мама с младшими братьями приехали около полудня в повозке, которой правил Джо. Олли занял для них место, откуда было хорошо слышно выступающих. Мама никогда раньше не слышала публичные выступления Оррина. В те времена вообще любое политическое собрание становилось грандиозным событием, и человек, умевший говорить внятно и убедительно, пользовался всеобщим уважением.

В тот день на мне были сапоги и черные шерстяные брюки навыпуск, стиль, входивший в моду, — серая рубашка с узким галстуком, вышитая мексиканская куртка и черная шляпа. И конечно, оружейный пояс с кобурой, а запасной револьвер я заткнул за пояс так, чтобы его не было видно.

Около полудня Ши увидел, как в город въезжают Карибу Браун и Даблаут Сэм. И тут же доложил мне. Я направился в салун, где они привалились животами к стойке.

— Привет ребята. Заканчивайте пить и уезжайте отсюда.

Они повернулись, мы к тому времени уже были хорошо знакомы.

— Ты тяжелый человек, — сказал Браун. — Мы что, не имеем права развлечься?

— Извините, не имеете.

Мои слова не понравились, но когда они допили виски, я по-прежнему стоял у стойки.

— Если вы, ребята, поедете сейчас, к вечеру доберетесь до Вегаса, — сказал я. — Если же думаете, что сможете остаться, то отправитесь в тюрьму и выйдете в следующем месяце в это же время.

— По какому обвинению? — поинтересовался Сэм.

— Бродяжничество, сопротивление представителю власти, торговля без лицензии — чего-нибудь придумаю.

— Будь ты проклят! — воскликнул Браун. — Поехали, Сэм.

Они направились к двери.

— Эй, парни!

Они обернулись.

— Не вздумайте вернуться в город другим путем. Мои помощники внимательно следят за порядком в городе, а вы ребята известные, поэтому если появитесь снова, прикажу стрелять на поражение.

Они уехали, а я искренне обрадовался. Когда-то они входили в банду Феттерсона и участвовали не в одной перестрелке.

Улицы опустели, все направились к месту собрания, где играл оркестр. Я медленно шел по тротуару, мои шаги гулко отдавались в тишине. Дойдя до дома, где держали Феттерсона, я остановился. У входа дежурил Ши.

— Привет, Фетт.

Он встал и подошел к решетке.

— Это правда? Правда, что стреляли в камеру, где лежало чучело?

— Для тебя это неожиданность? Ты можешь отправить Приттса на виселицу, о чем он прекрасно знает. Значит, ему надо было что-то предпринять или бежать из города.

Феттерсон потер подбородок. Он выглядел обеспокоенным.

— Неужели человек способен на такую подлость? — спросил он вдруг. — Черт побери, я всегда играл с ним честно.

— Он подлец, Фетт, и использовал тебя, пока ты был ему нужен. А ты неплохой парень, по-моему, не стоит отправляться на тот свет… Ты предан человеку, который не понимает, что такое преданность.

— Может быть… может быть.

Он прислушался к оркестру, который играл «Моя дорогая Нелли Грей».

— Похоже, там весело, — произнес он с сожалением.

— Мне надо идти, — сказал я, — собрание начнется через несколько минут.

Когда я выходил, он все еще стоял у решетки. Ши догнал меня на улице.

— Ждешь неприятностей?

— В любую минуту.

— Ладно. — Он поднял ружье. — Не хочу пропустить самые интересные события.

Из-за домов послышался голос Олли, который представлял деятеля из Санта-Фе, а за ним предстояло выступать Оррину.' Я услышал его голос, но так как находился слишком далеко, слова различать было трудно.

И в этот момент внезапно произошло то, чего я никак не ожидал.

Восемь пеших человек, вооруженных винтовками, выскочили на улицу из-за здания тюрьмы. Они явно прятались всю ночь где-то в городе, поэтому и застали меня врасплох. Каждого я знал в лицо, все из банды Приттса.

Они остановились возле тюрьмы, а внутри, очевидно, находились еще один или два человека. За моей спиной Ши ничего не мог сделать, я закрывал ему поле обстрела. Надо было что-то предпринять. Я вышел на середину улицы и встал к ним лицом. Нас разделяли шестьдесят ярдов. Глядя на их винтовки и ружья, я понял, что мое дело худо, но ведь я и не ждал сегодня ничего хорошего.

Их было восемь, они не сомневались в собственных силах тем не менее им было известно, что я сумею выстрелить по меньшей мере один раз, убив одного из них… И никто не хотел стать этой жертвой.

— Ребята, сколько вы за это получили? — спросил я спокойно. — По пятьдесят долларов? Даю голову на отсечение, от Джонатана больше не дождешься… Надеюсь, у вас хватило ума получить деньги авансом?

— Нам нужны ключи! — Говорил человек по имени Скотт. — Бросай их сюда!

— Ты, Скотт, научился разговаривать… А думать? Вам же не выбраться из тюрьмы.

— Ключи!

«Скотта я убью первым. Он у них главный. И еще столько, сколько успею».

Краем глаза я заметил движение за спинами бандитов, но не осмелился отвести глаз от их лиц. Поэтому я пошел прямо на них, надеясь подойти настолько близко, чтобы при стрельбе попасть наверняка. Кто-то приближался к зданию тюрьмы незаметно для бандитов. А когда я понял, кто, замер. В этот момент в меня можно было стрелять наверняка. Я не смог бы сдвинуться с места.

Это была Друсилья.

И не одна. Ее сопровождали шесть затянутых в замшу всадников, вооруженных винчестерами, которые выглядели так, словно стрельба — это единственное для них удовольствие.

— Все, — крикнул я, — шутки в сторону. Бросайте оружие и расстегивайте оружейные пояса.

Скотт взбеленился.

— Что ты себе… — Позади него одновременно взвели затворы семи винчестеров, и он резко оглянулся. Все сразу успокоились. Кому хочется умирать? Бандитов разоружили и отправили в тюрьму.

Друсилья подвела лошадь к зданию тюрьмы.

— Их увидел Мигель, — объяснила она, — и мы поспешили на помощь.

— На помощь? Да если бы не вы, помогать было бы некому.

Мы немножко поговорили, а затем пошли к месту собрания. Когда закончится праздник, я арестую Джонатана Приттса. Арестую непременно, но — странно — мне не хотелось сажать его в тюрьму. Старику нынешнее поражение послужит достаточным наказанием, ему уже не оправиться. Если Сент-Рен, Ромеро и другие согласятся, надо изгнать его из города вместе с дочкой. Они друг друга стоили.

Представили Оррина. Он встал и начал спокойно говорить приятным звучным голосом. Причем мой брат не использовал никаких ораторских приемов в отличие от предыдущего выступавшего, просто общался с собравшимися, разговаривал как с друзьями в собственном доме. Постепенно его голос набирал силу и уверенность. На меня его слова произвели сильное впечатление.