Ненависть в наследство

Несмотря на то, что он стрелял, обороняясь и защищая Вахо, Рауди испытывал беспокойство. Убить человека, пусть даже вора и угонщика, вещь нешуточная. Срезая, где только можно, путь, он поскакал в Арагон. Однако приехав, обнаружил, что контора шерифа заперта. Прошел по улице, но так его и не нашел.

Беспокоясь за Вахо — он понимал, что дружки угонщика могут их выследить, — Рауди прекратил поиски шерифа и вернулся к Крайним Камням. Вместе с девушкой он отправился на «Слэш Бар».

Въехав во двор, Хорн окликнул помощника, но ответа не услышал. Нила Райса, видно, не было дома. Рауди соскочил на землю. Устало спешилась и Вахо. Расседлав и разнуздав трех взмыленных коней, он загнал их в корраль. Возле крыльца девушка вдруг остановилась.

— Рауди, — сказала она, — я до смерти устала, но мне надо вернуться к индейцам. Сегодня должен приехать Клитус, будет беспокоиться.

— Хорошо.

Он пошел в корраль и стал седлать свежую лошадь. Когда Вахо уже сидела в седле, Рауди взял ее за руку.

— Вахо, — произнес он, — ты мировая девчонка. Я даже представить не мог, что такие бывают на свете.

— Ладно уж! Мне было очень интересно.

— Послушай, — сказал он. — После родео будут шикарные танцы. Пойдем?

— О, Рауди! — радостно сверкая глазами, воскликнула девушка. — С удовольствием! Танцы! Да я не танцевала с тех пор, как уехала из Бостона! Конечно же пойдем!

Когда Вахо исчезла в сгущающихся сумерках, Рауди отправился домой. Открыв дверь, он вошел в душную, непроветренную комнату и оставил дверь открытой. Чиркнув спичкой, зажег масляный фонарь. Повернулся, собираясь повесить его на место, и с фонарем в руке прирос к полу.

Перед ним лежало мертвое тело. Тот самый парень в красной рубахе, которого он убил там, в кустах.

Но каким же образом он попал сюда? Рауди ничего не слышал, даже приближавшегося топота копыт, пока позади не раздался отрывистый возглас:

— Эй! Что здесь происходит?

Обернувшись, ковбой увидел шерифа Бена Уэллса, переводившего взгляд с тела на него.

— Что тут случилось? — потребовал ответа страж закона. — Кто этот человек?

За спиной Уэллса возникли Барт Луби и Майк Макналти.

— Так здесь же преднамеренное убийство, Бен! — торжествующе воскликнул Луби. — Парню стреляли в спину.

— Нет! — горячо запротестовал Хорн. — Он стоял ко мне левым боком, выстрелил и стал поворачиваться. Моя пуля вошла видите куда — под руку.

— Все равно сзади! — настаивал Луби. — К тому же, — сурово добавил он, — это лишь твои слова. Ты говоришь, что он стрелял. Гляди, револьвер-то в кобуре!

— Он убит не здесь! — яростно выкрикнул Хорн. — Этот малый схватил Вахо, с которой мы ехали по ту сторону каньона. Я поспешил на помощь, он выстрелил и промахнулся. Я выстрелил и убил!

Шериф Уэллс присел возле тела. Достал револьвер, проверил и с мрачным лицом поднял глаза.

— Револьвер полностью заряжен, — заявил он, — и из него не стреляли.

— Что? — ошарашенно воскликнул Рауди. — Не может быть! — Он недоуменно пожал плечами. — Тогда выходит, что кто-то притащил его сюда и подменил револьвер.

Уэллс кусал седой ус. Втайне он симпатизировал Рауди Хорну в той же мере, как не любил Барта Луби, но рассказ парня не укладывался ни в какие разумные рамки.

— Ты хочешь сказать, — требовательно спросил он, — что убил этого человека по ту сторону каньона? И что кто-то привез труп сюда и подбросил тебе?

— Именно так! — решительно подтвердил Рауди. — Иначе не могло быть.

— Надо отдать ему должное за оригинальность, Бен, — расхохотался Луби. — Но он явно не уважает твои умственные способности, если пытается заставить тебя поверить в такие сказки.

— Придется тебе ехать в город, сынок, — жестко произнес Уэллс. — Давать объяснения.

— Но мне никак нельзя в тюрьму! — взмолился Рауди. — Завтра же родео.

— Надо было думать, — вставил Луби, — прежде чем убивать человека. Во всяком случае, это не предлог. Твой конь болен, так что тебе все равно не участвовать!

Рауди чуть не сболтнул о Серебряном Боке, но вовремя спохватился. Если его отправят в тюрьму и никого здесь не останется, коня без труда уведут.

— Я знаю этого человека, — вдруг заявил Макналти. — Его зовут Джейк Линер, из компании Роллика.

— Не важно, — категорически заявил Уэллс. — Убит выстрелом в спину. У нас ничего против него нет, пусть даже он работал с Ролликом. По закону никого нельзя называть жуликом, если преступление не доказано. За этим малым ничего не числится, в розыск он не объявлен.

— Но послушай! — возмущался Рауди. — У меня есть свидетель. Схватка произошла на глазах Вахо Рейни! Она знает, как все случилось.

— Вахо Рейни? — уставился на него Уэллс. — Рауди, что ты мелешь? Если она, как ты утверждаешь, ехала с тобой, то где же она сейчас? Тебе не хуже моего известно, что эту девицу никто в наших краях не видал. Не делай из меня дурака! Рассказывай, как было дело, и я постараюсь отпустить тебя под залог.

— Я все рассказал! — упрямо твердил Хорн. — Хочешь верь, хочешь не верь!

— Мы тебя забираем, — объявил Уэллс. — Майк, подавай этому джентльмену коня, да поживее!

Барт Луби глядел на дверь спальни. Он думал о старом секретере. Много раз Луби пытался проникнуть сюда, но всегда тут кто-нибудь болтался. Обвиненный в убийстве, Рауди теперь не вернется. И на родео ему не бывать…

В тяжелом молчании группа прошествовала в Арагон. Рауди приуныл. Родео — последняя соломинка, на которую он так надеялся, сломалась. Ему конец. Получив приз за победу, он мог бы расплатиться за ранчо.

Он поймал себя на мысли, что в эти дни ни разу не вспомнил о Дженни. Хотя с тех пор, как несколько лет назад с нею познакомился, он мечтал только о ней. В его воображении она была идеальной девушкой, самой красивой в округе. Когда состоялась их помолвка, он просто не верил своему счастью.

Однако после того, как они стали чаще встречаться и он получше узнал ее, появились первые сомнения. В конечном счете кроме красоты для семейной жизни важны и другие качества, и, хотя он упрекал себя в том, что несправедлив к ней, их-то Дженни как раз не хватало. Несмотря на это, его верность не давала воли таким настроениям до того дня, когда девушка сама разорвала помолвку. Пережив в первый момент потрясение и боль, Рауди вдруг ощутил странное чувство облегчения и свободы.

В городе Хорна благополучно водворили в тюрьму, где он провел ночь, а когда проснулся, утреннее солнце высвечивало на стене оконные переплеты. Некоторое время лежал неподвижно, потом все вспомнил, и защемило сердце. После всех приготовлений и треволнений в день родео он сидел за решеткой!

Рауди медленно поднялся с постели, оделся, сполоснул лицо холодной водой из оставленного в камере ведра. Уныло поглядел из-за решетки на запруженную людьми улицу. Все коновязи заняты, множество колясок и фургонов. Еще час — и по городу будет не проехать. Похоже, ожидания патриотов города, устроителей Праздника скотовода и родео, оправдаются: на представление съедется не менее трех тысяч зрителей.

Однако шли часы, а он, проклиная судьбу, то метался по камере, то смотрел в окно. Слышал, как играет оркестр, как начинается предшествующая большому параду и родео суматоха. И тут у решетки возник шериф Бен Уэллс.

— Рауди, обещаешь не покидать город, если я выпущу тебя участвовать в представлении? — покусывая ус, спросил Уэллс. — Я тебя знаю, сынок, и никогда не считал, что ты способен стрелять в спину, но твоя история очень уж не похожа на правду. Но у меня только что появился ключик, который, надеюсь, поможет добраться до истины. Не исключаю, что мы поторопились, и поэтому я хочу отпустить тебя на время родео.

С радостным воплем Рауди выскочил в отворенную дверь. Схватив шерифа за руку, стал горячо благодарить, но Уэллс затряс головой.

— Не меня благодари. Тут одна молодая особа.

Быстро обернувшись, Рауди увидел Вахо.

— Ты? Здесь?

— Ты же пригласил меня на танцы. Неужели забыл? — засмеялась она. — Когда узнала, что ты в тюрьме, естественно, захотела тебя выручить! Не может же девушка идти на танцы с парнем, если он в тюрьме, верно, шериф?