Страница 11 из 65
Подобные «армии веры» не раз использовали испанские реакционеры против революции на протяжении всего XIX века, да и позднее.
УСПЕХ — ЛУЧШИЙ ОРАТОР
Переворот 18 брюмера (9 ноября 1799 г.) привел к власти Наполеона Бонапарта в качестве первого консула Французской республики. После установления военной диктатуры он был в декабре 1804 года провозглашен императором французов. От социальных завоеваний революции было сохранено лишь то, что соответствовало интересам буржуазии как класса, и отброшено все, что отражало требования общественных низов. Однако бонапартистская власть тщательно старалась замаскировать подлинную классовую суть своей политики, заигрывая с народными массами. Надо учитывать при этом, что среди народа были живы воспоминания о годах революции и требовались немалые усилия, чтобы обеспечить широкую опору новому правительству.
В силу ряда причин, и, прежде всего, вследствие позиции крестьянства, получившего землю в годы революции и опасавшегося феодальной реставрации, эта политика оказалась успешной, тем более что она сопровождалась целым рядом победоносных войн, разжигавших французский шовинизм. Сама природа бонапартизма и породившая его историческая обстановка способствовали возведению при нем пропаганды в ранг государственной политики и постоянному вниманию к вопросам идеологического воздействия на население. Главным в наполеоновской пропаганде было убедить французскую буржуазию в том, что режим империи обеспечивает ее интересы и от угрозы восстановления феодальных порядков, и от выступлений народных масс. И в то же время Наполеон изображался массам как олицетворение революции.
Недаром в течение целого пятилетия после установления империи Наполеон разрешал сохранять на монетах магическое название «Французская республика», столь много говорившее сердцу народа. Лишь находясь уже на самой вершине славы и могущества, рискнул Наполеон отказаться от этой маскировки. Свое невиданное по масштабам пропагандистское наступление на французское общество Наполеон сопровождал психологической войной против народов покоренных стран.
Как известно, наполеоновские войны, носившие империалистский характер и ставившие целью установление всеевропейской гегемонии французской буржуазии, сопровождались в части покоренных стран ломкой старого феодального строя. Главная задача наполеоновской пропаганды заключалась в том, чтобы завуалировать захватническую суть войн французского императора и доказать, что завоеватель заботится о коренных интересах порабощенных народов. Иначе говоря, в годы империи политика бонапартизма находила яркое отражение в пропаганде, рассчитанной не только на Францию, но и на население других европейских стран. Наполеон откровенно формулировал в беседах с приближенными принципы ведения психологической войны. «Правительство ничто, — отмечал он, — если оно не опирается на общественное мнение». Наибольшее значение он придавал всемерному пропагандистскому использованию одержанных военных и политических побед. «Лучший оратор в мире — это успех», — повторял император. Когда не имелось действительных побед, следовало, по его мнению, изобретать мнимые. «Правда и вполовину не столь важна, чем то, что люди считают правдой», — с цинизмом поучал Наполеон своих приближенных.
Можно без всякого преувеличения сказать, что вся наполеоновская администрация в большей или меньшей степени участвовала в ведении психологической войны. Сам Наполеон в качестве первого консула и позднее императора заполнял пропагандой послания Сенату и другим высшим правительственным учреждениям, свои приказы по армии и знаменитые военные бюллетени, а также публикуемые по его повелению письма вице — королям, министрам, маршалам обширной империи. Однако главная часть деятельности Наполеона на поприще пропаганды оставалась скрытой от глаз публики и выражалась в постоянном контроле над соответствующими отделами его огромной административной машины. Император давал подробные указания о ведении пропагандистской войны наместникам и вассалам: своим братьям — Людовику, королю Голландии, Жерому, королю Вестфалии, Жозефу, королю Неаполя, своему зятю Мюрату — великому герцогу Берга, а позднее неаполитанскому королю, военным губернаторам: в Гамбурге, Берлине, Вене, Варшаве, Риме и в далеких иллирийских провинциях. Пропагандистский характер носили многие речи в законодательных учреждениях: Сенате, Государственном совете, Трибунате, и заявления этих высших законодательных учреждений империи, а также резолюции и адреса генеральных советов департаментов и других органов местного управления.
Особое место в направлении политической пропаганды принадлежало министерству полиции, которое много лет возглавлял известный политический хамелеон, профессиональный предатель
Жозеф Фуше, герцог Отрантский, которого в 1810 году сменил на этом посту начальник жандармерии Савари, герцог Ровиго.
Помимо них, основную роль в руководстве аппаратом министерства и через него пропагандой играли Паскье, Реаль и Дюбуа, ставший префектом парижской полиции. В провинции эти функции выполняли префектуры полиции и отдельные полицейские чины. В министерство полиции входило и специальное бюро печати, во главе которого стоял Ф. Лагард. Министерство полиции включало также цензурное управление, которое осуществляло контроль над прессой. Кроме того, цензурное управление имелось в составе министерства почт, руководимого Лаваллетом.
Почтовому ведомству был поручен просмотр корреспонденции. Цензура министерства внутренних дел осуществляла наблюдение за издаваемыми книгами. Оно имело также отдел, контролировавший учебные заведения всех ступеней, а также театры. Различные пропагандистские обязанности возлагались на военное министерство, министерство иностранных дел, министерство религиозных культов, на генерального директора музеев, на императорскую музыкальную академию, даже на министерство финансов и другие, казалось бы, чисто экономические ведомства, а также на ряд высших сановников империи. Специальный чиновник Луи Рипо обязан был представлять Наполеону ежедневно отчет о неполитических газетах и журналах, раз в пять дней— о плакатах и Объявлениях и раз в десять дней — о появившихся книгах и памфлетах.
Аналогично была построена пропагандистская машина в вассальных государствах — в Голландии, герцогстве Варшавском, Итальянском королевстве, в Неаполе, в оккупированных областях Испании и т. д.[24].
Любимой темой наполеоновской пропаганды были уверения, что империя установила мир внутри Франции, закрепила принципы Свободы и Равенства, завоеванные в годы революции. Постоянно повторялись утверждения о единстве Франции, о полном доверии народа Наполеону, о процветании французской экономики, о безграничности ресурсов страны, о непобедимости ее армии, о блестящем внешнеполитическом положении империи. Особые старания прилагались к тому, чтобы развить у французов чувство гордости вследствие принадлежности к «великой нации», к «наиболее цивилизованной стране мира», показавшей пример другим странам в создании государственной системы.
Французская империя, уверяла бонапартистская пропаганда, сочетает выборность властей, равенство перед законом, свободу, порядок, гарантии от восстановления феодализма и, более того, наделяет этими благами другие народы. Неизменно подчеркивалось мнимое стремление Наполеона к миру, вина за войны возлагалась на противников — Англию, Россию, Австрию, Пруссию. Бонапартистская печать пыталась, мешая быль с небылицами, составить обвинительный акт против всех правительств, с которыми воевала тогда Франция. Нападки на народы враждебных стран перемежались с доказательствами, что они обмануты их правителями. Своих противников Наполеон обвинял в нарушении законов ведения войны, в убийстве пленных, в попрании принципов международного права, в игнорировании интересов нейтральных стран, в вероломном нарушении своих договорных обязательств, а также (в конце империи) в попытках реставрации Бурбонов, которая противоречила коренным интересам французского народа. В содержание психологической войны включались доказательства внутренней слабости врага, например, Англии. Подробно описывались внутренние конфликты во вражеских странах и столкновение интересов между участниками антинаполеоновских коалиций. Все континентальные страны, писала наполеоновская печать, имеют общие интересы, в корне противоположные интересам Англии — этого «врага челове — чества».
24
R. Ноllman, Napoleonic Propaganda. Louisiana State University Press, 1966, pp. 37–41.