Одинокие мужчины

Когда в пустыне садится солнце, жара уходит вместе с ним, и на землю спускается прохлада. Приободрившиеся лошади пошли живее, словно почувствовав свежий воздух Сьерра-Мадре. Иногда мы останавливались, чтобы прислушаться.

За час до рассвета мы дали лошадям передохнуть. Рокка уселся на корточки за кустом меските и закурил, пряча сигарету в кулаке.

— Ты знаешь Бависпе?

— Да, мы выедем к ней у большой излучины, где она снова поворачивает на юг.

Тампико Рокка знал эти места лучше меня. В конце концов, он же наполовину апач и жил в Сьерра-Мадре. Баттлз задремал, а Испанец отошел подальше, чтобы вслушаться в ночные звуки. Я устал, мне было жарко и ужасно хотелось искупаться в реке, куда нам вскоре предстояло выехать, но я понимал, что вряд ли мне это удастся.

Рокка некоторое время молчал, и я улегся на песок, уставившись на звезды. Они казались такими одинокими там, в вышине, такими же одинокими, как мы, бродяги и перекати-поле, мужчины без домашнего очага и женщины. Если суммировать время, проведенное нами под крышей, то получится не больше четырех-пяти недель.

Таких, как мы, привычных к бродяжничеству, обстоятельства принуждают сбиваться вместе, как это произошло с нами в Юме. И вот теперь три человека рисковали жизнью, чтобы помочь мне, но таковы уж люди на Диком Западе. И я на их месте поступил бы так же.

Мы отправились в путь, когда на востоке стала разгораться заря. Постепенно в серой мгле вырисовывались силуэты кактусов и грозные уступы скал. Мы молча ехали цепочкой, пока небо над головой не обрело желтоватый цвет. Только тогда мы отыскали укромное местечко, где можно развести костер и приготовить скудный завтрак.

Костер мы разложили в яме под мескитовым кустом, густые ветви которого не только заслоняют огонь, но и рассеивают дым, хотя от сухого топлива дыма почти не бывает. Теперь горячей пищи мы отведаем не скоро. Если не случится ничего непредвиденного, завтра мы выедем к Бависпе и, переправившись через нее, окажемся в самом сердце земли апачей. Они будут окружать нас со всех сторон.

Апачи, загнанные на скудную, суровую землю, ничего не выращивали, промышляя набегами и грабежами.

Принято считать, что индейцев погубило нашествие белых, и в этом есть доля правды, поскольку индеец не мог вести привычный образ жизни па отведенных ему десятке или сотне акров. Ему нужны обширные охотничьи просторы. Земля, на которой способны расселиться десять тысяч фермеров, может прокормить лишь с полусотни индейцев.

Однако в действительности беды индейцев начались с того самого момента, когда первый из них взял в руки винтовку. Индейцев погубили торговцы, продававшие им вещи, которые они не могли делать сами. Они попали в зависимость от белого человека, который продавал им патроны и оружие.

Приятно было сидеть здесь, ощущая прохладу раннего утра, вдыхая запах костра, жарящегося бекона и хорошего кофе. Хотя мы тщательно разведали окрестности, все же мы рисковали.

— Сколько лет мальчику? — вдруг спросил Испанец.

— Пять, кажется, или около того.

— Ты думаешь, он еще жив, Тамп? — вступил в разговор Баттлз.

Рокка пожал плечами.

— Зависит от того, как он себя вел. Увидим, когда найдем следы.

— А следы того странного всадника тебе попадались? — спросил Испанец. — Я всю дорогу искал.

— Нет, — сказал я. — Больше я их не видел.

— Что за местность дальше?

— Дубы, потом сосны. Скалы, ручьи. Все, что душе угодно, кроме еды. Ее приходится добывать в другом месте. Обычно апачей снабжают мексиканцы, под страхом смерти. Индейцы почти очистили эту часть Соноры, по крайней мере, от богатых мексиканцев, а бедным разрешили остаться только при условии, что те будут снабжать их едой.

Я подумал о Лауре. Красивая женщина и смелая, не утратила мужества и тогда, когда у нее украли сына. Однако что-то в ней смущало меня. Впрочем, я всегда испытывал неловкость в обществе женщин… всех женщин, за исключением Энджи. И девчонок Трелони, которые жили по соседству в моих родных местах.

Мы сидели молча, слушая, как лошади общипывают ветки кустарника. Рокка курил и поглядывал на близкие горы.

Никто не знал, что ждет нас впереди. Даже если мы найдем мальчика живым и здоровым, нам все равно придется с ним вместе снова пробираться через земли апачей и через границу. Так что наши шансы выжить невелики. Я посмотрел на Рокку и сказал:

— Ну что, поехали?

Он затушил сигарету и встал.

Я снова мысленно оценил ситуацию, и мне захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Нам предстоит преодолеть чертову уйму трудностей, а мне этого совсем не хотелось. И вообще вся эта история как-то настораживала меня.

Мы переправились через Бависпе и вышли на едва заметную тропу, которая вела через редкий дубняк по крутому извилистому склону к сосновому лесу. Единственными звуками, которые фиксировал наш слух, были пение птиц, хрипение лошадей, взбиравшихся по крутому склону, и стук отскакивающих от копыт камней.

Примерно час мы карабкались по тропе вверх, несколько раз останавливаясь, чтобы дать лошадям передохнуть, и наконец выехали на широкий, поросший соснами уступ. Там еще сохранились развалины домов, некогда построенных из хорошо пригнанных блоков пемзы. Мы насчитали их с дюжину, хотя за деревьями могло оказаться еще несколько.

Рокка указал на смятую траву.

— Мы все еще идем по следу.

Неподалеку мы обнаружили раздавленную копытом шишку и другие следы.

Местность была дикой и безлюдной, никаких признаков воды поблизости. Судя по характеру растительности, мы находились на высоте более шести тысяч футов, а тропа поднималась все дальше вверх. Она порой пролегала по самому гребню горы, а слева или справа зияли почти отвесные стены пропасти. Мы ехали с винтовками в руках, отпустив стремена, готовые в любой момент соскочить с седла. От такой езды можно было поседеть.

Наконец мы выехали к вершине горы, густо поросшей соснами. Кое-где виднелась чахлая трава, по склону сбегала тонкая струйка воды. А вот и следы таинственного всадника — очень четкие. Лошадка некоторое время назад стояла привязанной к дереву, пока она разведывала окружающую местность.

Она?

Слово «она» я произнес непроизвольно, словно с подсказки.

— Это женщина, Тамп. На этой лошади скачет женщина или девушка.

Рокка взялся руками за луку седла.

— Думаю, ты прав, — сказал он. — Наверное, так оно и есть.

— Женщина? — недоверчиво спросил Баттлз. — Что ей здесь делать?

— У Дэна Крида есть жена? Или дочь? — спросил я.

Рокка оглянулся.

— Не знаю, Телль.

Я соскочил на землю.

— Сидите тихо. Я хочу выяснить, что она искала.

Сделав пару шагов, я очутился в зеленом сумраке деревьев. Еще пара шагов, и я исчез в лесу. Здесь и там я видел примятые листья, следы сапог. Следы читались легко, но я не стал заниматься этим, продолжал двигаться зигзагом.

Внезапно — бегун не успел бы остановиться — я оказался на краю утеса. Не отвесного, но довольно крутого, тем не менее по нему можно было спуститься, если найти опору для ног. Либо по нему можно было съехать.

Высота утеса составляла пару тысяч футов. У его подножия простирался зеленый луг — самый зеленый из всех, которые мне доводилось когда-либо видеть, — и окруженный деревьями пруд. Это была маленькая высокогорная долина, за которой начинался большой каньон. Я заметил три костра, на которых готовилась еда, и дюжину апачей.

Медленно, чтобы не обнаружить своего присутствия, я принялся изучать индейскую стоянку, укрывшись в зарослях манзаниты.

Женщины готовили еду, дети играли. Здесь индейцы чувствовали себя в полной безопасности, поскольку никогда прежде никто не осмеливался преследовать их за пределами границы. И тем более дальше, в горах. На протяжении многих лет и даже поколений они скрывались здесь после набегов, уводя с собой скот, лошадей и жен мексиканцев. Они крали продовольствие у крестьян и привозили все это сюда и в другие, подобные этой, долины… здесь, должно быть, много индейцев.