Страница 47 из 54
— Гарри? — переспросил я.
— Ведь тебя так зовут?
— Конечно, — ответил я. — Меня зовут именно так. Рад с вами познакомиться, генерал.
— Зови меня просто Холли. Сегодня никаких церемоний. Послушай, Бронсон, так где же девки?
— Вот-вот появятся, генерал. Кого вы хотите?
— Двух блондинок и брюнетку на третье. — Он снова затрясся от смеха. — А ведь неплохо сказано, Чарли? Двух блондинок и брюнетку на третье!
— Ей-богу, здорово сказано! — воскликнул я. — Не возражаете, генерал, если я использую вашу шутку в своей статье?
— Как ты думаешь, Бронсон? Можно?
— Я считаю, что можно, генерал. Гарри напишет так, что каждый поймет, что вы пошутили.
— Черт его знает. А ты уверен, что Сэлли поймет это как шутку? Моя жена Сэл, мистер Уильямс, читает вашу «колонку» каждый день. Ой, что это я — «мистер Уильямс»? Просто сорвалось с языка, Гарри.
— Ничего, Холли. Это только доказывает, что тебя хорошо воспитали.
— Я думаю, можно будет использовать это как своего рода шутку.
— Спасибо, Холли. Очень любезно с твоей стороны. Из твоих шуток можно будет составить целую «колонку», и все ребята в редакции будут страшно довольны.
Чарли наступил мне на ногу, и я решил ради него прекратить насмешки. Впрочем, такая предосторожность с его стороны была ни к чему: старина Холли Хэллорен был совершенно не чувствителен к насмешкам.
— Чарли говорил тебе, что мы были однокурсниками в Пойнте? — спросил Холли.
— Да, кажется, говорил, — ответил я.
— Он был самым первым в классе — «первым капитаном». Правда, Чарли? А я был третьим с хвоста. Еле кончил. Как тебе это нравится? И вот я получил звезду на погоны, а старина Бронсон, «первый капитан», все еще ходит в полковниках.
— Что поделаешь, такова жизнь, — вставил я.
— Но знай, мы добудем Чарли звезду. Невредно иметь старину Холли Хэллорена на своей стороне. Могу тебе сообщить, Гарри, что я имею кое-какой вес в Пентагоне. На днях Чарли получит звезду.
— Это правда? — шепнул я Бронсону.
Холли уже был занят разговором с барменом, пытаясь объяснить ему, как приготовить коктейль «кузнечик». Бармен смотрел на все это дело со смешанным чувством подозрения и отвращения.
— Что правда? — спросил Чарли.
— Что он имеет вес в Пентагоне. Он в самом деле может добыть тебе звезду?
— Может, но не станет. Пока сам не получит вторую. Последнему курсанту в классе, старине Хэллорену, никак не улыбается оставаться бригадным генералом в то время, как «первый капитан» Бронсон тоже будет бригадным генералом.
— Понимаю, понимаю, — пробормотал я.
— Подумайте, — вмешался Холли, — этот бармен понимает с полуслова. Сейчас попробуем настоящий «кузнечик».
— Превосходно, — согласился я.
В этот момент к нам присоединились девицы. Чарли тщательно выбирал покупку. Если Хэллорену нравились молоденькие блондинки и попышнее, то Чарли сделал правильный выбор. Нас представили друг другу. Генерал сразу же сделал заявку на Джоан — ту, что помоложе, посветлее и попышнее. Чарли и я завели разговор с Диди. Мы с Диди были старые приятели. Когда описываешь жизнь ночных клубов, как делаю я, знакомишься чуть ли не со всеми девицами, работающими по вызову. Я впервые встретился с Диди, когда она приехала в Нью-Йорк из Колумбуса и поступила на работу в кордебалет одного из клубов. На моих глазах она превратилась из юной, живой, жизнелюбивой девушки — почти ребенка в умудренную опытом подружку завсегдатаев кафе, большую любительницу выпить, в проститутку, работающую по вызову. Не знаю, много ли вам приходилось встречать девиц, получающих по сто долларов за ночь. Я всегда чувствовал к ним глубокое уважение. Дело не только в шикарном ресторане «Марокко» и шелковых простынях. Многим женам есть чему у них поучиться. Они настоящие мастера своего дела в умении льстить мужскому самолюбию. Они смеются над шутками мужчины, ловят каждое его слово и покровительственно берут его под руку, переходя улицу. Если учесть смертную скуку, которую этим девицам приходится терпеть каждую ночь, то приходишь к выводу, что им даже мало платят.
Мы выпили по паре рюмок у стойки. Холли Хэллорен опять начал читать бармену лекцию о приготовления «кузнечика», подробно описывая, как делается напиток, а девушки ахали и охали, словно он только что открыл пенициллин. Я оставался верен виски и немного удивился, заметив, что Чарли переключился на «кузнечика» и уверяет Холли, что это восхитительный напиток. Долго обсуждали, куда отправиться обедать. Девицы настойчиво рекламировали новый французский ресторан, который открылся в первом этаже нового жилого дома, на Лексингтон-авеню. Я бывал там и знал, что обед на четверых будет стоить целое состояние, поэтому подтвердил, что это единственное подходящее место. Мой совет разрешил сомнения Холли Хэллорена. Я был очень доволен, прикинув, какую большую брешь пробьет этот обед в его банковском счете. Он настаивал, чтобы я поехал с ними. Я пытался отговориться.
— Поедем, Капа, пожалуйста, — просил Чарли.
— Разве тебе это нужно? — спросил я.
— Очень. Мы так давно не виделись.
— Не думаю, что нам представится возможность вспомнить старые времена или сыграть в шахматы.
— Ты ему нравишься, Капа. Ты произвел на него впечатление.
— И это может тебе помочь?
— Конечно.
— Хорошо. Узнаю старого солдата: используй всякий подручный материал.
— Ты возражаешь?
— А что мне возражать? Я пообедаю с вами при одном условии.
— При каком?
— Если он будет платить по счету.
— Заплатит как миленький.
— Хорошо. Уж я тогда поем от пуза. Надо надеяться, что Джоан и Диди тоже не будут обращать внимания на правую сторону меню.
Но вышло не совсем так, как я рассчитывал. Хозяин ресторана узнал меня и отказался брать с нас деньги. Я взял себе на заметку упомянуть в «колонке» о его треклятом заведении на следующей неделе или дней через десять.
Ко времени окончания обеда я был сыт по уши генералом. Он долго и громко хохотал над каждым своим словом, и, поскольку говорил больше всех, смех не умолкал весь вечер. Он рассказывал длинные, путаные, неостроумные и скабрезные анекдоты и беспрерывно рыгал. Тягостно было смотреть, как Чарли пресмыкается перед генералом. Он раболепствовал и заискивал. Ему действительно ужасно хотелось получить звезду, и он старался добыть ее во что бы то ни стало. У них были билеты на «Сапоги на кнопках». У меня не было никакого желания выслушивать реплики Холли по поводу балета Мэка Сеннета, и, выйдя из ресторана, я покинул компанию, пообещав встретиться с ними позднее в «Латинском квартале».
Я не собирался там появляться, но вышло так, что к четверти первого закончил свой обход. У меня в карманах накопилось достаточно заметок для очередной «колонки», и я пошел по направлению к Сорок седьмой улице.
Найти веселую компанию не составило никакого труда. «Латинский квартал» — обычно довольно шумное место, но я уверен — стоило бы мне просто встать у дверей с закрытыми глазами и прислушаться, и я сразу же уловил бы в общем шуме раскатистый хохот Холли Хэллорена. Смеялся он, разумеется, над собственными остротами. Чарли говорил, что знает почти всех метрдотелей в городе. Очевидно, он был знаком и со здешним, потому что им предоставили самый лучший столик. Возможно, Чарли был здесь и ни при чем. Весь облик генерала Хэллорена говорил, что он великий мот. Я пробрался между столиками, пододвинул стул и подсел к компании.
— Где ты был, Гарри? Мы уже обогнали тебя на пару бутылок шампанского! — заорал Холли.
— Даже не буду пытаться вас догнать, — ответил я.
— Хорошо, — согласился Холли. Он повернулся к Джоан и обнял ее. Она улыбнулась. Это был привычный рефлекс.
— Ты знаешь, крошка, этот парень — крупный бродвейский журналист. Я каждое утро за завтраком читаю его статьи. Что ты на это скажешь?
Джоан улыбнулась мне.
— Послушай, Гарри, — сказал Холли, сняв руку с талии Джоан и положив ее мне на плечо. — Послушай, Гарри. Я хочу, чтобы ты поместил это в свою статью. У этой девушки чертовски приятный голос. Не смущайся, крошка, воспользуйся рекламой. Можешь написать так: «Джоан Маршалл обладает нежнейшим голоском, какого не слышали мои старые усталые уши уже много лун». Ну как?