Страница 56 из 94
Исключение нужно сделать лишь для Юрия Владимировича Андропова, который постоянно интересовался делами в разведке, регулярно встречался с начальниками ее подразделений, резидентами, нелегалами.
В бериевские времена разведка не имела даже статуса самостоятельного управления, она не могла докладывать свою информацию непосредственным руководителям государства и, наконец, была крайне малочисленна.
Когда разведслужба стала управлением в системе НКВД, ее центральный аппарат насчитывал всего 248 человек (август 1941 года). В ноябре 1941-го штат 1-го Управления НКВД был сокращен до 145 человек, в ноябре 1942-го — до 135 человек. В мае 1943 года центральный аппарат разведки увеличился до 197 единиц… Знал ли эти цифры Берия? Возможно, даже и не знал.
Таким было реальное положение разведки в системе нашего государства. И в то же время десятки тысяч сотрудников НКВД выполняли функции по охране членов Политбюро ЦК ВКП(б), наркомов, руководителей областного, республиканского и общесоюзного масштаба. На эти структуры Берия денег не жалел. Если подсчитать, сколько человек находилось в личном услужении у чекиста № 1, то их, конечно, окажется значительно больше, чем в центральном аппарате разведки: помощники, адъютанты, личные охранники при сопровождении, в особняках, на дачах, повара, официанты, медперсонал, шофера и, наконец, упомянутый уже полковник Саркисов, выискивавший на улицах и в учреждениях Москвы новых наложниц. Не один он занимался этой работой, у него была целая банда помощников, и работа велась посменно. Так что разведка по численности никак не могла тягаться с этим контингентом!
Кадровая политика Берии хорошо видна на примере тогдашней главной резидентуры в Берлине. Все пять разведчиков, которые в предвоенные годы поддерживали контакты
235
с разведгруппой «Красная капелла»1 , были репрессированы. Резидентом же в Берлин был направлен Амаяк Кобулов, брат заместителя Берий Богдана Кобулова. Новый резидент никакого отношения к разведке не имел, внешней политикой никогда не занимался и имел образование в объеме 6 классов. На замечания Центра он реагировал нервно и раздражительно и требовал от начальника разведки избавить его от нравоучений из Москвы. Назначение Берией Амаяка Кобулова резидентом в Берлин было ценным подарком для Гитлера. Немецкие спецслужбы при личном руководстве со стороны фюрера подвели к резиденту своего агента («Лицеиста»), которому резидент верил безоглядно, и, таким образом, за несколько месяцев до нападения Германии на СССР немцами был создан надежный, безотказно действующий канал, по которому дезинформация через Берию поступала к Сталину.
Не доверяя кадровым сотрудникам разведки, Берия проводил служебные разговоры с лучшими ее представителями в провокационном тоне, грубо и оскорбительно, ничем не отличаясь в лучшую сторону от своих предшественников Ягоды и Ежова.
В памяти ныне здравствующего ветерана разведки остались на всю жизнь впечатления от разговора Берии со знаменитыми нелегалами В.М.Зарубиным и И.А.Ахмеровым. В присутствии упомянутого, молодого тогда, ветерана Берия задавал нелегалам одни и те же вопросы: «Сознавайся, где и когда тебя завербовали иностранные разведки!», «Говори правду, мы все о тебе знаем!» — и тому подобное.
Серго Берия вводит в заблуждение своих читателей и в вопросе о том, как его отец руководил разведкой, нацеливая ее на добычу секретов атомного оружия, создаваемого на Западе. Дело как раз обстояло совсем наоборот: разведка начала работу по атомному проекту не по указанию Берии, а вопреки его команде не заниматься пустяками. На
1 Под таким названием вошла в историю разведывательная сеть, созданная в предвоенные годы разведуправлением Красной Армии и внешней разведкой НКВД на территории гитлеровской Германии и оккупированных ею европейских государств. На жаргоне немецких контрразведчиков радист — «музыкант». После начала войны против СССР начали работать более 10 раций — целый «оркестр» или «капелла». А поскольку они были направлены на Москву, «капеллу» стали именовать «красной».
236
первые донесения разведки о том, что на Западе началась работа по созданию атомного оружия, Берия отреагировал заявлением, что это дезинформация, которая имеет целью отвлечь наших ученых, работающих в области оборонной промышленности, от действительно важных дел. Об этом не раз рассказывали и писали ветераны разведки Герои Российской Федерации, непосредственно добывавшие секреты американской атомной бомбы, Л.Р.Квасников, А.А.Яцков, В.Б.Барковский и А.С.Феклисов.
Лишь когда информация о реальной возможности создания атомного оружия, полученная из разных источников — от разведки, от немецких военнопленных и от советских ученых, — взаимно подтвердилась, тогда, с большим опозданием, Сталин дал команду Берии заняться этой проблемой. Тут уж, надо сказать правду, Берия начал действовать энергично и наверстывать упущенное.
Автор книги о своем печально знаменитом отце относит к его заслугам и то, что советская разведка была оснащена прекрасной, не имеющей аналогов на Западе, радиоаппаратурой для связи со своими многочисленными агентами. Истина же состоит в том, что даже для связи с «Красной капеллой» мы не могли в 1940-1941 годах, несмотря на настойчивые просьбы резидентуры, получить средства радиосвязи. Когда же буквально за несколько дней до начала войны была наконец прислана одна примитивная радиостанция, то ее мощности хватило лишь до Бреста, который в самом начале военных действий захватили немцы.
За последние годы уже многое было рассказано о героических делах советской внешней разведки накануне и во время второй мировой войны. Но российская общественность также узнала очень многое о слабостях, недостатках и ошибках нашей разведки, и конечно, Серго Берия, готовясь написать книгу, не мог не читать всего этого. Тогда перед ним, вероятно, и встал вопрос, о чем же писать? Где взять неопровержимые доказательства мощи советской разведки и крайне необходимые ему материалы о решающей роли Берии в создании и руководстве нашей разведкой?
Тут-то автору и приходит на ум спасительная мысль: надо создать миф о тайной, глубоко законспирированной «советской стратегической разведке». Перечитав все пуб-
237
ликации в западной и нашей прессе о якобы существовавших полчищах агентов советской внешней разведки, собрав в кучу все называвшиеся имена, автор скопом зачисляет их в агентуру «стратегической разведки». Здесь и артистка Ольга Чехова, дружившая с Евой Браун и, следовательно, вхожая к самому Гитлеру; здесь и знаменитая венгерская кинодива Марика Рёкк, которой сильно симпатизировал министр пропаганды Геббельс; здесь и польский граф Радзивилл, которого принимали видные государственные деятели европейских стран; здесь и усыновленный Максимом Горьким брат Я.М.Свердлова, ставший полным генералом французской армии, — Зиновий Пешков; здесь и помощник президента США Гарри Гопкинс и многие другие…
Все упомянутые личности никакого отношения к советской разведке никогда не имели.
Тем не менее Берия-младший, не моргнув глазом, утверждает: его отец поддерживал связь с ними и с помощью этих доверенных лиц установил контакты с многими высокопоставленными деятелями капиталистических государств.
Элементарный арифметический подсчет свидетельствует: в «стратегической разведке», о которой пишет Серго Берия, должно было быть по меньшей мере несколько тысяч человек. Это работники центрального аппарата, оперативные работники «в поле» — нелегалы и сотрудники официальных советских учреждений, курьеры, «техники», изготавливающие необходимые для легализации документы, содержатели прикрытий конспиративных квартир и «почтовых ящиков», радисты, шифровальщики, аналитики и сотрудники информационных структур, архивисты и лица других разведывательных профессий. Где все они? Где их бумажная продукция в виде бесценных документов? Где воспоминания очевидцев? Куда все это успел спрятать Лаврентий Берия? Не осталось ни одной бумаги, ни одного человека, ничего… Но живет зато на каждой странице книги Берии-младшего непревзойденный, неустанный, героический, «державший в своих руках полтора десятилетия все нити советской разведки» создатель и вдохновитель стратегической разведслужбы СССР Лаврентий Берия.