Страница 8 из 25

Роковые иллюзии

Самым ценным источником информации из всех захваченных во время диверсионных операций Орлова «языков» был занимавший такой же, как и он, пост полковник Сеньковский, который командовал польскими диверсионными отрядами. Как рассказывал Орлов, Красная Армия отступала по всему фронту и Сеньковский лично прибыл на фронт, чтобы непосредственно руководить заброской в русский тыл сорока поляков и русских белогвардейских офицеров. Когда их взяли в плен, они рассказали, что были направлены с целью взять под свое командование 8000 украинских повстанцев и дезертиров, скрывавшихся в лесах. Своевременный захват в плен Сеньковского сорвал польский план бросить эти силы в атаку на тылы 12-й армии. Контрразведывательная операция Орлова принесла ему горячую благодарность от штаба за то, что он помог повернуть на 180° безвыходную военную ситуацию.

Еще одной важной операцией, в которой участвовал Орлов в качестве сотрудника особого отдела 12-й армии, был захват в плен Игнатия Игнатьевича Сосновского. Будучи одним из ведущих офицеров польской военной разведки, он не только стал важной добычей сам по себе, но и был с успехом перевербован чекистами. После войны он работал в качестве кадрового офицера контрразведки под именем Добржинский, пока в 1937 году его не расстреляли «за измену»[32].

Орлов часто действовал в тылу врага и лично руководил рискованными операциями. Его отвага и готовность пожертвовать собственной жизнью вдохновляли бойцов, которыми он командовал. Именно в ходе диверсионных операций против антибольшевистских сил и польских войск Орлов приобрел друзей, оказавшихся бесценными союзниками на долгие годы. Одним из них был его шофер Макс Безанов, который впоследствии был надежным источником информации, когда стал личным шофером Сталина[33]. Богатый личный опыт, приобретенный во время руководства операциями в ходе русско-польской войны, сделал Орлова одним из признанных экспертов Красной Армии в вопросах контрразведки и диверсионных действий. Своевременно представленная им развединформация сыграла очень важную роль, позволив остановить попытку польской армии продвинуться к Москве летом 1920 года.

Среди бывших офицеров контрразведки Красной Армии, отобранных для того, чтобы играть важную роль в ЧК в послевоенный период, был и Орлов, которому тогда исполнилось 25 лет. О его способностях дал благоприятный отзыв Артур Христианович Артузов, новый начальник контрразведки. Возглавляя особый отдел ЧК 12-й армии, он познакомился с Орловым во время войны с Польшей. Когда Орлов обратился с просьбой о переводе в Москву в декабре 1920 года, его просьба была быстро удовлетворена, и он был откомандирован в формирующиеся подразделения ЧК, на которые возложили ответственность за защиту советских границ.

В начале 1921 года Орлов получил назначение в Архангельск в качестве начальника секретно-оперативной части ЧК. Он стал членом организации, являвшейся в то время одной из элитарных сил советского государства, которая воспитывала горячую преданность и заставляла своих членов гордиться тем, что они защищают революцию. Неподкупная и отличающаяся строгими нравами, она уже хранила традиции, такие, например, как выдача зарплаты своим сотрудникам 20-го числа каждого месяца, в память о 20 декабря — дате основания ЧК[34].

Поскольку Орлов был оперативным сотрудником, которому приходилось контактировать с иностранцами, от него потребовали взять новую фамилию в соответствии со строгими правилами, введенными Дзержинским в целях защиты безопасности организации. Так Лейба Фельдбин стал Львом Лазаревичем Никольским, получив первый из длинной цепочки псевдонимов. Под этой фамилией Орлова знали в период его следственной работы в контрразведке в Архангельске, который был выбран Дзержинским местом охоты за иностранными шпионами, внедренными в период его оккупации союзническими экспедиционными силами в начале гражданской войны.

1 апреля 1921 г., на новом месте службы, Орлов женился на Марии Владиславовне Рожнецкой. Его невеста, поразительно красивая и умная женщина из Киева, была на восемь лет моложе его. Ей разрешили оставить работу архивариуса в министерстве иностранных дел для поступления в медицинский институт. В 16 лет она вступила в партию и в 1919 году начала работать в советских учреждениях, а затем ушла добровольно служить в Красную Армию, став канцелярским работником в штабе Юго-Западного фронта, где она впервые встретилась с Орловым. Совершенно необычно для романа, который развивался в условиях войны: взаимная привязанность оказалась прочным союзом, их отношения выстояли во время крушения карьеры Орлова и служили для них обоих эмоциональным якорем спасения в течение почти полувека[35].

Осенью 1921 года молодожены возвратились из Архангельска в Москву. Там Мария поступила на медицинский факультет при 2-м Московском университете, а ее муж вернулся в Школу правоведения и тогда же получил назначение на должность следователя Верховного трибунала ВЦИК. Официально его связь с ЧК закончилась, однако на самом деле это был лишь прием, который Дзержинский использовал для того, чтобы позволить «избранным» чекистам приобрести опыт юридической работы и респектабельность, которые помогли бы им в дальнейшей службе. Коммунисты практиковали также назначение чекистов и партийных функционеров на работу в гражданские учреждения в целях укрепления политической благонадежности их персонала. Таким образом, возобновив заочную учебу в Школе правоведения, Орлов получил возможность закончить ее три года спустя с дипломом юриста.

В Верховном трибунале Орлов работал под началом Николая Васильевича Крыленко, видного юриста и партийного деятеля. Хотя у Орлова еще не было достаточного опыта, он тем не менее помогал в составлении первого Уголовного кодекса, введенного в Советском Союзе. Его вклад можно проследить по статьям, появлявшимся в номерах «Еженедельника советской юриспруденции» за 1922 год. Именно в тот период, когда Орлов помогал созданию прочного правового фундамента советского государства, 1 сентября 1923 г. родилась его дочь Вероника[36].

В качестве помощника прокурора и следователя по делам, квалифицируемым как «экономические преступления», вспоминал впоследствии Орлов, ему нередко приходилось представлять дела в тех же судах, что и Андрею Вышинскому, бывшему меньшевику, примкнувшему к победившим коммунистам после революции. Двенадцать лет спустя Вышинский, прирученный партией руководитель юридического факультета Московского университета, приобрел дурную славу как режиссер-постановщик сталинских показательных судебных процессов. Когда они работали вместе в Верховном суде, там не было недостатка в делах, подлежащих уголовному преследованию. Голод и разруха, порожденные двумя с половиной годами гражданской войны, вскоре вынудили Ленина, всегда отличавшегося прагматизмом, притормозить шествие военного коммунизма, введя так называемую новую экономическую политику, которая частично восстанавливала капитализм и привлекала инвестиции с Запада[37].

Одним из тех, кому Дзержинский поручил расследование совершившихся на этой почве «проступков», был Орлов, которого в 1923 году пригласили в штаб-квартиру ОГПУ и предложили провести расследование с целью возбуждения судебного преследования по делу о коррупции, связанному с обращением государственной собственности в личную. Орлов представил свои выводы специальному заседанию Политбюро, на котором присутствовали Сталин и Дзержинский. Хотя расследование было проведено с впечатляющей тщательностью, Сталин с успехом аргументировал отклонение предложенного Орловым вердикта о невиновности. По его глубокому убеждению, увеличение числа смертных приговоров по политическим соображениям послужит мощным сдерживающим фактором для других экономических преступников. Тем не менее на Дзержинского произвело впечатление бесстрашное представление дела его специально подобранным следователем, по его настоянию Орлов возвратился в штаб-квартиру ОГПУ и получил должность в Экономическом управлении, известном как ЭКУ[38]. Его кузен Зиновий Кацнельсон был в то время уже одним из старших сотрудников этого управления, а поэтому вполне возможно, что он способствовал продвижению Орлова по службе.

Добржинский был главой агентурной сети Второго отдела (военная разведка) Польского генерального штаба, до того как в мае 1920 года его и захватили люди Орлова. На допросе Артузов убедил его работать на ЧК в качестве тайного агента. Затем он был зачислен в штат в качестве сотрудника Особого отдела (военная контрразведка) и под именем С основе кий работал на важных постах в ОГПУ, а затем НКВД. Он стал жертвой сталинских чисток и был расстрелян 15 ноября 1937 г. по обвинению в государственной измене.

Повестка дня совещания 20 декабря 1917 г. Совета народных комиссаров, включая доклад Дзержинского о работе ЧК. Знаменательно, что Дзержинский также подписал в тот же самый день (но в 1920 году) приказ № 169 о создании ИНО (Иностранный отдел).

(«История советской разведывательной службы», официальная публикация КГБ, Москва, 1982, с. 18.) Традиция сохраняется, и сотрудники разведки продолжают получать зарплату в этот самый день.

Сделанное под присягой заявление Марии Орловой из досье Орлова, СИН, ФБР № 105-22869, ЗСИ.

Orlov. «Legacy», p. 4 и Orlov, JNS, архивы ФБР.

Ibid., подтверждается послужным списком Орлова на первых страницах его личного дела № 32476, т. 1, с. 2–3, АСВРР.

В деле Орлова не содержится подробностей о случае, о котором Орлов упоминал в ходе одного из собеседований и в «Legacy», р. 8, op. cit.