Страница 6 из 14
— Ты очень изменилась, знаешь? — Конечно, как никто другой, знаю. Что толку об этом спрашивать и так все ясно!
— Нет. Я не знаю, какой я была.
— Ты была жесткой. На работе тебя все боялись, как черт ладана. У тебя не было друзей — только я.
— Почему?
— Ты не стремилась к этому. Для тебя главное — карьера и деньги, чтобы обрести независимость. Я помню, как ты рассказывала мне о той кошмарной, унизительной бедности, которую ты познала в детстве. Пенсия у твоей бабушки была крохотная, тебе как сироте выплачивали какую-то помощь, которой даже на хлеб не хватало. А твои одноклассницы щеголяли в модных нарядах. Многие смеялись над тобой. Это когда ты уже подросла, то стала шить себе такие вещи, каких не было ни на одном рынке, но унижение, которое пришло из детства, оставило след на всю жизнь. Наверное, потому ты иногда бывала жестокой к людям — ведь люди тоже были жестоки с тобой именно тогда, когда ты была абсолютно беззащитной.
— Я не об этом... Но все равно: почему ты дружила со мной, если я такая, как ты говоришь?
— Потому что вижу тебя по-другому. Ведь никто из твоих коллег не знает, что именно ты организовала в пригороде приют для сирот. Никто не знает, что ты перечисляла деньги на операции нескольким детям, и только благодаря этому они выжили и получили второй шанс. А ты даже не позволила раскрыть свое инкогнито, чтоб их родители поблагодарили тебя. Я дружу с тобой и люблю тебя, потому что знаю тебя настоящую.
— Все это так странно. Слышать о себе такое — а я же ничего этого даже вспомнить не могу. Что мне делать? И надо же как-то работать, а я не в состоянии ничего... Со мной раньше никогда подобного не случалось?
— Нет, никогда. Во всяком случае, с тех пор, как я тебя знаю — а это почти четыре года.
Четыре года. Именно столько прошло со дня смерти моей бабушки — туда-сюда полгода, судя по документам. Где-то в то же время я переехала в эту квартиру — согласно договору о купле-продаже. Я видела его в папке, которую дал мне док. Четыре года я знакома со Светланой. А что было до этого? Кто знал меня раньше? Откуда у меня средства, чтобы открыть собственный дом моды? Гдe-то должны быть более давние документы. Должны быть люди, которые помнят меня дольше. Четыре года... Странно.
— О чем ты думаешь?
— Так, ерунда. А как мы с тобой познакомились? — почему-то это важно для меня. Может, у меня паранойя? Кто знает...
— Я психолог. Ты пришла ко мне на прием. Сначала ты заинтересовала меня как пациентка, а уже потом мы по-настоящему подружились.
— Я нуждалась в помощи психолога? Почему?
— Ты вернулась из Парижа, с Недели высокой моды. Что-то там случилось, ты никогда не рассказывала подробностей. И это что-то тебя просто подкосило. Ты даже лежала в тамошней больнице с тяжелым неврозом. Возможно, просто стечение обстоятельств: ты очень хотела показать там свою коллекцию, много работала, а ладить с людьми тебе всегда было непросто... Как бы там ни было, произошел нервный срыв, ты некоторое время лечилась за границей, потом вернулась домой, но все как-то не могло вернуться на круги своя. И ты обратилась ко мне.
— Как ты могла помочь мне, если я ничего тебе не рассказала?
— Мы подошли к проблеме с другой стороны. Тебе следовало научиться общаться с людьми без конфликтов. Вследствие тяжелых детских переживаний ты всегда ждала от людей самого худшего — предательства, лжи, унижения. И сама поступала с людьми так, часто — безосновательно.
— Что-то изменилось?
— Да, мы были... скажем так, на пути к успеху. Ты оказалась слишком впечатлительной. И слишком хорошо помнила свое детство. Но это и неудивительно, ведь по гороскопу ты Рак. А для людей этого знака детство — самый важный период в жизни.
— Ты веришь гороскопам?
— Тем, что печатают газеты, — нет. Я отлично понимаю, что невозможно миллионам людей предсказать что-то одно. Но астрология — одна из самых древних наук, а думать, что древние были дураками, неверно.
— Может быть. Поедим? Я проголодалась.
— Так ты до сих пор ничего не ела? — Светлана срывается с дивана и мчится на кухню. — Ах ты, негодяйка! Я старалась, готовила, а она проигнорировала! Иди сюда, бродяга, буду тебя кормить. Нет, это же надо! Какая наглость! Решила подохнуть с голоду именно тогда, когда... Да идешь ты или нет?!
Я иду. Мне как-то... приятно, наверное, слышать ее стенания и обеспокоенный голос. Я чувствую, что ее забота абсолютно искренняя. Ей ничего от меня не надо. Или она тоже пишет какую-то научную работу? Нет. К чертям собачьим такие мысли, потому что от них может и крыша поехать! Я подумаю об этом потом.
Впервые за долгое время я ощущаю вкус еды. Наверное, я уже не так расстроена. Хорошо, что она приехала. Она мне нравится. Бог знает, сколько времени я бы приходила в себя без нее.
— Кстати, у тебя весьма привлекательный лечащий врач, мне очень понравился. Ты обратила внимание? — Ее глаза смеются, а я от неожиданности едва не подавилась. Господи, ну и тема для разговора!
— Нашла о чем говорить! — Я проглотила кусок пирога с яблоками. — Ничего особенного. Пристал как банный лист — пишет какую-то научную работу, а я нужна ему для опытов.
— Он сам тебе это сказал?
— Ну, да, так и сказал, а что?
— А ты ему что?
— Сама-то как думаешь? Естественно, я согласилась. Чего там разводить церемонии? Это обычный контракт: он использует меня для своих опытов, а тем временем его методика, возможно, даст нужный результат. Вот и все.
— Или окажется безрезультатной.
— Риск есть всегда. Но попробовать стоит.
— Ты сейчас совсем такая, как раньше. Тебя никогда ничего не шокировало. Все могли страшно возмущаться по тому или иному поводу, но не ты. Мне всегда было жаль тебя из-за этого. Я все думала: что же ты должна была увидеть в жизни, чтобы вот так... успокоиться, что ли?
— Теперь мы этого уже не узнаем.
— Возможно, — она снова улыбается. — А он все-таки красавчик, правда?
-Да.
— Ну, наконец! Я даже хотела немного поприставать к нему, но он не обратил на меня внимания. Как ты считаешь, он больше любит худеньких?
— Я могу спросить у него, хочешь? Он должен мне позвонить сегодня.
— Ты что, спятила? Не смей!
— Почему? — Мне немного смешно. — Вот возьму и спрошу. Ради тебя. Он ведь нравится тебе? Ну вот.
— А тебе разве не нравится? Ну, чего так смотришь? Пей, пей компот. Вот, еще кусочек пирога съешь. Так как?
— Даже если и нравится, что с того? Это выглядело бы просто смешно. Он ведь и вправду очень красивый мужчина, и умный, и вообще... А я — чучело и уродина. Поэтому меня не посещают подобные мысли. По одежке протягивай ножки.
Я вижу, что говорю что-то не то, что-то, что удивляет ее до крайности. Но я говорю, что думаю, то, что есть. Что же ее так удивляет? Разве раньше я по-другому выглядела? Так ведь нет, я видела фотографии. Я была в точности такая же, только с волосами и не такая бледная.
— Юлька, что ты несешь?
Она выглядит очень удивленной. С чего бы это?
— Не понимаю?
— У тебя что, развился комплекс неполноценности? Вот это номер! Неужели это из-за того, что... Да, здорово ты головой приложилась, если тебя стали посещать подобные мысли!
— Я не знаю, чего ты хочешь от меня. Я сказала то, что есть. Разве нет? Я, конечно, еще немного не в себе, но ведь не слепая же!
— Раньше у тебя не возникало никаких сомнений насчет твоей внешности. Даже наоборот... Я просто ушам своим не верю. Ерунда какая-то! Это надо додуматься! Ты такая же, как и раньше. Очень красивая беленькая Снегурочка.
Нет, не похоже, что она смеется надо мной. Может, это я чего-то не понимаю? Или как-то не так вижу? Вот: я ожидала увидеть какое-то другое лицо, когда заглянула в зеркало. Что я хотела там увидеть? И почему?
— Ну, что с тобой? — Ее глаза смотрят на меня с таким искренним сочувствием, что я просто не знаю, что ей сказать.
— Сама не знаю. У меня были... отношения с мужчинами?