Страница 20 из 36
Они допрашивали его в здании паспортного управления 16, 17 и 18 февраля, переводя на ночь в номер отеля «Нью-Йоркер». В пятницу 18-го вечером полиция доставила его домой для свидания с женой и ребенком. Они не знали, что же с ним делать, в конце концов, ему нечего было инкриминировать.
Только утром 17 февраля те, кто действительно был заинтересован в Румрихе, узнали, что он уже два дня как арестован. Известие принесла «Дейли ньюс», где в сумбурной заметке сообщалось, что арестован какой-то ненормальный, пытавшийся получить бланки ходатайств о выдаче паспорта. Потребовалось еще два дня, чтобы перевести Румриха в здание ФБР на Фоли-сквер.
В субботу 19 февраля в 15.00 дело было раскрыто. Специальный агент ФБР Леон Тарроу сунул Румриху копии нескольких писем, подписанных «Краун», прикрикнув:
– Хватит валять дурака! Я скажу – кто ты такой. Ты – чертовски важный немецкий шпион Краун.
Услышав свое кодовое имя, Румрих подскочил и вытаращил глаза.
– Ну хорошо, мистер Тарроу, – сказал он, – вы победили. Позвольте мне увидеться с женой и помочь ей уехать к родным, и я все скажу.
В Бремене Файффер узнал о провале Румриха 27 февраля, через день после того, как ФБР объявило о его аресте, но ему не было известно, на чем тот погорел. Даже через пятнадцать лет после этих событий в разговоре со мной Файффер сказал, что Румрих провалился при попытке похитить полковника Элджина.
«Ему в голову пришла идиотская мысль, – рассказывал мне Файффер, – под фальшивым предлогом заманить на встречу одного из старших офицеров армии США и похитить у него мобилизационные планы его части и схемы его форта. Офицер прибыл на свидание в сопровождении агентов ФБР».
В этом Файффер, конечно, ошибался, но был совершенно прав, когда добавил:
«Как только Румриха арестовали, он сразу же назвал фамилии и адреса всех агентов из группы Карла Шлютера».
Арест Румриха имел серьезные последствия. В ходе расследования стало известно о существовании Уильяма Лонковски, хотя уже и прошло три года после его бегства. Провалились два его главных помощника, Отто Герман Фосс и Вернер Георг Гуденберг, был разоблачен и доктор Игнац Грибль. Великолепно организованная система курьерской связи, созданная Файффером в 1935 году, серьезно пострадала в связи с разоблачением Шлютера и арестом Иоганны Хофманн, иногда перевозившей сообщение вместо своего любовника.
Адмирал Канарис вызвал Файффера в Берлин для выяснения причин провала, но капитан попытался преуменьшить значение последних событий.
– На самом деле, – заявил он шефу, – мне даже стало легче, когда Румрих сошел со сцены. Я никогда по-настоящему не доверял ему и считал пустозвоном.
Канарис не был с этим согласен, но все же оставил пока Файффера на прежней должности руководителя американской сети в бременском отделении. Позднее, однако, два события показали, что офицер, которого подчиненные теперь уважительно называли Флейтист[28], подтвердил свою полезность.
В октябре дело Румриха было передано в нью-йоркский суд, и абверу стали известны некоторые последствия провала, показавшие, что Файффер допустил ряд оплошностей и промахов, своей неосторожностью нанеся ущерб операциям в США. Хотя он и уверял Канариса, что Румрих знал его лишь под кодовым именем Н. Шпильман и не имел представления о его положении в германской секретной службе, выяснилось, что другие члены группы знали, что он капитан 2-го ранга Эрих Файффер, руководитель немецкой шпионской сети в Америке. Большое жюри, вынесшее обвинительный вердикт по делу арестованных членов группы Румриха и Грибля, имело достаточно оснований, чтобы заочно признать виновным и Файффера.
Когда еще только велось следствие по делу Румриха, абвер был потрясен тем, что адмирал Канарис предпочел назвать это «еще одним несчастным случаем». Четверо членов великолепной ячейки Вольфганга Блаума – Шаков, Кухриг, Гросс и мисс Гутманн – были арестованы в зоне канала при попытке сфотографировать укрепления форта Рэндольф. Хотя остальным членам группы удалось избежать провала и продолжать свою шпионскую деятельность до 7 декабря 1941 года, операции был нанесен значительный ущерб. Сам Блаум тоже был разоблачен, но избежал ареста, срочно покинув Панаму.
Канарис устроил перетряску всей верхушки отделов, отвечающих за операции в США, капитан Файффер был переведен из своего отделения на другую должность, где, по словам Канариса, он уже не нанесет вреда.
Эрих Файффер тяжело перенес этот удар. Даже пятнадцать лет спустя, когда я беседовал с ним, он не мог согласиться с Канарисом, что провал группы Румриха и Грибля нанес ущерб операциям абвера в США. Вскоре после описанных событий Леон Тарроу опубликовал хвастливую книгу об этом деле (за что был немедленно уволен директором ФБР Гувером). Однако на Файффера эти разоблачения не произвели впечатления.
«Хотя это всего лишь триллер, – говорил он мне, – книга тем не менее показала, как мало ФБР узнало о наших операциях. Фактически им удалось раскрыть лишь маргинальную группу дилетантов, которые обеспечивали лишь незначительную развединформацию».
Судя по материалам суда и особенно по «откровениям» Тарроу, ФБР не удалось по-настоящему заглянуть в нервный центр. Абвер (который Тарроу постоянно путал с гестапо) был упомянут лишь мельком, как организация с названием Nationale Geheim Abwehr, возглавляемая, предположительно, неким полковником Бушем. Адмирал Канарис сумел сохранить свою анонимность.
Более важной оказалась неспособность ФБР на этой стадии проникнуть в ядро абверовской сети в Соединенных Штатах. Как впоследствии хвастливо заявлял Файффер, его «настоящая организация совершенно не пострадала». Это же относится и к сети майора Риттера. Провал же Румриха лишь заставил немцев действовать осторожнее и тоньше. Как мы увидим, они результативно действовали еще более трех лет, а в отдельных случаях и дольше.
К тому времени, однако, абвер потерял интерес к Соединенным Штатам. Было напряженное время, и хватало дел вблизи от дома.
В то самое время, когда в Америке разразилось дело Румриха, абвер был полностью занят подготовкой к аншлюсу Австрии. Тогда же велась подрывная работа и нагнетание кризиса в Судетах. На западе главное внимание было обращено на Францию, поскольку предполагалось, что, когда Гитлер примется за Чехословакию, французы не останутся безразличными к судьбе своего главного союзника в Центральной Европе.
И наконец, на горизонте в качестве законной цели появилась Англия. Гитлер частично отменил свой запрет на шпионаж против британцев на их территории. В 1937 году он заявил Канарису, что тот может действовать в отношении Британской империи как считает нужным, несмотря на проводимую Чемберленом мирную политику.
Впервые после Первой мировой войны в центре внимания абвера оказалась Британия.
Часть вторая
В ФОКУСЕ – БРИТАНИЯ
Глава 7
ПУТЕШЕСТВИЕ В БРИКСТОНСКУЮ ТЮРЬМУ
За несколько лет до Первой мировой войны, когда сэр Огастес Фрэнсис Эндрю Торн был всего лишь лейтенантом гренадеров, кто-то в военном министерстве выдал ему велосипед и направил его в Восточную Англию «инспектировать местные преграды, которые могли бы воспрепятствовать германским экспедиционным силам». Вероятность тевтонского вторжения была весьма отдаленной, и миссия юного Торна была лишь рутинным упражнением. Но когда он катил на двух колесах по пыльным дорогам Норфолка и Суффолка, он видел туристов, проносящихся мимо него на мощных автомобилях. Это были офицеры германского Генерального штаба в штатском, выполнявшие сходное с задачей Торна обследование.
В те беззаботные годы великие европейские державы расширили гостеприимство в отношении офицеров генеральных штабов государств, решивших собирать информацию для вероятностных планов, составлявшихся на случай возможной войны против тех самых стран, которые они посещали, формально находясь в отпуске. Это были быстрые обзорные поездки на основе неписаного джентльменского соглашения. Это была завуалированная разведка, на основе которой туристы могли делать предположения о том, какие секреты пытаются сохранить гостеприимные хозяева.
28
В честь главного героя поэмы Р. Браунинга – дудочника, или флейтиста, в пестром костюме. (Примеч. пер.)