Приносящие рассвет

— Жду. Иногда на мелкую рыбешку, которую оставляешь на крючке, клюет большая рыба. Вы, например, привезли им деньги и продукты, а это делает вас сообщницей. Вас будут судить за соучастие в убийстве.

И тут она не на шутку испугалась. Лаура слишком много мнила о своём положении в обществе — правда с моей точки зрения она не заслуживала вообще никакого положения — поэтому ареста очень боялась.

— Вы не осмелитесь!

Хотя Лаура произнесла это, однако ни на секунду не верила сказанному. Она прекрасно понимала, что меня ничто не остановит, и испугалась до обморока.

— Ваш отец слишком долго покупал наемных убийц, для таких людей здесь больше нет места. Все, больше нам говорить не о чем.

Лицо Лауры исказила злобная гримаса.

— Дайте мне проехать! — потребовала она.

Мы шагнули в сторону, и Лаура посмотрела на Оррина.

— Когда мы встретились, ты был ничем, ничем и останешься.

Мой брат снял шляпу.

— Учитывая обстоятельства, позволительно ли мне забрать свои вещи?

Она хлестнула лошадей кнутом и уехала, а мы направились по холмам к городу.

— Хочу переехать. Пока она не вернулась домой, — сказал Оррин.

Когда я вернулся в город, там было спокойно. Феттерсон, увидев меня, подошел к решетчатой двери камеры. Он знал, что я отсутствовал, и беспокоился, поскольку не мог предположить, чем я занимаюсь.

— Пайсано с Дуайером ждут на окраине Моры, — объяснил я. — Но они тебя из тюрьмы не освободят, однако Приттс. им за что-то заплатил. Догадайся, за что?

Феттерсон вопросительно посмотрел мне в лицо и вдруг повернулся к маленькому окошечку. За ним в трех сотнях ярдов поднимался лесистый склон холма, а справа, меньше чем в шестидесяти ярдах, виднелась крыша магазина.

Он снова посмотрел на меня.

— Тай, я не должен здесь оставаться.

Феттерсон не дурак и знал, что Приттс никому не доверяет. Феттерсон скорее умрет, чем заговорит, однако Приттс в это не верил и намеревался устранить подручного, причем как можно быстрее.

— Фетт, — сказал я, — твое дело подходить или не подходить к этому окну. Или… — я помолчал и дал ему самому возможность догадаться, что от него требуется, — можешь рассказать все, что произошло.

Он резко отвернулся, отошел к своей койке и лег. Стало ясно, что теперь его, кроме Уилсона, будет беспокоить и это окно.

— Расскажешь все — спасешь свою шкуру, — продолжал я. — Уилсон не пил три дня и выложит все, что знает, с часу на час. Тогда нам на тебя будет наплевать.

Затем я отправился к Серану Сент-Рену, самому влиятельному человеку Моры, куда пригласил Винсенте Ромеро, Олли Шеддока, Билла Секстона и Оррина. Мы долго говорили.

— Мне нужно десять временных заместителей шерифа, — сказал я. — Пусть пятерых выберет Серан, а пятерых — Ромеро. Нужны солидные, уважаемые люди, не важно владеющие оружием или нет, но непременно достойные и солидные.

Они их назвали, и мы все обсудили. Я, ничего не утаивая, обрисовал ситуацию. Без прикрас.

Уилсон заговорил. Он рассказал, что участвовал в убийстве Торреса и еще нескольких человек, назвал остальных преступников.

Кстати, я сообщил, что Пайсано и Дуайер скрываются на холмах и скоро их предстоит взять. Я сдержал слово, данное Тине Фернандес, а Серан предложил отправиться за ней с двумя всадниками. Серана любили, уважали и боялись.

Про Джонатана Приттса я старался упоминать как можно меньше, рассказал только о нашей встрече в Абилине, о разговоре в Санта-Фе, о людях, собравшихся у Пони-Рок, о том, что случилось после. Сент-Рен был старым другом семьи Альварадо и многое знал.

— И что вы, сеньор, собираетесь делать?

— По-моему, Феттерсон тоже скоро заговорит, — ответил я, — у нас есть показания Уилсона и Тины, мы с Кэпом расскажем, как проследили убийц до Трес-Ритос.

— А что же с миссис Сэкетт? — спросил Сент-Рен.

Вот тут я заколебался.

— Не стоит вмешивать женщину в такие дела.

Все согласились, и собрание закончилось. А мне предстоял последний разговор с Феттерсоном.

Так, значит, дело идет к концу. Во мне больше не было гнева. Хуан Торрес умер, и еще одна смерть не воскресит его. Джонатан Приттс будет страдать, видя, как рушатся его хитроумные планы. Я знал, что Винсенте Ромеро был самым уважаемым человеком среди испаноязычного населения, а Сент-Рен — среди англосаксов. Как только они выскажут свое мнение, Приттс потеряет влияние и здесь, и в Санта-Фе.

Мы с Оррином шли обратно к тюрьме; и мне было приятно идти рядом с ним. Мы братья не только по крови, но и по духу.

— Тебе тяжело, я знаю о твоих чувствах к Лауре, — начал я, — но, Оррин, ты любил то, о чем мечтал. Люди часто сначала создают мечту, но когда дело доходит до свадьбы, они понимают, что та девушка существует только в фантазиях.

— Может быть, — хмуро отозвался Оррин. — Мне не стоило жениться.

Мы остановились напротив конторы шерифа, к нам вышел Кэп.

— В городе Том, — предупредил Кэп, — он пьян и ищет драки.

— Пошли поговорим, — сказал Оррин.

Кэп поймал Оррина за рукав.

— Только не ты, Оррин. Ты подействуешь на него, как красная тряпка на быка. Если он тебя сейчас увидит, наверняка произойдет перестрелка.

— Перестрелка? — Оррин недоверчиво улыбнулся. — Кэп, да ты, наверное, с ума сошел. Ведь Том мой лучший Друг!

— Послушай, — коротко ответил Кэп, — ты не глупый человек. Много ли ты видишь смысла в двух третях здешних убийств? Случайно толкнули человека и пролили его виски; кто-то сказал не то, что следует… Убийства чаще бывают бессмысленными.

— Том мне не угрожает, — спокойно настаивал Оррин. — Я поставлю на эта свою жизнь.

— Совершенно напрасно ты так поступаешь, — ответил Кэп. — Этот человек теперь не тот Том Санди, который перегонял с нами коров. Он стал злым и имеет зуб против тебя. С тех пор, как Том стал жить один, он постоянно пьет.

— Кэп прав, — согласился я. — Том зол на тебя.

— Ладно, мне не нужно неприятностей ни с ним, ни с кем-нибудь другим.

— У тебя скоро выборы, — добавил Кэп. — Устроишь с кем-нибудь перестрелку, и многие переметнутся к твоему противнику.

Оррин неохотно сел в седло и отправился на ранчо. Впервые в жизни я обрадовался, что брат уехал. Из месяца в месяц происходили различные события, но Том Санди оставался в стороне. Меньше всего мне хотелось столкновения между Томом и Оррином.

Любой ценой этой перестрелки следует избежать как ради сохранения добрых отношений между Оррином и Томом, так и ради будущего моего брата.

Олли появился у конторы сразу после отъезда Оррина.

— Приттс в Санта-Фе, — сказал он. — И, похоже, ничего не добился. Там были Винсенте Ромеро и Сент-Рен, и кажется, после их визита у него ничего не выйдет.

Тина оставалась в городе вместе с Друсильей, а с Уилсона мы взяли заверенные под присягой показания. Мне кажется, он собрался признаться во всем, потому что в сущности Уилсон был неплохим парнем, только попал в скверную компанию, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Он рассказал все, вплоть до сборища у Пони-Рок, и мы записали его показания перед семью свидетелями — тремя мексиканцами и четырьмя англосаксами. Когда подойдет время суда, я бы не хотел, чтобы адвокат утверждал, будто показания выбиты силой. Но Уилсон не сопротивлялся и выложил все, что знал.

В среду вечером я пошел повидать Феттерсона. Он выглядел изможденным и испуганным. Фетт — крепкий парень, однако никому не нравится быть призовой мишенью в тире.

— Послушай, — сказал я, — не могу тебе ничего обещать, кроме поблажки на суде, но чем больше ты будешь с нами сотрудничать, тем лучше. Если хочешь выйти из этой камеры, говори все как есть.

— Ты тяжелый человек, Тайрел, — хмуро сказал он, — если уж во что вцепишься, то не отпустишь.

— Фетт, — продолжал я, — время таких, как мы, прошло. Люди теперь предпочитают улаживать дела в суде, а не на поединках. Женщины и дети, переезжающие на Запад, хотят ходить по улицам без боязни быть задетыми шальной пулей. Человек должен меняться вместе с временами.