Двойная жизнь волшебницы

– Она будет молчать, – поручилась за подругу Леся. – Я за ней присмотрю!

Кира часто-часто закивала головой. Руки от своего рта она отнять все еще боялась. Но участковый, смерив ее придирчивым взглядом, решил не вредничать и кивнул:

– Ну смотрите мне. Чтобы только без шума. И так весь дом на ушах. Шутка ли, мертвое тело во дворе. А там дети, собаки, бабушки. И о чем только думал ваш жених, когда так поступал? Если уж задумал самоубиться, мог бы сделать это цивилизованно, в пределах занимаемой им жилплощади. К чему эта помпа?

К счастью, на последнюю фразу участковый не ждал ответа. Он быстро повернулся и пошел дальше обследовать квартиру, как без труда поняли подруги.

– Кира, – затеребила подругу за руку Леся. – Нам бы тоже надо посмотреть.

– На что?

– Ну… Ты веришь, что Кешка того… самоубился?

Кира задумалась. В принципе никакой тяги к самоубийству Кира в женихе не замечала. Кешка по натуре был борцом. Он создал свою не очень большую, по чьим-то меркам, но вполне процветающую фирму с пятью филиалами, два из которых находились даже в других городах, целиком своими силами. Поднял дело с нуля. И сейчас все у него в жизни было замечательно, если не считать сегодняшнего инцидента.

– Никогда бы не подумала, что Кешка обожал тебя до такой степени, – продолжала шептать Леся. – Нет, он тебя, конечно, очень любил. Но мне всегда казалось, что себя он любит чуточку больше. И еще он тщательно взвешивает все свои поступки. Кто угодно мог выброситься из окна, но только не он.

Кира была согласна с подругой. Ей тоже очень не нравилось это якобы самоубийство. И потом, куда делась из квартиры таинственная любовница Кеши? Та долговязая дылда, с которой застукала Кира своего жениха? В квартире ее не было, это факт. Куда же и когда она ушла?

– Что же получается, я ушла, та мымра следом за мной тоже ушла. А Кешка не выдержал одиночества, взял и выпрыгнул из окна?

– Это он из-за ссоры с тобой так расстроился.

– Так ведь логичней было бы мне сначала позвонить.

– А он тебе не звонил?

Кира проверила свой телефон и отрицательно покачала головой. Нет, Кеша ей сегодня вообще не звонил. Ни до измены, ни после.

– Очень странно, – произнесла Леся. – Очень. И знаешь, мне все это сильно не нравится.

Кире тоже не нравилось. Да и кому понравится, в один и тот же день потерять своего жениха дважды? Первый раз в фигуральном, а второй уже в буквальном смысле этого слова.

– Леся, он не мог из-за меня выпрыгнуть из окна. Кешка был не такой. Он бы сначала мне позвонил и все обстоятельно выяснил. Правда ли то, что мы с ним расстаемся. Да и обязательно бы спросил, как мы будем делить совместно приобретенное имущество. Что себе возьмет он, что заберу я. И уж только потом… Да нет, никогда бы Кешка не стал делать такой глупости!

– Выходит, ты недостаточно хорошо узнала его и не осознавала глубины его чувств к тебе.

– Ага! Конечно! – не сдержалась и презрительно фыркнула Кира. – Особенно глубоки были его чувства ко мне сегодня. Как раз когда эта крыса на нем прыгала! Как вспомню, так прямо снова убить его хочется!

Володя, который как раз в этот момент вошел в комнату, явно собираясь что-то сказать, замер, словно громом пораженный.

– Вы снова хотите его убить? Своего жениха, надо полагать?

– Это я не в том смысле, – попыталась объясниться Кира. – Просто Кеша мне сегодня изменил, мы с ним крупно повздорили, и я…

Она замолчала, не зная, что говорить дальше. А Володя, кинув на нее подозрительный взгляд, перевел его на бумагу, которую держал в руках. Держал осторожно, всего двумя пальцами. И никому эту бумагу не дал, потому что один был в перчатках и мог трогать в квартире все, что заблагорассудится.

– Почерк покойного? Кто знает?

И Володя показал наконец лист бумаги, на котором было написано от руки несколько строк. Кира пригляделась и подтвердила:

– Очень похоже на почерк Кеши.

– Похоже, говорите… м-м-м… Ну да ладно, наши эксперты разберутся.

Володя повернулся, чтобы уйти, но Леся его остановила:

– Постойте, а что там написано? Это ведь последнее письмо Кеши? Я верно понимаю?

– Верно понимаете.

– И что он пишет?

– Просит в том, что он содеял, никого не винить. Это все целиком и полностью только его решение и его кара. Так что за сим простите и прощайте.

– Что? Прямо так и написал?

– Не прямо, но смысл примерно такой.

– А можно все-таки прочитать?

– Даже и не мечтайте! Это улика. Я передам ее только следователю. А вы все стойте на одном месте. И не смейте шевелиться.

– А долго нам ждать следователя?

– Сколько надо, столько и прождете. Не смейте с места двигаться! – повторил свой приказ участковый и ушел.

Впрочем, довольно быстро он спохватился, что без понятых обыск и обнаруженные улики будут считаться незаконными, сменил гнев на милость, вернулся и пригласил всех женщин войти в спальню, где и было окно, из которого сиганул злополучный Кеша.

– Ну что я вам хочу сказать, – произнес участковый. – На первый взгляд в квартире полный порядок. Ни следов драки, ни следов постороннего присутствия тут не имеется. Даже кровать, на которой по вашим показаниям, был совершен факт адюльтера, аккуратно заправлена чистым бельем. Опять же задвижка… Она показывает, что покойный был в квартире один. И предсмертное письмо… Если он написал его сам, то к вам вопросов не возникнет.

Эта фраза относилась непосредственно к Кире.

– А в противном случае какие вопросы ко мне могут возникнуть?

– Вы сказали, что у вас сегодня с вашим женихом произошла ссора?

– Он мне изменил.

– Ну вот видите! Это отличный повод для убийства.

– Но я Кешу не убивала! Просто очень разозлилась на него и ушла.

– А зачем теперь вернулись?

– Так за вещами, – развела руками Кира. – Вещи у меня тут в квартире остались. Я не хотела, чтобы Кешкина новая пассия их бы своими пальцами заляпала.

– Кстати, об этой молодой особе! – оживился участковый. – Что вы можете про нее сказать?

– Только то, что она редкая гадина!

– Это вы из чего такой вывод делаете?

– Из того, что она с чужим женихом в койке прыгала. Впрочем, и он тоже хорош! Нечего на нее одну вину валить. Вдвоем они скакали, значит, вдвоем и отвечать должны.

– Но вы знаете эту молодую особу?

– Да откуда мне ее знать? Или вы думаете, что Кеша нас познакомил?

– Всяко бывает, – пробормотал участковый. – Вы даже не поверите, до чего иногда интересные ситуации приключаются.

– Нет, Кеша меня с моей преемницей знакомить не стал, – заверила его Кира. – Он вообще, как бы это сказать, отнесся к моему появлению удивительно инертно.

– В смысле?

– Ну, в смысле, как лежал на кровати, так и продолжал лежать. Ни взглянул на меня, ни попытался остановить. Даже в лице не изменился, когда я в дверь вошла. Словно бы я вовсе и не я была. Или он меня не узнал.

– Ваш жених был близорук?

– Отлично все видел. Очков не носил.

– В комнате было темно? Шторы были задернуты?

– Нет, светло. И штор тут никаких нету. Кеша терпеть не мог тяжелые ткани. Видите, все занавески у него из тюля или легкой органзы.

– Тогда как же он мог вас не заметить и не узнать?

– Вот и я тоже этого не понимаю.

– Но мысли какие-нибудь есть?

– Возможно, он был под кайфом?

– Ваш жених принимал запрещенные препараты?

– Ничего такого я за ним не замечала.

– Но ведь все же когда-то случается в первый раз, – коварно заметил участковый. – Кстати, под действием наркотиков он и в окошко запросто мог сигануть. Кто же знает, что ему там в дурмане могло померещиться?

– А наркотик ему подсунула та самая долговязая мымра! Это точно она сделала!

– Мы примем эту вашу версию к сведению. Эксперты сделают анализ на содержание алкоголя и запрещенных препаратов в крови вашего жениха.

– Спасибо, – поблагодарила его Кира. – Буду очень вам за это признательна. Хотя, если честно, был Кеша пьян или под действием наркотиков, мне от этого не легче. Даже будучи невменяемым, он должен был хотя бы отчасти себя контролировать. Он очень горько меня разочаровал, очень!