Страница 118 из 126
Да, классическая тайна запертой изнутри комнаты, в которой совершено преступление. Онорин в логике не откажешь.
Судебно-медицинский эксперт определил, что смерть Малу наступила примерно в двадцать три часа тридцать минут.
Не много же времени потребовалось этому типу с укороченным мизинцем, чтобы провернуть с ней свои делишки, а затем расправиться. Но, черт побери, как же он все-таки выбрался из комнаты?
Я явно поплыл в этом деле, причем так, как никогда за все годы службы. Сил я не жалел: поднял все центральные архивы, изучил множество фото, результаты полицейских облав, поспрашивал друзей, не припоминают ли они человека с покалеченным мизинцем. Впустую.
Я перевернул вверх дном весь «Магали», замучил расспросами девочек, не упустив, естественно, и незабвенную Еву. Пусто! Никто его не помнил. Самое удивительное, что никто даже не заметил, как он входил в заведение. Получалось, что он оказался за стойкой бара как бы внезапно, словно по мановению волшебной палочки. Создавалось нелепое впечатление какого-то видения, поскольку, как только в допросах доходили до этого момента, все немедленно начинали нести маловразумительную околесицу.
Только бармен дал кое-какие показания, согласившись их подписать.
— Да, точно: у него были усы щеточкой. И розетка Почетного легиона… Никогда раньше среди посетителей его не примечал.
— А как насчет родинки вот в этом месте?
— Вы знаете, инспектор, здесь столько болтается народу…
— А руки, неужели не заметили ничего особенного в них?
— Э-э-э… нет, честно говоря. Сколько ни ломаю голову — все напрасно.
— Не помните, в котором часу он появился?
— Где-то около одиннадцати. Как раз объявили о выступлении Евы.
— Может, произошел какой-нибудь незначительный инцидент, совсем пустяковый? Ведь это могло бы послужить зацепкой…
— Да нет… Хотя… Действительно! Именно в этот вечер уезжала Полетт.
— Кто такая?
— Это подружка Малу. Да, вы правы, она еще подошла попрощаться как раз в тот момент, когда Малу собиралась уходить вместе с этим мужчиной… Полетт собиралась прошвырнуться в Испанию на месячишко вместе со своим дружком.
Расследование затянулось. Со дня убийства Малу прошел почти месяц, так что я поставил на контроль возвращение Полетт в Марсель. Вероятнее всего, ничего путного я от нее не услышу. Но что мне оставалось делать в ситуации, когда убийцу никто толком не видел и он, похоже, утек с места преступления через сток в ванной!
Полетт повела себя поначалу нервозно, поскольку на допрос мы ее вытянули прямо из дома, а это, считала она, могло повредить ее репутации. Это при ее-то профессии!
Но потом она успокоилась и рассказала все, что знала. Вкратце я услышал от нее следующее: Малу была единственной дочкой в семье мелкого лионского коммерсанта, чрезмерно избалованной. В один прекрасный день она сбежала из родного города, приняв банальный флирт за большую, на всю жизнь любовь, — словом, обычная брехня. Естественно, ее субчик-голубчик тотчас же ее бросил без гроша в кармане в Марселе. К родителям она, опасаясь отчего гнева, разумеется, вернуться не могла, поэтому поступила завлекательницей сначала в один, потом в другой бар и, наконец, очутилась в «Магали».
— А как насчет этого первого любовника?
— Он осел где-то в Виллербанне, содержит радиомагазин, женат, двое детей. Явно ни при чем…
Конец допроса Полетт я для верности привожу целиком, строго по стенограмме.
Вопрос: Вы подозреваете кого-либо?
Ответ: Нет.
Вопрос: У Малу был постоянный любовник?
Ответ: Нет.
Вопрос: Может, увлечение? Дурачилась, водила кого-нибудь за нос?
Ответ: О нет! Не того она была пошиба. Предпочитала заниматься своим делом втихую.
Вопрос: Значит, никаких соображений насчет того, кто бы мог пойти на убийство вашей подруги, у вас нет?
Ответ: Именно так.
Вопрос: Какого точно числа вы уехали в Испанию?
Ответ: Восемнадцатого января в шесть часов… утра. За мной заехал на машине мой приятель. Малу тогда все подтрунивала: мол, никак не могла поверить, что я не просплю. Бедняжка Малу!
Вопрос: Когда вы с ней разговаривали в последний раз?
Ответ: Непосредственно перед тем, как она покинула «Магали».
Вопрос: Во сколько это было?
Ответ: О! Даже и не знаю… наверное, чуть позже одиннадцати. Я ушла оттуда практически сразу же после нее и была у себя уже в половине двенадцатого. Это помню прекрасно… Я еще заводила будильник на шесть утра, чтобы не проспать…
Вопрос: Она была одна во время вашего разговора?
Ответ: Нет, с клиентом.
Вопрос: Вы можете его описать?
Ответ: Да я и внимания на него не обратила. Мужчина как мужчина.
Вопрос: Волосы светлые или темные?
Ответ: Вроде темные… Да, брюнет.
Вопрос: С усами щеточкой?
Ответ: Возможно, что и с усами.
Вопрос: Вы не обратили внимания на его руки?
Ответ: Нет, с какой стати?
Вопрос: У него был покалечен палец, не заметили?
Ответ: Вот уж не помню.
Вопрос: Подумайте хорошенько… ради Малу… Ведь она была вашей подругой, не так ли? А этот человек — возможно, ее убийца. Ну так как?
Ответ: Да я стараюсь…
Вопрос: Неужели не вспомните какую-нибудь незначительную деталь, которая могла бы навести нас на след?
Ответ: Знаете, в тот вечер я была навеселе… Так радовалась, что мы с Мишелем уезжаем!
Вопрос: И все же сделайте над собой усилие… Это важно. Даже очень.
Ответ: Подождите, подождите… что-то мелькнуло в памяти…
Вопрос: Что именно?
Ответ: Да, да… Я неожиданно покачнулась на своем табурете… и…
Вопрос: И что же?
Ответ: Ну конечно, чтобы не упасть, я уцепилась за него. А он как раз расплачивался и держал в руке бумажник… Надо же! Совсем забыла об этой ерунде… Но в тот момент я ведь не придала этому никакого значения… Понимаете?
Вопрос: Разумеется, но вы продолжайте, продолжайте…
Ответ: Бумажник от толчка у него выпал, кое-что высыпалось на пол… Я помогла ему подобрать.
Вопрос: Что выпало?
Ответ: Деньги. Фото… блондинки с двумя ребятишками.
Вопрос: И это все?
Ответ: Нет.
Вопрос: Тогда что еще?
Ответ: Его удостоверение личности… Ах! Да, теперь все прекрасно вспоминаю… у него была такая смешная фамилия… Ле… Ле Шантр, вот как его звали, как певчего в церковном хоре[43]. А имя — Робер, как у моего отца, почему я и запомнила.
Вопрос: Значит, Робер Ле Шантр?
Ответ: Точно.
Вопрос: А адреса вы не заметили?
Ответ: Почему же, заметила. Но вот вспомнить — это потруднее.
Вопрос: И все же попытайтесь.
Ответ: Знаете, это тоже что-то такое забавное… как-то связано с дуновением ветерка.
Вопрос: Ну-ну, еще чуть-чуть напрягитесь.
Ответ: Там было… нечто веселое, радостное… Точно, так и есть: Жуайез[44].
Вопрос: И в сочетании с дуновением ветерка?
Ответ: Да.
Вопрос: Тогда, значит, в виде прилагательного?
Ответ: Вполне возможно…
Вопрос: А не Вилларе де Жуайез?
Ответ: Точно! Да, да, именно так.
Дальше беседа уже не для протокола:
— Получается улица Вилларе де Жуайез. Есть такая, но в Париже…
— Ну что, довольны?
— Еще бы! Большое вам спасибо.
— Так я могу идти?
— Конечно.
— Слава богу!
— Ладно, ладно, не ворчите. Если бы вы оказались на месте Малу, то уж, верно, были бы довольны, что появился след ее убийцы.
— О! Думаю, что мне на это было бы в высшей степени наплевать… Кстати, он совсем не был похож на убийцу.
43
Le chantre — по-французски «певчий».
44
«Веселая, радостная».