Лисы Аляски

— И часто у вас пропадают экипажи?

— Часто не часто, но бывает…

Капитана удивило безразличие, с каким рассказывал ему об этом трагическом случае сержант. На любом аэродроме, где происходит какая–нибудь авария или несчастный случай, весь персонал, в том числе и работники кухни, знают обо всем в подробностях. Общая судьба как бы объединяет летчиков, а несчастный случай с каким–либо самолетом в течение нескольких месяцев является главной темой разговоров. Быть может, в Айси кейп другие традиции?

— И какое же задание выполнял Харрис? — резко спросил капитан.

— Такое же, как все, кто здесь служит, сэр.

— Может, вы изложите свою мысль понятнее?

— Если вы не в курсе того, что здесь происходит, то я просто не имею права рассказывать вам об этом, капитан.

— Быстро выкладывайте все, что знаете! Куда послали лейтенанта Харриса? Откройте наконец рот, иначе я швырну эту кофеварку в вашу башку!

Сержант мгновенно укрылся за стойкой, а оттуда на четвереньках уполз на кухню, куда посторонним заходить строго запрещалось.

Раздосадованный Лесли вышел из буфета, с такой силой хлопнув дверью, что стена в одном месте треснула и из нее посыпался изоляционный уплотнитель, Возмущенный, он не обратил внимания на обледеневшие ступеньки и, поскользнувшись, упал.

Боб Харрис! Пропал без вести Боб Харрис… где–то над океаном… Боль в коленке и локте как бы слилась воедино с горькой мыслью, что его старого друга Боба, единственного надежного человека на этом краю света, возможно, уже нет в живых. Джим Лесли медленно поднялся и отряхнулся. В этот момент ему стало ясно, что здесь, в Айси кейп, ему еще не раз придется чувствовать себя поверженным.

— И какие же потери вы несете, Тони? — спросил Гордон Грей.

— Потери наши, к сожалению, намного выше, чем в других местах, — ответил полковник Рид. Из–за прогрессирующей глухоты он говорил слишком громко. Весенний ветер срывал слова с его губ и вместе с мелким снегом относил в сторону.

Грей зачерпнул горсть снега и принялся внимательно рассматривать крохотные ледяные кристаллики. В Арктике снег был совсем не такой, как в средних широтах: его можно было сыпать между раздвинутыми пальцами, как песок в пустыне.

— Это плохо, — заметил Гордон.

— На днях мы потеряли нескольких парней… Лейтенанта Харриса, а с ним еще двоих. Они потерпели аварию севернее острова Врангеля. Машина, разумеется, разбилась. Слава богу, что они смогли сообщить об этом через запасной передатчик, не то бы мы о них так ничего и не узнали. Вот уже четверо суток, как они сидят как раз там, где в 1879 году Де–Лонг вмерз в лед со своей «Жаннеттой».

— Почему же вы их не вытащите оттуда?

— Если бы это было так просто, Гордон. Вокруг острова Врангеля постоянно. лежат густые туманы. Если послать туда вертолет, то он может залететь на русскую территорию, где его наверняка сцапают. А льдину тем временем сносит все дальше в Восточно–Сибирское море, где шансы на опасение несколько выше.

С этими словами полковник Рид сунул в рот свою коротенькую трубку и пожевал ее мундштук. Судьба вверенных ему людей волновала его гораздо больше, чем это могло показаться со стороны. Это был седоволосый пятидесятилетний морщинистый мужчина, которому можно было смело дать все шестьдесят. В начале 1942 года он вместе со своими подчиненными попал в плен, где и провел четыре горьких года. Большинство морщин появилось у него именно там.

Воспоминания о тропическом аде Минданао мучили его с тех пор повсюду, куда бы ни забрасывала судьба. По приказу японского военного командования семьи обязательно разъединяли. Женский лагерь размещался совсем на другом острове, и родственники были лишены возможности даже переписываться. Все это и свело Луизу Рид в могилу раньше времени. После освобождения Тони уже не смог спасти ее. Несколько недель он самоотверженно ухаживал за ней, а затем похоронил в родной земле Орегона. Бренда не узнала отца, а он увидел перед собой незнакомую девочку, десяти лет, изможденную, страдающую от частых приступов малярии, заметно отставшую как в духовном, так и в физическом развитии. Довольно долго она пролежала в госпитале, пребывая в состоянии апатии, а он здорово переживал и неустанно заботился о ней. Позднее его перевели в Арктику, и им снова пришлось расстаться.

— А вот наш лазарет, — указал полковник на несколько светлых типовых домиков, поставленных строителями в низине на вечной мерзлоте. — Сюда мы помещаем на обследование все экипажи, возвращающиеся на родину. Доктор Фробисхер, наш ведущий специалист, очень прилежен. Например, сегодня перед обедом он прочитает научно–популярную лекцию для наземного персонала. Бренда тоже решила его послушать, отговорить ее мне так и не удалось.

— Это на нее похоже, — усмехнулся Гордон Грей останавливаясь. — Она очень активна.

— В этом отношении она как нельзя лучше подходит тебе.

— Не знаю, говорил ли я тебе об этом, Тони… Короче, если в июле я закончу свои дела в Вашингтоне и возьму отпуск, то мы поженимся.

Рид вытащил трубку изо рта и несколько секунд стоял молча, глядя на полярное солнце. При этом его подбородок ходил вниз и вверх. Немного помолчав, они продолжили прогулку.

* * *

— Нам придется защищаться от излучений четырех типов, — продолжал свою лекцию доктор Фробисхер. — К счастью, альфа–частицы сами по себе не способны проникнуть в человеческий организм через кожный покров, и опасность они представляют только тогда, когда поражают внутренние органы иными путями, прежде всего костный мозг, где разрушают кроветворящие клетки. Нечто подобное происходит и с бета–частицами, также обладающими незначительной проникающей способностью и таящими для нас угрозу изнутри. Гамма–лучи, напротив, представляют собой ультракороткие электромагнитные волны, так сказать, сродни рентгеновским лучам, которые благодаря своей энергии способны проникать глубоко в человеческий организм. Однако намного опаснее гамма–лучей так называемые нейтроны. Они способны проникать сквозь многометровую толщу воды и бетона. Они оказывают на молекулы нашего тела, образно выражаясь, такое же воздействие, как если бы вы вдруг решили обстреливать снарядами картонные мишени. При сбрасывании в 1945 году в Японии атомных бомб большая часть поражения выпала на долю нейтронов, так как продукты радиоактивного распада, высвободившиеся в результате взрыва, в основном поднялись в стратосферу. По слухам, кое–кто из вас уже встречался с такими облаками…

В некоторых местах доклада слушатели не могли удержаться от смеха, иные даже хлюпали носом.

Бренда сидела в третьем ряду от конца и потому не всегда успевала понять причину оживления. Кроме нее женщин в зале было мало — две медицинские сестры и телеграфистка, поэтому ее появление не осталось незамеченным. Но, поскольку все хорошо знали, что она дочь коменданта базы, никто из присутствующих не решился с ней заговорить. Здесь к ней относились совсем не так, как вчера в самолете: на нее лишь искоса поглядывали, однако никому и в голову не приходило сказать ей: «Хэлло, крошка!» Что и говорить, тут было довольно тоскливо… Но куда мог запропаститься он?

— Поражение живой ткани радиоактивными частицами, — продолжал доктор Фробисхер, — происходит путем ионизации. Стоит только нескольким таким частицам проникнуть в человеческий организм, как они, ионизируя, разрушают молекулы живой ткани. Если же будут нарушены несколько молекул одной клетки, то клетка непременно погибнет. Гибель определенного количества клеток может привести к гибели всего организма. Надеюсь, вы это хорошо поняли, не так ли?

В зале снова захихикали. Доктор время от времени вкрапливал в свою речь шутки. Бренда удивленно оглядывалась по сторонам, смех пугал ее. Обе медсестры, сидевшие в первом ряду, начали показывать рисунки, на которых были изображены пораженные лучевой болезнью.

«Боже мой! — думала Бренда. — Ни за что на свете не пришла бы сюда отягощать свой мозг сведениями об атомной смерти. Но я надеялась встретить капитана Лесли, а его нет и в помине».