Страница 66 из 98
значительные межнациональные конфликты по типу Нагорного Карабаха, но были
своевременно локализованы. Роль чекистов в этом была немалая. Они
своевременно добывали необходимую оперативную информацию о подготовке
провокаций, о местах хранения оружия и взрывчатки, об исполнителях акций и
планируемых объектах террора. Именно они объединяли усилия
правоохранительных органов, координировали их действия.
Мне известно немало случаев, когда поступавшая от чекистов
информация давала возможность на ранней стадии выявлять и предотвращать
экстремистские акции, представлявшие угрозы государственному строю,
защищать политические и личные права граждан. Так называемая "демпресса"
много писала о погибших в ходе пресечения массовых беспорядков, зачастую
включая в эти подсчеты и случайно пострадавших людей, обвиняя во всем КГБ,
МВД, армию. Но ведь была в тех ситуациях и другая важнейшая сторона
вопроса. Кто возьмется подсчитать, сколько жизней было спасено благодаря
быстрому прекращению насилия? В том же Баку, например, благодаря введению
ЧП удалось быстро покончить с разбоями и погромами, очевидцем которых мне
пришлось быть. Бакинец перестал идти с наганом или ножом на бакинца.
Сколько при этом было спасено армян? Разве не погибли бы сотни, а возможно,
тысячи мирных жителей, если бы армия не остановила бесчинства?
А более поздние события в Оше? К десяткам уже имевшихся жертв
могло добавиться еще множество убитых взвинченной толпой, если бы
беспорядкам не положили конец чрезвычайное положение и комендантский час.
Этот перечень можно продолжить, но суть остается сутью: КГБ, МВД
и армия были вынуждены использовать силу против разжигавшего социальную,
национальную и религиозную рознь экстремизма, ради спасения людей, которых
намеренно втягивали в кровавый омут всякого рода провокаторы и
нечистоплотные политиканы. Мне многократно приходилось участвовать в
инструктажах оперативных работников, направляемых в горячие точки, и с
чистой совестью могу сказать: главной задачей, которую всегда ставили перед
своими сотрудниками руководители КГБ, была такая: "Предотвратить насилие,
избежать кровопролития".
На фоне многолетнего и огульного охаивания КГБ, мне часто
приходилось повторять и повторять эти слова, на конкретных примерах
показывать, что в суровых условиях командировок для чекистов они были как
бы девизом: "Предотвратить насилие, избежать кровопролития!"
В чекистской, как и в любой другой воинской среде, существует
глубоко уважаемое и гордое понятие боевого братства. В него входят в первую
очередь те, кто непосредственно участвовал в опаснейших операциях с риском
для собственной жизни и жизни своих товарищей. Перед пулей все равны - и
начальник и подчиненный. В боевых условиях каждый отвечает за свой сектор
обстрела, откуда может прилететь пуля. Если ты допустишь оплошность, она
может оказаться смертельной для твоего напарника, который не ждет ее,
уверенный в том, что ты подстраховываешь его. Нет, совсем не в шутку, а
всерьез актуален у чекистов вопрос времен военного лихолетья - с кем
пойдешь в разведку?
Командировки в Афганистан и в "горячие точки" СССР внешне
выглядели добровольными. Собирали оперативный состав, объявляли, что завтра
к десяти ноль-ноль на спецрейс в аэропорт Шереметьево от отдела должны
прибыть столько-то офицеров. О сути дела, перефразируя Твардовского, иногда
говорили так: "Работа предстоит обычная, но братва нужна отважная". Добавлю
также, что мне приходилось вылетать и в такие командировки, когда о пункте
назначения я узнавал только в самолете, а иногда даже после приземления.
Экстренные выезды и вылеты становились обычным, повседневным делом. Но к
ним, конечно, никак не могли привыкнуть жены чекистов. Моя жена Ирина,
каждый раз скрывая слезы, аккуратно собирала припасенные для таких случаев
необходимые вещи и провожала меня только до порога. К дежурной машине
никогда не выходила, боясь разрыдаться на глазах моих боевых друзей.
В дружной семье чекистского боевого братства я особо дорожу
дружбой с Виктором Карпухиным, одним из командиров "Альфы". Эта
суперсекретная антитеррористическая группа, закодированная буквой "А", была
создана и действовала в рамках 7-го управления КГБ СССР. Лишь после августа
1991 года ее стали называть "Альфа". У нее богатая боевая история.
С 1981 по 1990 год бойцы спецподразделения "А" участвовали в
десятках крупнейших операций по обезвреживанию особо опасных
бандформирований и освобождению заложников. В негласной международной
табели о рангах такого рода спецотрядов российская "Альфа" занимала первое
место. Ни британская САС, ни американская "Дельта", ни германское ГСГ-9,
никто другой не может похвастать тем, что за десять лет участия в
сверхсложных боевых операциях они не допустили гибели ни одного мирного
жителя.
С Виктором Карпухиным у нас был единый принцип - не допускать
случайных жертв, исключать кровопролитные ситуации. Он не раз без оружия
шел на переговоры с террористами и убеждал их сдаться. Разрабатывал и
проводил дерзкие операции по освобождению заложников-авиапассажиров, но
смертельных исходов при этом не было. Он очень берег своих бойцов. В
сложных ситуациях Карпухин сам садился за руль автомашины, первым шел на
вооруженных бандитов, готовых открыть стрельбу, сорвать чеку с гранаты. Он
хорошо знал, что такое мужество, боль и раны, страх и смерть. Он честно
исполнял свой долг, защищая от террористов людей, все общество в целом.
Ведь "Альфа" была предназначена для борьбы с профессиональными
террористами, с бандитизмом.
27 июля 1990 года в короткой передышке между командировками мы с
Виктором Карпухиным на даче моего соседа выигрывали примерно десятую партию
в домино, когда на веранду вбежала моя жена Ирина. Она была в слезах, но
сразу видно - это были слезы радости: у нашей единственной дочери родился
сын, богатырь весом под пять килограмм и длиной под шестьдесят сантиметров.
Новоиспеченной бабушке даже дали послушать через телефонную трубку крик
внука... Виктор по "горским обычаям" троекратно отсалютовал из боевого
оружия в тихой летней ночи рождение в нашей семье еще одного воина. Все
желали ему вырасти и жить в другие, более счастливые времена, стать
защитником Отечества от врагов и нечести. Но в ту же ночь раздался и звонок
оперативного дежурного: мне предстояло срочно вылететь в новую
командировку... Я находился уже за сотни километров от Москвы, когда узнал,
что внука в честь деда назвали Славой. Виктора же Федоровича Карпухина в
семье нашей с тех пор почитают "крестным".
Много боевых друзей появилось у меня и во время командировок в
Азербайджан. В моей группе были надежные офицеры, неоднократно по тревоге
вылетавшие в те регионы страны, за которыми быстро закрепилось зловещее
название "горячих точек". Заместителем моим был Валерий Печенкин -
рассудительный, сдержанный, он умел отстаивать свое мнение, в необходимых
случаях оставался непреклонным. Частенько вылетал со мной Александр
Соловьев, я всегда поручал ему работу, связанную с анализом, с тщательной
оценкой ситуации. Сам настоял на включении в мою группу Анатолий Онучин -
офицер кураторского подразделения, незадолго до этого возвратившийся из
командировки куда-то на Север.
Помню, в тот раз на аэродроме в Шереметьево мне представились