Страница 76 из 95
Помощь оказывалась также и «остарбейтерам». Быть таковым было гораздо лучше, чем участником власовской армии или бывшим «хиви». «Остарбейтеры» в Третьем Рейхе вместо удостоверения личности имели желтый ярлычок, размером примерно в ДИН А5, в котором стояло, что владелец этого документа — «остарбейтер» и работает на такой-то фабрике. Этот желтый документ, клочок бумаги, продавался по цене от 200 до 500 рейхсмарок. Чтобы прекратить этот денежный грабеж, мы нашли в Штуттгарте типографа, который без ведома владельца типографии, в нерабочее время отпечатал нам на похожей желтой бумаге до тысячи таких «документов», за сравнительно скромное вознаграждение. Большая часть этих формуляров попала в канцелярию Цуриковых и с заполнением личными данными безвозмездно раздавалась тем, кто был в беде.
Таким образом «гиены» внезапно оказались без работы.
Изготовлялись также метрические и брачные свидетельства или школьные дипломы, вообще все документы, которые могли доказать, что данное лицо не является советским гражданином. Главным деятелем при этом оказалась организация, будто бы созданная в прибалтийских землях во время немецкой оккупации под именем «Бюро для русских беженцев». Эта организация, которая в действительности никогда не существовала, снабжала своих членов нужными удостоверениями. Это была книжечка с фотографией и печатью и имела на правой стороне следующий текст: это удостоверение выдано на основании следующих документов… И перечислялись документы. Сюда можно было вписать все, что угодно, по желанию. При необходимости можно было оправдаться такими словами: «Видите ли, я имел все эти бумаги, все эти доказательства. Но, к сожалению, они оказались потерянными». Это призрачное учреждение оказало людям много услуг.
Епископы с небольшими недостатками
В связи с этим я хотел бы описать деятельность католической церкви, которая в конце концов оказалась ошибочной. Тут опять надо упомянуть епископа Автономова, который в то время проживал в Мюнхене. Он добивался признания его Русской православной церковью за рубежом. Но при короткой проверке, которая продолжалась всего 20 минут, выяснилось, что его показания об окончании академии, о поименно названных профессорах и изученных областях, не совпадали с действительностью. В силу этого Русская Православная Церковь отказала Автономову в признании и поэтому, в поисках такового, он обратился в Рим. После того, как он стал там уверять, что может убедить русских православных перейти в католическую церковь, если он получит поддержку из Рима, — он получил там полное признание и был даже возведен в сан архиепископа.
По ходатайству из Рима Автономов получил от американцев два автомобиля и виллу на Рентген штрассе 5 в Богенхаузене в полное свое распоряжение. Один из автомобилей (большую открытую машину) он распорядился выкрасить в кардинально-красный цвет и на двух дверях золотом выписать кресты. На этой машине он часто предпринимал поездки в Рим. Когда он проезжал немецко-итальянскую границу, то стоя в машине держал в руке крест и благословлял таможенников направо и налево. Его никогда не задерживали.
В Мюнхене он регистрировал всех, кто присоединялся к его «приходу» и выписывал им официальную охранную грамоту, которая гласила: «Господин такой-то с женой и семьей принадлежит к русскому католическому приходу в Мюнхене. Все они состоят под охраной Святейшего Престола.» Большая печать с ключами Ватикана и соответствующая подпись закрепляли такой документ.
Такая охранная грамота сама по себе не имела ценности, но считалась в то время полезным документом. Люди так желали ее получить, что за ней стояла двойная очередь от Рентген штрассе 5 до площади Галилея. Жители Мюнхена знают, что это весьма порядочное расстояние.
За каждую охранную грамоту Автономов взимал 50 рейхсмарок, которые тогда было весьма легко мобилизовать, если учесть, что коробку сигарет на черном рынке продавали за 1000 рейхсмарок. На основании такого громадного спроса, Автономов мог каждую неделю докладывать своему начальству о больших успехах. Его «приход» рос, как гриб после дождя, а возможно и еще скорее, потому что ему было трудно поспевать с регистрацией и получением денег.
После того, как наплыв прозелитов к этой «русской католической церкви» стал ослабевать, немедленно возник новый проект. На этот раз собирали желающих, которые проявляли интерес поселиться на землях, принадлежащих Ватикану в Аргентине. Для покрытия расходов взималась такса в 200 рейхсмарок, желающие регистрировались, и деньги поступали.
Но горький конец должен был наступить. У Автономова в Вене был конкурент. Этот господин, как и Автономов, называл себя казачьим епископом. Один был, по-видимому, донским казаком, другой — «епископом» кубанских казаков. Как они пришли к таким наименованиям — я не знаю, так как на самом деле никаких «казачьих епископов» не существовало. Позже выяснилось, что, как Автономов, так и его венский коллега были женаты, что никак нельзя было совместить с званием православного епископа, который должен быть монахом. Но еще хуже было то, что могла быть доказана связь Автономова с советчиками.
В конце концов Автономов попал в католический монастырь, где он был в действительности интернирован, в то время как его жена жила за пределами монастыря. Я не знаю, что с ним случилось дальше.
Но здесь я хотел бы упомянуть и нечто положительное об Автономове. Он был бесстрашен и принадлежал к тем духовным лицам, которые поддерживали пленных там, где только это было возможно. Так он храбро хлопотал в соответствующих учреждениях об освобождении власовских солдат. Американцы обращались с ним с большим почтением. Когда он появлялся у них и был принят, то его собеседник коленопреклоненно просил его о благословении. Ему удалось освобождать власовских солдат, в том числе и церковный хор из Платтлинга с его регентом. Этот хор потом пел в католической церкви в Мюнхене, на Рентген штрассе 5.
В это время я опять встретил отца Александра Киселева в Мюнхене. Он с присущей ему энергией создал из ничего, буквально из ничего, с Божьей помощью «Русский дом» в Богенхаузене, на Мауэркирхенштрассе 5. Этот дом стал местом встреч для всех еще оставшихся русских в Мюнхене. Когда отец Александр со своей семьей через несколько лет переселился в Америку, этот дом потерял своего попечителя и в результате интриг был закрыт.
В Нью-Йорке отец Александр создал такой же дом, в котором поместилось также и издательство. Одновременно отец Александр выступил и как писатель. Уже вторым изданием вышла его книга «Духовный облик генерала Власова».
Иуда из Тироля
Самиган Артюк стоял во главе советских агентов, которые в лагере Платтлинг в первую очередь наблюдали за мной и моими помощниками. Его самым кровавым делом после войны были розыски отдельных убежищ власовских солдат в Тироле.
В промежуток между уходом американских военных сил и прибытием французских частей образовался трехдневный вакуум, в котором в Тироле оставались только советские штабы для связи. Артюк и его жена водили советчиков по убежищам власовских солдат. Их и их семьи хватали и тут же расстреливали. В числе этих жертв были комендант Главной квартиры майор С. Хитрово, дьякон Мельников, заместитель начальника Финансового отдела КОНРа Юрковский и многие другие. Самиган Артюк и его жена Екатерина действовали самым отвратительным способом, выполняя задачи разведчиков.
После того, как выдача власовских бойцов была закончена, советская агентура послала брачную пару Артюков в Индонезию, бывшую более или менее советофильской. Однако, когда Сукарно принял власть и начал там чистку, причем он стал убивать тысячи индонезийских коммунистов, — Артюкам в этой стране, больше нечего было делать, и они вернулись в Европу. Артюк стал хлопотать о службе на радиостанции «Свобода» в Мюнхене, прилагая вызывающие интерес рекомендации русских социал-демократов, живших в Соединенных Штатах. Но американская разведка была информирована об Артюке, и он работы на станции «Свобода» не получил. После этого он прожил известное время до своей смерти в Германии.