Страница 81 из 88
— Проклятие!!! Дьявол тебя задери вместе с твоей потаскухой!!! Не мог лучше за ней присматривать, а теперь имеешь наглость в чем-то обвинять меня! — Стерлинг достал из кармана носовой платок и утер блестевшую от пота физиономию. — Мы и так потеряли весь день, разыскивая эту…
— А ну-ка, полегче! — рявкнул вдруг Осокин. — Выбирай выражения, ты!
Собеседники еще некоторое время сверлили друг друга яростными взглядами; потом Стерлинг демонстративно сплюнул и выбрался из палатки. Уже совсем стемнело. Возле костров роились насекомые — некоторые были размером с воробья. Капитан брезгливо отмахнулся от огромной черной бабочки, порхавшей возле самого лица.
— О’Рейли!
— Сэр?
— Соберите «стим», и пусть как следует подзарядятся. Он сказал — будем искать ее столько, сколько потребуется! А? Как вам такое заявление?!
— Мне эта затея с самого начала не нравилась, сэр! Чем дальше, тем хуже дела! Сначала мы потеряли корабль, потом стали исчезать люди. Я нутром чую — что-то здесь неладно!
— Делать все равно нечего, — угрюмо бросил Стерлинг. — Назад дороги нет. — Он пошарил в кармане и выудил кожаный футляр. — Хотите черуту,[5] Шон?
— Спасибо, сэр! — О’Рейли чиркнул о подметку спичкой и прикурил. — Мой табачок уже подходит к концу, так что…
Горло боцмана вдруг взорвалось — лопнуло, словно брошенная в стену бутылка портвейна, заляпав все вокруг кровью и ошметками тканей. Почти сразу донесся грохот выстрела. Стерлинг, преодолев секундное оцепенение, рухнул на землю рядом с бьющимся в агонии О’Рейли.
— Оружие к бою! — завопил он что было сил, дергая спусковой рычаг протеза. — Гаси огни! Стреляйте, мать вашу, стреляйте!
Поднялась суматоха. Грянул нестройный залп — вполне естественно, безрезультатный: матросы палили в темноту наугад. Призраки поначалу замешкались, потом сорвались с места, устремляясь в ту сторону, откуда прозвучал выстрел. Как и следовало ожидать, их вылазка оказалась безрезультатной: неведомые враги будто сквозь землю провалились. Отыскать их не смогли даже «стим бойз» — слишком много живности бродило в этот час среди деревьев: ночные твари Земли Чудовищ вылезли из нор в поисках пропитания. Люди, сжимая в руках оружие, напряженно вглядывались в темноту, готовые стрелять на каждый подозрительный шорох; призраки патрулировали окрестности лагеря. Ближе к утру Потап поскребся в палатку Озорника.
— Поговорить надоть, — бросил он.
— Я тебя слушаю, — бесцветным голосом откликнулся Осокин.
— Это самое… Я знать хочу, когда вороги стрелять-то начали… Боцман наш, О’Рейли — он чего делал? Он же с капитаном был, верно? Я б сам у его спросил, только я на бритиш ни бельмеса…
— Тебе зачем?
— Так, — невразумительно проворчал медведь. — Есть одна мыслишка. Узнай, а?
— Хорошо, — пожал плечами Озорник. — Пошли.
Уильям Стерлинг пребывал не в лучшем расположении духа.
— Какого дьявола он это спрашивает? Мы ни черта не делали, ясно?! Стояли и разговаривали, потом я угостил Шона сигарой — а в следующую минуту он уже был мертв! Оставьте меня в покое, вы оба!
Капитан внезапно рыгнул; в воздухе резко запахло джином. Потап выслушал перевод Озорника, задумчиво кивнул и удалился.
Путешественники приняли все возможные меры предосторожности. Лагерь обнесли невысоким валом; палатки постарались дополнительно защитить, возведя с опасных направлений заграждения. «Стим бойз» были отправлены патрулировать ближайшие купы деревьев — туда, где могли укрыться вражеские стрелки. Потап, опустившись на четыре лапы, под прикрытием степного разнотравья провел рекогносцировку местности. Особенно привлекла мохнатого воина дальняя рощица. Медведь долго ее разглядывал, щуря маленькие глазки, — а потом вновь отыскал Озорника.
— Это самое… Вон в ту сторону приздраков посылали али нет?
— Туда? Нет. Далековато от нас, — покачал головой Осокин.
— Ты это, сигару мне раздобудь, а? Как у капитана…
— Зачем? — слабо удивился Озорник. — Ты же не куришь вроде… А, ладно, не мое дело.
Получив желаемое, Потап взял несколько приготовленных для костра веток, моток бечевки и принялся сооружать некую конструкцию.
Лерой Пинкер вместе с Имеющим Зуб выбрались на присмотренную позицию.
— Как только увидишь однорукого, стреляй, — вполголоса сказал следопыт.
Имеющий Зуб сбросил с плеч вещмешок. Большую часть дороги они шли налегке, но четверть часа назад неандерталец остановился, ножом взрыхлил жирную почву и набил ею парусину. Получилась отличная подставка для штуцера — куда лучше самодельных сошек из ремешка и трех палочек, как у Лероя Пинкера.
Быстро темнело.
— Слышь, мистер, — нарушил тишину следопыт. — Как ты целишься сквозь эту штуку? Я смотрю, у тебя и мушки нет…
— Она не нужна, — отозвался неандерталец. — На линзе нанесен крестик.
— Ишь ты… Надо бы и мне такой обзавестись. Глаза начинают сдавать…
Штуцер с подзорной трубой, по дальнобойности и точности превосходивший любую винтовку, обошелся Имеющему Зуб в целое состояние; изготовлением и пристрелкой занимался один из лучших альбионских мастеров-оружейников. Неандерталец мог бы объяснить это своему спутнику, но предпочел промолчать. Старик внушал ему опасения. Он был одним из самых ловких среди людского племени — и, наверное, одним из самых безнравственных. Такие готовы на все ради мизерной выгоды; лучше не давать им повода зариться на твое имущество.
— Ни черта не видно! — досадливо сплюнул Пинкер. — Ишь, окопались…
Сумерки над бруствером озарил крохотный огонек: там, в лагере, кто-то чиркнул спичкой. Спустя мгновение он погас, но не до конца: в темноте мерцала красная точка.
— Ха! Будь я проклят, сигара! — хмыкнул следопыт. — Этот парень ничему не научился. Ну что, мистер, уступаю эту честь вам и вашему меткому другу.
Неандерталец приник к окуляру, поймал алую звездочку в еле видимое уже перекрестье и, задержав на миг дыхание, плавно нажал на спуск. Грянул выстрел. Он успел заметить, как красная точка разлетелась роем быстро гаснущих искр, а в следующее мгновение чуть ниже и сбоку ярко полыхнуло — и что-то с чудовищной силой ударило его прямо в лоб.
— Ах ты, дьявол! — прошептал следопыт, уставившись на мелко сучащее ногами тело: в затылке неандертальца зияла дыра, куда свободно вошел бы кулак. Несколько секунд Лерой Пинкер бессмысленно таращился на труп, потом схватил выпавшую из его рук винтовку — и, пригибаясь, исчез среди зарослей.
— Вы так, а мы вот эдак, — пробормотал Потап, рассматривая сооруженное им чучело. Пуля попала точно в сигару, разворотив изображавший голову мешок. Мохнатый воин закинул за спину штуцер, но подниматься во весь рост не спешил: Крымская война научила его осторожности. Мимо пронеслись туманные силуэты, оставляя за собой клочья пара — «стим бойз» отправились навестить неизвестного стрелка.
— А ведь попал, ей-богу, — тихонько проворчал себе под нос медведь, дивясь невесть откуда взявшейся уверенности. — Хучь об заклад бейся, попал.
Сильвио Фальконе беспокойно метался во сне, заново переживая крушение «Гордости Нового Йорка» — только теперь на борту воздушного судна он был один. Вокруг все скрипело и трещало по швам, яростно завывала буря, сквозь иллюминаторы сочился жуткий зеленоватый свет, а ураганный ветер швырял его по тесной гондоле, вперемешку с ящиками, тюками и прочим грузом. Каждый предмет, казалось, считает своим долгом войти с ним в соприкосновение — и чем сильнее, тем лучше. Лопнувшая сетка сидений пребольно хлестала по щекам. Он попытался отвернуться, закрыться руками… И проснулся. Несказанное облегчение в ту же секунду сменилось паникой. Пощечины оказались вполне реальными: в палатке он был не один! Сердце в груди екнуло и забилось, словно бешеное. В слабеньких сумерках нарождающегося утра Фальконе увидел склонившуюся над ним фигуру. Он протянул руку, нашаривая очки, — и в тот же миг холодный ствол уперся ему в висок.
5
Манильская сигара с заранее обрезанными концами.