Страница 32 из 35
— Такая пигалица, — бормотал Гарри. — Не думал я…
Он затих на полуслове и закрыл глаза.
Джо лежал на спине. Оба глаза заплыли огромными кровоподтеками, над переносицей — большая шишка, нос сломан. Эта девчонка, или кто там еще, двинула его прикладом. Вид просто ужасный. Элмер здесь ничего поделать не мог и, вернувшись к костру, налил себе кофе.
Надо удирать. Если он здесь останется, Хорст его прикончит. Хорсту плевать на раненых. Для него это всего лишь нанятые на дело воры и речные бандиты.
Предположим, только предположим, что он найдет саквояж. Тогда можно бы было выбраться отсюда. Вернуться в Филадельфию…
А может, не стоит туда? Уайт потребует объяснений. Может быть, в Питтсбург или даже в Нью-Йорк. Нью-Йорк? С деньгой в кармане…
Закрыв глаза, он попытался вспомнить, где они были и как должна была передвигаться девчонка. Время от времени ее видели. Когда она отделала Джо, сумка еще была с ней, так что скорее всего она спрятана где-то поблизости.
Элмер вспоминал все: с начала до конца, восстанавливая в памяти, как уходил Гарри, чтобы ее поймать, где у них произошла стычка. Она, должно быть, находилась совсем рядом, не дальше нескольких сот ярдов.
Прихлебывая кофе, он старался представить себе все места, которые там видел. Под деревьями почти не было подлеска, хотя валялись стволы, сучки, встречались отдельные кусты, названия которых он не знал. В некоторых местах у деревьев вообще ничего не росло, эти можно исключить. В конце концов, участок не такой уж большой, и он вполне может найти то, что ищет.
Элмер поднялся на ноги. Бейкер уснул, один только Гарри бодрствовал. Не успел он и шагу сделать, как Гарри спросил:
— Ты вернешься?
— Видишь, вот моя сумка, — показал рукой Элмер. — Хочу поразведать все вокруг.
Гарри закрыл глаза, и Элмер поспешил скрыться из виду. За последние две недели он сильно изменился. Впервые в жизни он осознал собственную уязвимость. Увечья и смерть, минуя его, выпадали на долю других, но до него вдруг дошло, что это может случиться и с ним. Он также понял, что Феликс Хорст не намерен ни с кем делиться и уберет всякого, кто встанет на его пути. Так почему бы не найти деньги самому и не выйти сухим из воды?
Он не против того, чтобы поделиться с Тимом Оутсом, но Тим заодно с Хорстом и пускай выкручивается сам.
Элмер учился жить у Джеймса Уайта. Он научился думать, прежде чем действовать, и теперь тщательно отбирал места, где надо искать. Саквояж должен быть в таком месте, где пряталась она сама и которое непросто разглядеть из лагеря.
Элмер принялся изучать раскинувшийся перед ним лес. Много больших деревьев, несколько поваленных гниющих стволов, на открытых местах небольшие заросли кустарника. В одном месте одряхлевший лесной богатырь начал валиться, но, зацепившись ветвями за ветви других деревьев, повис над землей, вспоров почву огромными корнями.
Элмер двинулся вперед, ища на земле следы. Он никогда не бывал в лесах или на необжитых местах, не знал, как идти по следу, однако различить следы тех, кто отправился ловить Эхо Сэкетт, не составило труда.
Гарри пырнула ножом она, и никто другой. Подумать только, такая миленькая крошка — и с ножом! Да еще пустить его в ход!
В тот раз он предложил проводить ее до дому. Прикидывал, что на одной из темных улиц, быть может…
На лбу выступил холодный пот. Видно, этот самый нож был у нее и тогда. В таком случае она и его могла зарезать. От этой мысли стало холодно и в животе. У некоторых такое ощущение вызывает прикосновение стали.
Элмер постоял, озираясь по сторонам; потом медленно двинулся дальше, считая шаги, останавливаясь через каждые несколько ярдов. Отсчитав двести шагов, он отошел на несколько ярдов к востоку и повернул назад. Он медленно зашагал параллельно своим следам, продолжая шарить взглядом вокруг.
Время поджимало, и потому следовало быть внимательным. Элмер решил обследовать участок методично, не спеша. Когда они вернутся, если вернутся вообще, он сделает вид, что просто осматривает округу. И все же Элмер надеялся, что отыщет сумку и скроется задолго до их возвращения.
В одном месте солнце осветило заросшую дикими розами прогалину между деревьями. Элмер посмотрел туда, но не заметил признаков того, чтобы сквозь заросли кто-нибудь продирался; не было видно и затоптанных или поломанных веток. Нетронутое покрывало из залитых солнцем прелестных розовых бутонов. На мгновение он остановился, зачарованный дикой красотой этого уголка, потом, встряхнувшись, пошел прочь, хмурясь все больше и больше.
Что он вообще здесь делает? Зачем? Его послал сюда Уайт, но не век же оставаться у него мальчиком на побегушках? Может, пора жить по-своему? С такими деньгами можно встать на ноги, уехать куда-нибудь, бросить Уайта и изучать право без его помощи.
Элмер снова стоял среди огромных стволов. Как здесь тихо! Какая красота! Он не мог припомнить, думал ли он когда-нибудь о красоте. Всегда хитрил, обманывал, не задумываясь обделывал делишки Уайта.
Он вспомнил холодную реакцию Эхо Сэкетт и впервые в жизни почувствовал стыд. В этой крошке было что-то такое… чувство собственного достоинства, от одной мысли о котором ему становилось не по себе. Потом появился Финиан Чантри, и Элмеру стало стыдно за Джеймса Уайта. Раньше Уайт представлялся ему значительной и искушенной персоной. И вдруг он оказался ничтожеством, и Элмер понял, что не сможет больше его уважать. Финиан Чантри спокойно, но уверенно поставил Уайта на место.
Эти размышления выбили Элмера из колеи. Он не привык долго думать, а что касается укоров совести, то это понятие было ему вообще неведомо. Что это вдруг взбрело ему в голову? Неужели это она послужила поводом? Или Финиан Чантри? Или так подействовала лесная тишина? Элмеру стало не по себе, осталось лишь одно желание — поскорее удрать отсюда.
Когда он в четвертый раз проходил установленные двести шагов, он ненароком оказался рядом с тем деревом, что зацепилось ветвями за другие. Посмотрел. Дерево могло в любой момент рухнуть. Взглянув на него еще раз, Элмер обошел дерево стороной.
На обратном пути, оглянувшись, Элмер увидел массу вывороченных корней.
— Конечно же, — произнес он про себя. — Разумеется!
Он повернул назад и подошел к неглубокой яме с торчащими оттуда вывороченными корнями. Яма была почти доверху засыпана листьями.
Постояв, Элмер оглянулся вокруг. Он был уверен, что нашел то самое место, но его вдруг охватило беспокойство.
А вдруг кто-нибудь увидит? Вдруг Феликс Хорст вернется раньше, чем он успеет удрать?
Надо забирать саквояж и немедленно уходить вниз, к реке. Он не знал, как называется река, но вниз по течению должны стоять города, откуда дилижансом или пароходом можно вернуться в цивилизованный мир.
Он снова лихорадочно оглянулся. Все спокойно, никого не видать. Тогда откуда эта тревога?
Чего бояться? Он спустился в яму и, разгребая ногами листья, побрел вперед.
Носок сапога уткнулся во что-то мягкое. Разгреб листья — и вот он.
Саквояж! Золото! И все — ему!
Элмер схватился за ручку саквояжа, выпрямился и оглянулся.
На краю ямы с винтовкой в руках стоял Сардаст.
— Ну разве не здорово? — негромко сказал он. — И все нам двоим. Никому больше. Только тебе и мне.
Глава 21
Когда я открыла глаза, в листве играли солнечные зайчики. Я укрыта курткой Дориана. Я испугалась и вскочила.
— Неужели я заснула? На карауле?
— Нет, нет, — успокоил он. — Когда стало невмоготу, вы разбудили меня и тут же уснули как убитая.
— Что-нибудь случилось?
Дориан пожал плечами.
— Насколько я знаю, ничего. Слышал, кто-то ходил, но далеко отсюда. Надо идти. — Он огляделся. — А что с собакой?
Я встала, отряхнулась, расправила платье, сожалея, что негде умыться. Я казалась себе страшно грязной. Волосы, должно быть, словно у чучела.
— По-моему, нам надо забрать саквояж и уходить, — повторил Дориан. — Встретится какое-нибудь селение, там я найду подмогу и вернусь искать Арчи.