Страница 8 из 14
— Это хорошо. Тогда давайте договоримся: я завтра более-менее свободен, с утра только заеду в стационар, у меня есть несколько пациентов. А потом приеду к вам. Вы будете дома где-то в двенадцать?
— Я думаю, еще несколько дней буду дома.
— Отлично, договорились. Теперь отдыхайте, доброй ночи.
— До свидания.
Я кладу трубку и иду на кухню. Светлана моет посуду.
— Это Виталий звонил?
— Точно. Сказал, что завтра начнет свои опыты. Я тебе расскажу.
— Попробуй только не рассказать, улитка несчастная! Я тебя голодом заморю.
Мне становится так смешно, что я просто взрываюсь хохотом. Почему улитка? Ах да, я же не слишком контактный человек. Нет, это надо придумать? Улитка!
— Почему ты так смотришь на меня?
Действительно, уставилась на меня, глазенки круглые и растерянные. Что же я опять отколола?
— Ты... смеешься?
— А что? Нет, просто ты так смешно сказала, а я себе представила...
Нет, я просто не в силах удержаться, до чего смешно!
— Я никогда не видела, как ты смеешься! Иногда ты улыбалась, но так хохотать... Впервые вижу.
Последнее перышко сломало спину верблюда. Хорошенькая история. И я не знаю, как объяснить... Мы пришли туда, откуда и начинали. Господи, ну хоть маленький лучик пошли в мою башку! Нет. Не могу. Вот кажется: еще немного — и я все вспомню. Что-то очень важное. Но — нет. Чем сильнее я напрягаюсь, тем дальше уходит краешек таких нужных мне воспоминаний... Это меня бесит. Как дешевый латиноамериканский сериал.
Рукоять ножа привычно ложится в мою ладонь. Секунда — и, серебристо блеснув, лезвие вошло в деревянную дверь. Именно туда, куда я и целилась. Даже не взглянув на побледневшее личико Светланы, я молча направляюсь в спальню. Я хочу спать. Я взвинчена, сбита с толку и страшно устала.
Темная вода сомкнулась над моей головой.
4
— И все-таки, Юлечка, что вам сегодня снилось?
Его улыбка кажется мне слишком профессиональной, как и его интерес. У меня, конечно, паскудный характер, и, может быть, я просто придираюсь к мелочам, но я проснулась не в настроении. Мне и вправду снилось что-то весьма неприятное. Светлана несколько раз будила меня, потому что я стонала во сне — так она говорила. И я ненадолго вырывалась из липкого кошмара, а потом все начиналось по новой. Но что?
— Ничего особенного.
Не хватало мне еще свои ночные видения пересказывать ему!
— Света утром звонила мне. Она говорит, вы всю ночь кричали и метались. Что же вам снилось? Вы должны мне рассказать. Сны человека — это путь к его подсознанию. Сигнал. Так что вам лучше рассказать.
Ох уж эта мне Светка! Наш пострел везде поспел. Обо всем позаботилась. Вчера вечером безапелляционным тоном заявила, что пока поживет у меня, будет спать на диване в кабинете. По ее словам, я просто не в себе, и оставить меня одну в пустой квартире она не может. Ее, видите ли, напугал мой фокус с ножом. Знала бы она, как он меня напугал! Я и не подозревала, что умею проделывать такие штуки. Светлана, которая знала меня четыре года, тоже не догадывалась о моих талантах. И еще кое о чем. Хотя была для меня самым близким человеком. Так о чем я должна рассказать?
— Я не очень помню свой сон. Все размыто, как в тумане.
— И все-таки? Вспомнить нужно обязательно.
А, прах тебя побери! Зачем мне все это? Напрасно я согласилась.
— Я попробую, но... Ладно. Итак, мне снился коридор. Длинный коридор, с двух сторон которого находятся двери. Много дверей. Как в больнице. Только это была не больница и двери были другие.
— Какие именно?
Вот ведь пристал, зануда!
— Я не знаю. Просто другие. Не деревянные, а словно из пластика. Ах да, на них еще были какие-то окошечки и номера. Окошечки открывались только со стороны коридора. А я иду по коридору и мне почему-то очень страшно. Я не могу сказать, что меня так пугает, но страх и сейчас сидит где-то внутри.
— Там никого нет?
— Нет, сначала — никого. Я просто иду по этому коридору. Мимо дверей. Я не хочу, но почему-то знаю, что должна идти. Понимаете? Должна. И иду. А потом у меня за спиной появляется какой-то мужчина. Я его не вижу, но чувствую, что он там. Я хочу оглянуться, но не могу. Он закрывает мне лицо какой-то... не знаю, тряпкой или пленкой — и мне нечем дышать. У меня в руках...
— Что у вас в руках?
— Нет. Ничего. Я не могу вспомнить.
— Вы намеренно не хотите мне сказать. Юля, вы что-то утаили от меня.
— Я не помню. Это просто сон.
— Ну, хорошо. Оставим это. Скажите, а лицо человека вы видели?
— Нет.
— Откуда же вы знаете, что это был мужчина?
— Во сне я это точно знала. Я не видела его, но знала, что он там.
— Что было у вас в руках?
Ну, нет, парень, я в такие игры играю получше. Если я не хочу говорить, значит, не скажу — хоть на ремни меня порежь.
— Док, давайте пока оставим эту тему.
— Ладно. А вы очень упрямы. Видите ли, Юлечка, если вы не будете мне доверять, наши занятия будут напрасными.
— Видно будет. Лучше скажите мне вот что: мое лицо сильно пострадало в аварии?
— Нет. Ну, как водится: синяки, ссадины, но ничего катастрофического. Пластическую операцию делать не пришлось. А почему вы спрашиваете?
Слишком уж внимательно он смотрит, а именно этого мне бы и не хотелось. Светка может говорить что угодно, да только я останусь при своем мнении.
— Просто так.
— Вы не хотите поговорить об этом? Ведь я заметил, вас что-то сильно угнетает. Пожалуйста, расскажите мне.
— Я не думаю, что хочу об этом говорить. Особенно с вами.
— Ну, я прошу вас. Не ради нашей совместной работы. Просто ради вас. Попробуйте. Кстати, вы не предложите мне кофе?
— Конечно, я должна была сама предложить. Это страшно невежливо с моей стороны. Пойдемте в кухню, там еще оставался Светкин пирог с яблоками.
Мы идем в кухню, я включаю кофеварку. Но мне совсем не хочется кофе. Когда он сварился, я наливаю ему чашечку, ставлю пирог, а сама начинаю шарить по шкафчикам.
— Вы что-то ищете? И почему вы налили только мне?
— Мне совсем не хочется кофе. Я тут ищу... Может, найдется...
Приспичило мне томатного сока, просто до ужаса. Ага, есть!
— Вы любите томатный сок?
— Похоже, да, раз мне его хочется.
Мы сидим и молча пьем — каждый свое. Он уже не волнует меня так, как при первом знакомстве. Может, потому, что я...
— Как вы поладили со Светланой?
— Она просто чудо. Хотя поначалу нам было немного сложно, потому что... Нет, я не знаю, почему. Я действительно такая, как она говорила?
— Я тут уже ничем не могу помочь. Я ведь знал вас уже такой, как сейчас. Мы же не были знакомы раньше. Но я не могу поверить, что вы — плохой человек, как мне говорили.
— Кто говорил? — Вот это номер! Он обсуждал меня с кем-то, и меня за глаза облили грязью. — Мне интересно, расскажите.
— Вы уверены, что хотите знать?
— А вы как думаете? Конечно, хочу. Я даже должна знать. Мне ведь надо продолжать как-то жить.
— Я думаю, что мы поговорим об этом позже. А сейчас мне хочется вернуться к другому. Расскажите, что вас так угнетает. Пожалуйста. Я обещаю: этот разговор останется только между нами.
— Я не уверена, что... Впрочем, черт с вами, милейший Виталий Петрович, вы тоже чертовски упрямый человек. Я скажу вам, но если станет смешно, не хохочите слишком громко — у меня ранимая душа. Нет, не надо ничего говорить — я сейчас скажу. В тот день, когда меня проверяли на вашем детекторе лжи — ни смейте отрицать, это был детектор лжи, что бы там ни плел мне ваш лысый психиатр с иезуитским блеском в глазах, я и без детектора видела, что он врет как сивый мерин, так вот, в тот день я заставила вашу куколку Маринку повезти меня в душ. А там на стене есть зеркало. Понимаете?
— Честно говоря, пока что — не очень.
— Док, не стройте из себя идиота. Вы все прекрасно понимаете. Я же не помнила своего лица, вы это знаете. Вот и заглянула в зеркало. И все увидела. Из-за этого...