Одни в горах

Никто в ту ночь не сидел у костра. Никто не хотел выпить еще кружку кофе. Все побыстрее залезли под одеяла, и бодрствовать осталась только ночная охрана.

День за днем мы шли вперед, теряя скот, пока наконец у нас не осталось две трети первоначального числа. Баптист принес с охоты горного барана, и мы сытно поужинали, но бизонов уже никто давненько не видал. Днем мы мало разговаривали друг с другом. Флеминг ходил явно подавленный и чем-то недовольный. Казалось, он чего-то ожидал, но этого не произошло.

Нас все больше и больше беспокоило, что на пути попадались только старые следы путешественников из Канады, — и все. Однако капитан обнаружил отпечатки подков лошадей. Более свежих нам не удавалось заметить.

— Интересно, где мы должны встретиться с Логаном, если он жив?

— Тот парень сказал, что его нет в живых, — возразил Флеминг, — что его убили.

— Его очень трудно убить.

— Пуля не разбирает, — усмехнулся Флеминг. — Если она попала куда надо, уже нет разницы, храбрый этот человек или трус.

— Такое чувство, будто мы всю жизнь здесь скитаемся, — заметил Шорти. — Я уже не против провести вечерок за стойкой бара.

— Еще немного осталось, — пообещал Тайрел. — Не волнуйтесь, ребята. Обратно поедем налегке.

— Если доживем, — вздохнул Флеминг.

Нетти и Мери не жаловались. Они знали, что это трудное испытание, и старались помочь, чем могли. И обе стали почти незаменимы, хотя Мери в общем-то всегда была отличным помощником.

— Если мой брат где-то там, — спросила Оррина Нетти, — где именно, как ты думаешь, он может быть?

Оррин пожал плечами.

— В Баркервилле или в Клинтоне. Я здесь мало городов знаю, только эти. Если он где-то тут или даже приезжал сюда, здешние жители об этом знают. Хоть территория приисков и большая, но народу живет немного. Человек может жить вдали от поселений, и все равно о нем будут знать. Здесь ничего не проходит незамеченным.

Флеминг как-то странно хихикнул, будто выразил сомнение. Никто на это не отреагировал.

Мы, Сэкетты, внимательно осматривали все вокруг в надежде найти знаки, точно представляя, какой знак мог для нас оставить четвертый Сэкетт.

Но нам ничего не попадалось.

Мы пересекали реки по четырнадцать раз за день и пробирались через еловые леса. Ели били нас по лицам своими тяжелыми лапами. Нам попались и правда отличные лошади. Они без страха шагали через болота, пока наконец не выходили на твердую землю.

Наши запасы истощались. Редкий день нам удавалось кого-то подстрелить. Над нами пролетали дикие утки, они уже направлялись на юг. Однажды утром, когда мы проснулись, лужи затянул тонкий ледок.

— Интересно, что сталось с теми индейцами, которые ехали за нами? — спросил капитан. — Мне их вроде бы и не хватает.

— Хороший парень Медвежонок, — добавил я.

— Если мы ничего не подстрелим, — вмешался Лин, — придется зарезать бычка.

Доброму ковбою очень трудно на это решиться. Но прерии, населенные бизонами, остались позади, а того медведя мы давно съели. Я не хотел идти охотиться на гризли, пока он сам не нападет на нас, что частенько случалось. Гризли здесь — настоящие цари природы, и они не рады гостям. Только человек отваживается потревожить медведя, и будет ли он драться с охотником или просто уйдет, очень часто зависит от его настроения.

Раньше золотоискатели, которые ехали из Сан-Франциско во времена золотой лихорадки, ради развлечения сажали в одну клетку медведя с тиграми, львами и другими крупными животными, которых им удавалось где-то раздобыть. Обычно гризли в такой схватке оказывался победителем. Однажды огромный африканский лев не продержался и более трех минут.

В здешних горах многочисленные гризли полностью властвовали, но они скрывались от пришельцев, не из-за страха, а просто потому, что не любили, когда их беспокоили.

Оррин, который много читал, однажды привел мне выдержку из какого-то журнала, «Сенчури» или «Атлантик», насколько я помню, об исследователях, возвращавшихся из экспедиции по совершенно диким местам. Они хотели поймать дикого гризли, но им это не удалось, и они решили, что гризли там просто нет. Я же долго жил в горах, где водилось много пантер и львов, и почти все они уже на собственной шкуре знали, что такое охотничьи собаки. Дикие звери стараются не показываться человеку на глаза, и, если их удается все-таки увидеть, это редкая удача.

Последнее время мы только и делали, что поднимались все выше и выше, а ночи становились все холоднее. Однажды утром ко мне подошел Тайрел.

— Телль, — сказал он, — на озере появился лед.

Это повергло меня в мрачные размышления.

Корочка льда на воде! А нам еще идти и идти. И я не знал точно, как долго.

Но все же проходили по потрясающе красивым зеленым долинам, которые желтым и красным расцвечивала осень, делала просто сказочными. Обрамляли их высоченные горы, упиравшиеся пиками в небо.

Чаще всего вокруг нас вздымались отвесные каменные стены, и лишь изредка на них росло одинокое дерево, до которого и скалолаз вряд ли бы добрался. Мы ловили рыбу, а однажды вечером я подстрелил три утки. Это оказалось большим подспорьем, ведь продовольствие у нас совсем иссякло. Правда, оставались мука, соль и еще кое-какие продукты, но мяса не хватало.

Теперь каждое утро выдавалось морозным. Небо затянули бесконечные серые облака, а однажды ясной ночью мы увидели северное сияние, охватившее все небо. Потрясающее зрелище! Я часто слышал о нем, но видел до этого только раз, в Монтане. Но тогда оно не показалось мне настолько впечатляющим.

Был поздний вечер, и Тайрел ехал впереди каравана. Дорога пролегала через луга, поднималась на невысокие холмы с разбросанными валунами и редкими островками елей. Я находился с краю, когда увидел, как Тайрел вдруг остановился.

Я тут же выхватил винтовку, и капитан сделал то же самое. Но Тайрел не двигался, он просто рассматривал огромный серый камень у дороги.

Я подъехал к нему и спросил:

— В чем дело, Тай? — и тут увидел знак на валуне.

На камне было выведено: «КЛИНЧ — С — ДИС — ?»

— Так, — протянул Оррин, оглядываясь, — значит, он жив?

— Кто жив? — насторожился Флеминг.

Оррин и Тайрел посмотрели на меня, и я сказал:

— Теряем время, парни. Нам еще далеко ехать.

Флеминг тупо уставился на надпись.

— Что это значит? — спросил он. — Ничего не понимаю.

— Правда? — мягко переспросил Тайрел. Он повернул лошадь. — Подгоняй-ка стадо, Чарли. Нам надо торопиться.

Флеминг неохотно поехал прочь.

Подоспели Нетти и Мери.

— В чем дело, Оррин? — поинтересовались они.

— Просто какая-то надпись на камне, — ответил он. — Мы лишь полюбопытствовали, вот и все.

Она бросила на него испытующий взгляд. Потом посмотрела на камень.

— В этой надписи нет смысла. Хотя, — она помолчала, разглядывая ее, — здесь недалеко, к северу, находится река Дис, и озеро Дис.

— Правда? — удивился Оррин. — Откуда ты знаешь?

Она рассерженно посмотрела на него.

Утром Флеминг исчез.

Глава 23

Флеминг исчез, и пошел моросящий дождик, который, однако, проморозил нас до костей. Мы пили кофе, стоя у догоравшего костра в непромокаемых плащах.

— Хотелось бы мне знать, куда он делся, — произнес Оррин, — но искать его не стоит.

— Думаешь, он понял, что значила надпись Логана?

— Если это так, — обиделся Шорти, — он умнее меня.

— Мы давно уже оставляем друг другу вот такие знаки, — объяснил Оррин. — Это началось еще в детстве. «КЛИНЧ — С» означает, что он из тех Сэкеттов, что живут в горах Клинч — это одна из ветвей нашей семьи. А «ДИС» — просто говорит о том, что мы должны ехать в сторону реки Дис. Знак вопроса в конце: его дальнейшее пребывание ему самому еще не известно.

— Ты бы догадался, если бы был членом нашей семьи, — добавил Тайрел.

— Почему вы решили, что он все еще жив? Но надпись могли сделать давно?