Страница 54 из 94
Уже много десятилетий делаются попытки скомпрометировать советскую внешнюю разведку: она обвиняется то в бандитских действиях, то в коррупции, то в протекционизме, то в финансовых злоупотреблениях и так далее.
После августовских событий 1991 года работу разведки проверяло несколько комиссий извне, знакомились с состоянием финансов, с оперативной деятельностью, беседовали с сотрудниками разных уровней. Никаких правонарушений обнаружено не было! Дело не в том, хорошо или плохо искали, а в том, что нет самой почвы для злоупотреблений. Кандидаты для работы в разведке всегда отбирались самым тщательным образом. Рискну сказать, что подобной тщательной системы подбора в бывшем Советском Союзе вообще больше нигде не существовало. И главным критерием считались моральные качества кандидата.
Конечно, о какой-то идиллической картине говорить не приходится. Были и предатели, в том числе и в последнее время, были и хапуги, и пьяницы, и лентяи, были и люди, попавшие в разведку по блату. Наверное, не застрахованы мы от подобного и впредь.
226
Все эти отрицательные персонажи рано или, к сожалению, иногда поздно выявляются и изгоняются. Но брак и издержки в работе никогда не влияли определяющим образом на общую, в целом здоровую атмосферу. И руководители разведки, и ее сотрудники хорошо понимают, что сила, эффективность и жизнеспособность разведки состоят в ее постоянном самоочищении и бескорыстном служении интересам нашей страны.
Понятно, конечно, желание отдельных журналистов открыть нечто сенсационное в делах разведки, сказать свое «новое слово» в наш бурный век разоблачения всего и вся. Иногда к журналисту приходит сам обиженный разведчик или пенсионер от разведки и начинает, представившись правдоискателем, сводить счеты со своим бывшим или действующим начальником, сообщая сведения, в которые добавлена изрядная толика дезинформации.
Я убежден, что журналист, захотевший добиться популярности или сделать карьеру на разоблачении «махинаций» российской разведки, обречен на неудачу. После двух-трех попыток он неизбежно выдохнется из-за отсутствия материала и вынужден будет спешно переквалифицироваться. Не говорю уж о неблагородстве и антипатриотичности подобного способа самореализации.
Иноземную клевету на разведку мы уже привыкли воспринимать довольно спокойно, но аналогичные писания доморощенных клеветников для меня лично глубоко оскорбительны, ибо они незаслуженно чернят не только отдельных представителей разведки, но и целый коллектив. От истерических подчас «разоблачений» разведки в нашей собственной прессе исходит тот же аромат, что и от книги Форсайта.
В «Четвертом протоколе» много всяких страстей. Человеческая жизнь, как представляет дело автор, в советской разведке не стоит ни гроша. Преследуемый английской полицией советский разведчик кончает жизнь самоубийством. Если на пути разведки стоят мешающие ей люди, их хладнокровно убирают. Пули у разведчиков, естественно, отравленные. Ну и, конечно, автор не мог обойти стороной известное утверждение о причастности КГБ к организации покушения на папу римского.
227
Форсайт выступает скорее не как литератор, а как идейный борец с нашей внешней разведкой. Тут уже образовался довольно тесный творческий клубок. Предатель Гордиевский консультирует Форсайта и сам присутствует и действует в «Четвертом протоколе» под фамилией Андреев, а затем Форсайт консультирует другого предателя, Кузичкина, и пишет восторженное введение к его книге «В стенах КГБ». Книга, по его мнению, «восхитительная», а сам предатель «верх обаяния» и, как всегда бывает в подобных случаях, занимал, конечно, «ключевую должность» в «самом сердце» разведки.
Действующих лиц в книге Форсайта довольно много. Здесь и английская аристократия, и умудренные жизненным опытом руководители английских спецслужб, и английские разведчики и контрразведчики (естественно, большие патриоты и умницы), и английский вор, сочетающий в себе две ходовые профессии — домушника и медвежатника, но тоже большой патриот, когда дело доходит до шпионажа. Есть и руководители советской разведки, нелегалы, агентура. Упомянутый ранее перевербованный англичанами советский разведчик Андреев был «взят» на основе компрометирующих его материалов (фотодокументов о его интимной связи с японкой). Западные критики нашей разведки и контрразведки метод вербовки агентуры на основе компрометирующих материалов считают антигуманным и даже варварским, а использование ими самими этого же метода считается делом законным и даже богоугодным.
В книге также выведены «хищный и злобный» глава нашего государства Андропов, «опустошенный, спившийся и запуганный» Ким Филби, упомянуты Джордж Блейк и некоторые другие люди, с которыми мне приходилось регулярно общаться по роду своей службы. Что из себя представлял Ю.В.Андропов, я уже написал. Понятно, что ничего общего с одиозной фигурой, вышедшей из-под пера Форсайта, настоящий Андропов не имел.
Джордж Блейк в книге только упомянут, но, естественно, в негативном контексте. О Блейке уже многое сказано и написано и у нас, и за пределами нашего государства, и сам он недавно написал интересную автобиографическую книгу «Иного выбора нет». В ней даны ответы на все воп-
228
росы, которые могут возникнуть у самого взыскательного читателя, интересующегося удивительной жизнью этого человека.
Для меня Джордж Блейк — не только борец с фашизмом, человек, неустанно искавший на своем жизненном пути идеалы добра и справедливости, но и интересный собеседник, товарищ и коллега по работе.
В одной из бесед с ним мы неожиданно обнаружили в наших биографиях общую страницу: и в его, и в моей жизни многое было связано с Египтом. В юности Блейк жил и воспитывался в доме своих родственников в Каире, а самым близким ему человеком в идейном отношении был его двоюродный брат Анри Кюриэль, такой же правдоискатель, как сам Джордж Блейк. Поиски правды привели Анри Кюриэля к изучению коммунистических идей, и он стал, по существу, первым египетским коммунистом и создателем первой египетской коммунистической организации. Анри Кюриэль считал, что выход Египта из состояния рабства, бедности, невежества и мрака только в построении социалистического общества. И дело здесь не в том, насколько Кюриэль был реалистичен в своих взглядах, а в его стремлении бескорыстно служить трудящимся Египта, искать пути обновления страны. Среди моих каирских знакомых первого периода были люди, лично знавшие Анри Кюриэля, жавшие ему руку и получившие от него знания о социализме.
Кажется, Блейк очень удивился, когда в разговоре на ближневосточные темы я упомянул о его брате. В свое время имя Анри Кюриэля было известно в Египте, и я, готовясь в первую командировку туда и изучая историю общественно-политических течений, все время наталкивался на упоминания о нем.
Регулярно мне приходилось встречаться с Кимом Филби — человеком из знаменитой «пятерки», входившей в алмазный фонд советской внешней разведки. Филби тоже успел выпустить в 1968 году книгу «Моя тайная война», и мне нет необходимости подробно рассказывать о нем. До конца своих дней Филби увлеченно работал, давал ценные консультации советским разведчикам. Когда он появлялся в президиуме какого-либо собрания, присутствующие в зале вставали и долго ему аплодировали.
229
На мою долю выпала печальная миссия стать 13 мая 1988 года председателем комиссии по организации похорон Кима Филби. Проводить Кима Филби в последний путь пришли разведчики разных поколений, приехали из Англии его дети, собрались иностранные корреспонденты. Выступавшие на траурной церемонии рассказывали о жизненном пути знаменитого разведчика, о его неоценимых заслугах перед нашим государством, а я в последний раз всматривался в лицо Кима Филби. На нем уже не было привычной нам застенчивой улыбки. Но все равно это было лицо благородного, интеллигентного и мудрого человека, обладавшего всеми теми качествами, которыми не наделены иные сочинители шпионских романов и их консультанты из числа перебежчиков.