Страница 148 из 191
Еще в годы перестройки были написаны горькие и четкие слова об утратах: «Ни КГБ, ни МВД, ни армия в сложившихся › условиях не смогут противостоять ситуации, учитывая, что потенциал политического радикализма в сочетании с организованной преступностью составит не менее 2 миллионов человек, ^криминальная и субкриминальная база – до 10 миллионов человек, а открытый потенциал гражданского неповиновения мо- §Кет достигать 40-50 миллионов человек. На неэффективность включения защитных механизмов от деструкции только на сиговом уровне указывают процессы в республиках (Карабах, ^Фергана, Ош), где никаких задач этим способом решить не удалось» (20.6. С. 89). Когда со всей очевидностью проявились все amp;шии разломов прежде формально единой системы, то об этом ?тали писать не скрываясь: «Гражданская война у нас будет выглядеть так. Одна часть армии, КГБ и МВД будет сражаться с |й›угой частью армии, КГБ и МВД. Ясно, что и там, и там, и там, Достаточно людей, которые захотят стать со стороны народа и рвободы» (20.7. С. 2). Так, на основе в общем-то еще первых проявлений будущих погромов, были сделаны безошибочные йррогнозы. После августа подрыв КГБ СССР перешел в горячую | amp;тадию. И тут перестали работать тонко по каждому отдельному реловеку, а стали рубить топором, отсекая целыми структурами, сделано это было незамедлительно.
Фаза вторая «Погром на Лубянке»
В своем повествовании об августе 91-го мы остановились на прилете из Фороса. Момент прибытия в аэропорт многократно транслировался тогда телевидением, которое вдруг словно проснулось от «Лебединого озера» и заработало в свою полную профессиональную силу по оболваниванию «пипла». Тогда нам тонко внушали, что прилетевшим М.С. Горбачеву и К° грозит некая неясная опасность. И только профессионалы, которые проработали долго, очень долго и потому знают, что ничто не угрожало ни самому генсеку-президенту (какой только партии и какой страны? – вот в чем вопрос), ни его семье, дают справку: «Прилетел самолет, и начался спектакль.
Могу в чем-то ошибаться, но, всю жизнь профессионально занимаясь безопасностью первых лиц страны, утверждаю: был поставлен спектакль. Самолет приземлился и встал чуть дальше, чем обычно. Как объяснял потом всей стране Руцкой: «Если вдруг аэропорт блокирован, тут же прямо и взлетаем». Глупость! У них же связь с землей. Там, в воздухе, они все знали – кто встречает, кто где стоит.
Подали трап. Открылась дверь. В проем выглянул начальник личной охраны Руцкого (п-к милиции В.Н. Тараненко. - Л.Ш.) и с автоматом наперевес картинно сбежал по трапу вниз. Подошел к Баранникову, о чем-то пошептался с ним и так же картинно взбежал обратно – в самолет.
Только после этого снова открылась дверь. Появилась личная охрана М.С. Горбачева, все – с автоматами наперевес, как будто только что вырвались с боем из тяжелого окружения, за ними появились сам М.С. Горбачев, за ним Бакатин, Раиса Максимовна…» (50. С. 285-286). И опять, как видим, «спектакль» ставился людьми из КГБ, а велика ли разница в том, что не с Лубянки, а из 14-го корпуса Кремля? Далее все, кто охранял Форос, получили своего рода взятку: они были повышены на одну ступень. И тем не менее вся охрана М.С. Горбачева была заменена, и ее новым начальником стал п-к В. Пестев.
«Государства в государстве больше не будет», – это были чуть ли не первые слова М.С. Горбачева, сказанные им у трапа самолета, вернувшего его из форосского ареста. И касались они именно КГБ. М.С. Горбачев не имел права распоряжаться судь бами людей из ЧК без запроса, и потому имел такую ограниченную власть, что приказал только сменить всем лимузины со спецсигналами на обычные «Волги». Все, что мог лично позво лить себе М.С. Горбачев, так это на вопрос журналистов о В.А. Крючкове, сказать: «Что он дурак, я знал, но вот то, что он еще и предатель…» Впрочем, еще обращают внимание на одно место в мемуарах А.И. Руцкого, где говорится, что «Горбачев При встрече назвал Крючкова «мудаком». Поясняя же так: «Когда человек предает, его так не называют. «Мудак» – это другое, это когда человек проваливает порученное ему дело, не справляется с ним в силу своей личной неадекватности» (12. С. 5).
М.С. Горбачев сразу отдал приказ снять, например, B.C. Павлова и арестовать его. Но в отношении В.А. Крючкова такой номер не проходил. Своим таким незавершенным действием М.С. Горбачев четко указывает, что над Главным Комитетчиком он не начальник. На его арест нужно получить санкцию. И она была дана где-то в течение ночи 21/22. И М.С. Горбачев подписал указ: «Крючков Владимир Александрович освобожден от обязанностей председателя Комитета государственной безопасности», а устным своим распоряжением назначил и.о. Председателя КГБ СССР В.Ф. Грушко.
В.А. Крючкову подали микроавтобус «РАФ», и его под охраной увезли. Его и других задержанных интернировали и доставили в подмосковный санаторий «Сенеж». Экс-председатель свою игру не оставил, и оттуда он отправил по своим каналам записку М.С. Горбачеву (не понятно только, с какой целью – как будто тот решает такие вопросы?) (20.8. С. 1). Этот довольно известный на сегодня документ отлично прокомментировал ис торик, автор первой и лучшей на сегодня книги о «перестройке» И.Я. Фроянов (77. С. 510). Следом еще одно (69. С. 258-259). ¦ В Кремле до вечера оставался Г.И. Янаев, но он и шагу бы не хмог сделать из своего кабинета – по предварительной договоренности с комендантом Кремля, он был под надежной охраной ({верней – конвоем) своих телохранителей.
Следствие поручили вести следователям военной контрразведки из провинции, у которых не могло быть личных связей с ^кем-то из арестованных. Был проведен первый допрос В.А. Крючкова: «Мы собирались открыто сказать Горбачеву, что после его отъезда в отпуск мы пришли к выводу: страна парализована. (То ^есть до отъезда в «Багдаде все спокойно…» - А.Ш.) Например, ^ожай не собирается. И сахарная свекла. (Я ж говорю: не КГБ, р. какой-то Агропром получается! - А.Ш.) Полная безответственность, никаких поставок, и если сейчас не принять мгновенных мер по стабилизации нашего государства, то следует рассчитывать, что вскоре государство рухнет. (…) Положение нам казалось настолько критическим, что тянуть до сентября-октяб ря невозможно. (…)
Г Мы отключили связь, чтобы создать порядок в нашем смысле, а также усилили охрану побережья.
Следователь. Послушать вас, так все звучит несколько наивно: как будто собрались несколько юнцов и решили затеять игру.
Крючков. Отключение связи и отстранение от должности само по себе является деянием, предусмотренным Уголовным кодексом. (А вот тут внимание! То, что «путч» был «не доделан», позволяло его еще трактовать и так, и этак. И при хорошем ана лизе непосредственную деятельность членов ГКЧП можно было истолковать совершенно по-разному. То, что говорили там Б.Н. Ельцин, разные «радиоголоса» и бабки у подъезда, не имело под собой никакого юридического обоснования. И провокатору теперь предстояло, действуя до конца, всячески подтвердить и убедить следствие, что это был именно заговор с целью захвата власти, как и прописано в УК и т.д. и т.п. Для этого нужно было дать «признательные» показания, пригодные для инициирования юридических процедур. «Суд меня оправдает», – сказал В.А. Крючков еще тогда, когда речь еще могла идти только об отставке. Так он дал установку: и меня, и других надо посадить под арест. - А.Ш.) (…)