Страница 71 из 98
явно были силы, которые не хотели умиротворения в Нахичевани. Отсюда - и
молчание "аппарата Горбачева". Молчание и по поводу нашей шифротелеграммы и
в связи с катастрофической газетной "ошибкой".
Ну, а дальше события развивались словно по накатанной схеме.
Провокационная "ошибка" в московской газете вызвала взрыв негодования
нахичеванского народного фронта, да и всего населения. И это было понятно.
Однако обратило на себя внимание и другое: это негодование сразу же было
направлено в определенное русло. В Нахичевани начались митинги под таким
лозунгом: КГБ работает на Армению! Народнофронтовцы кричали: это КГБ
организовало дезинформацию в прессе. От нас КГБ требует сдать оружие, чтобы
мы не смогли защитить наш Садарак. КГБ продал наш Садарак! Это измена, она
не пройдет. Нет территориальным притязаниям Армении!
Иными словами, недовольство населения было сразу же направлено не
против Москвы, а против той единственной силы, которая уже добилась
успокоения в Нахичевани и в значительной мере заручилась доверием местного
населения, - против сотрудников госбезопасности. Били именно по ним,
стремясь убрать с пути преграду, мешающую дальнейшей дестабилизации, В
итоге получалось, что Москва снова "подставила" тех, кто призван был стоять
на страже безопасности СССР и кто на деле продолжал выполнять свою миссию.
Скажу больше: после обстрела Садарака мы немедленно послали в
Москву новую шифротелеграмму, однако кремлевское руководство продолжало
хранить молчание... Конечно, в те дни меня одолевали сомнения относительно
причин столь упорного молчания по столь важному вопросу. Но сейчас, после
всего, что произошло с тех пор, для меня многое прояснилось. И я вправе
считать Горбачева лично ответственным за бездеятельность в те тревожные
дни. Эта бездеятельность была сродни государственному преступлению.
Впрочем, будущие историки более точно определят истинные мотивы той
бездеятельности...
В такой ситуации мне пришлось взять инициативу на себя. По
оперативной связи позвонил командующему пограничными войсками
генерал-полковнику Илье Яковлевичу Калиниченко. Потомственный пограничник
(отец его стоял у истоков советских погранвойск), он внимательно меня
выслушал и посоветовал:
- Вячеслав, моя позиция такова: внешние границы сегодня являются
мощным стабилизирующим фактором и внутри страны. Но я всегда был против
того, чтобы пограничников втягивали в местные распри и разборки. Однако
сейчас совершенно очевидно, что с распадом внешних границ начнет литься
кровь и на внутренних... В общем, необходимые указания в погранотряд
передам... Действуйте совместно. Но если речь зайдет о применении оружия со
стороны пограничников, то я категорически тебя не поддержу...
Позиция главкома мне была понятна, но все же я попросил его
поставить "наверху" вопрос об усилении и укреплении Нахичеванского
погранотряда:
- Я это сделаю, - уверенно ответил Калиниченко.
Соответствующая команда в Нахичеванский погранотряд последовала
буквально через несколько минут. Решительность и готовность в любой
ситуации взять на себя ответственность всегда отличали моего боевого
соратника.
Между тем, обстрел Садарака, кстати, на этот раз обошедшийся без
человеческих жертв благодаря четко отработанной местными чекистами и
милицией системе эвакуации, обрастал паническими слухами.
- Армения применила новые виды оружия, - вещали на митингах
ораторы.
- КГБ продал Армении лазерные установки... Вакуумные бомбы...
Основная часть моей группы срочно выехала на место происшествия.
Произвели документирование самого факта обстрела. Тщательно
сфотографировали разрушения, опросили свидетелей. Они утверждали, что
слышали мощные "громоподобные" оглушительные взрывы. "Вспышек не было, а
уши закладывало... А про лазеры пастухи знают, их спросите".
Работа КГБ в том, в частности, и состоит, чтобы разобраться во
всем. И мы, конечно, разобрались. Оказывается, во время обстрела села
ракетами "Ало-зань-2" армянские боевики надули легким газом автомобильные
резиновые камеры и запустили их с гор в сторону Садарака, куда как раз дул
сильный ветер.
Поднимаясь вверх, камеры "громоподобно" разрывались, но на
ошметки резины, которые мы обнаружили, никто не обратил внимания. А пастухи
рассказали, что незадолго до обстрела их захватили "бородатые" армяне,
увезли на свою территорию, избили и пригрозили в следующий раз пытать
лазером, которым можно испепелить что угодно. Для пущей убедительности
навели луч лазерной пушки на стог сена, и стог загорелся. Видели, мол,
своими глазами!.. Конечно, разобрались и в этом. Выяснилось, что у стога
сена лежал сообщник, который поджег сено обычной зажигалкой, получив
условный световой сигнал из обычного карманного электрофонаря, завернутого
в бумажный рулон.
Любой межнациональный конфликт легче зажечь, чем загасить. Как в
тлеющем торфянике, огонь уходит куда-то вглубь, пламя совершенно неожиданно
может вырваться в другом месте. Так было и в Нахичевани. В ответ на обстрел
Садарака НФА объявил и организовал блокаду железной дороги. Народный фронт
прервал переговоры с нами, проводил круглосуточные митинги в депо и на
железнодорожных станциях. Рабочие-железнодорожники соглашались, что
забастовка в первую очередь наносит вред самой Нахичевани, их же семьям,
но... повторяли слова представителей НФА, будто семьям, мол, будет еще
хуже, если армянские боевики убьют кормильцев. НФА смог бы их защитить, но
ему, мол, мешает КГБ, изъявший оружие. Поддерживались и политические
требования об освобождении задержанных в административном порядке в Баку
лидеров НФА, об отмене комендантского часа, о выводе войск и так далее.
Но компромиссное решение с бастующими все же было нами
достигнуто. Инициатором его стал генерал армии Валентин Варенников, бывший
"афганец", участник парада Победы в Москве, ныне депутат государственной
думы. В тот раз он прибыл в Нахичевань из Гянджи. Выступая на одном из
митингов, Валентин Иванович поднялся на трибуну и сказал, что разделяет
опасения железнодорожников и потому по его приказу армейские наряды с
сегодняшнего дня будут всегда рядом с поездными бригадами, сопровождая их
на протяжении всего пути. Но самыми неожиданными были его дальнейшие
действия - он достал из кейса Коран и, соблюдая принятую при этом
церемонию, поклялся на нем, что ни при каких обстоятельствах не отступит от
своих слов. Это произвело огромное впечатление.
Позже на встрече с нами в узком кругу Варенников сказал, что ему
настойчиво советовали арестовать зачинщиков забастовки. Но он знал: в Баку
такая мера себя не оправдала. Там забастовки продолжались тридцать дней,
пока не закончился срок административного задержания. Поэтому Валентин
Иванович советовал: шашками не размахивайте, силой надо пользоваться умело,
прежде всего для защиты тех, кто работает, кто созидает. Их надо защищать
от народного фронта...
При штабе В.И. Варенникова постоянно находился представитель
военной контрразведки КГБ СССР генерал-майор Юрий Александрович Калганов,
бессменный мой попутчик по командировкам во многие "горячие точки"
Закавказья, Средней Азии, "ближнего" и "дальнего" нашего зарубежья. После
того случая он частенько звонил мне по ВЧ и спрашивал: