Страница 199 из 220
Потом слово получил начальник разведки генерал Стронг. Он доложил о противнике и высказал опасение по поводу швамменуэльской плотины, которая все еще находится в руках немцев. Стронг пояснил: плотина Швамменуэль, высотой в пятьдесят с лишним метров, находится в гористом районе Эйфель и преграждает течение, реки Рур. Рур нельзя форсировать, прежде чем не будет захвачена плотина пли пока ее не взорвут бомбами с самолета. Иначе наступающие войска в любую минуту могут попасть в западню. Достаточно открыть шлюзы — и река превратится в бурную, непреодолимую преграду.
Кеннет Стронг сказал еще, что в долине между Рейном и Руром опознаны танковые части противника, входящие в состав новой шестой германской танковой армии. Известен даже ее командующий. Это генерал Зепп Дитрих, один из приближенных Гитлера.
— Нет никакого сомнения, — заключил Стронг, — что фельдмаршал Рунштедт намерен перейти в контрнаступление именно здесь, — начальник разведки указал на участок севернее арденнского горно-лесного массива.
Я только и жду, чтобы гансы вылезли из своих нор! — воскликнул Бедел Смит. — Немцев легче бить, когда они пытаются наступать…
Начальнику штаба никто не возразил. Конечно, противника легче бить, когда он выползает из своих нор…
Кто встречался с Гитлером в последние недели уходящего сорок четвертого года, замечали происшедшую в нем перемену. Он уже не шаркал по-стариковски ногами, передвигаясь в просторном кабинете Имперской канцелярии, голос его окреп, и с лица исчез болезненный землисто-серый оттенок. В тяжелом взоре его холодных серых глаз гипнотизера снова вспыхивали ледяные огоньки. Арденнская операция стала его детищем, с которым не расставались его мысли ни днем, ни ночью.
Все, что он мог, Гитлер бросал на стол в затеянной им крупной игре. Он надеялся собрать для удара хотя бы двадцать пять дивизий. Его советники только разводили руками — откуда же взять их…
И теперь Гитлер торжествовал — ему удалось сосредоточить для наступления на Западе даже не двадцать пять, а тридцать шесть дивизий!
Он, как встарь, хлопал себя ладонью по колену и самонадеянно восклицал:
— Что я тебе говорил, Герман?.. Пришлось тебе поверить в чудо!.. Теперь я не стану запрещать фон Рунштедту добивать англичан, как это было под Дюнкерком… Но мы загребем в свой невод больше, гораздо больше, чем под Дюнкерком!.. Ты посмотри сам!
Геринг всей тушей наваливался на стол, на карту западного участка фронта. Он с подчеркнутым интересом следил за острием карандаша Гитлера. В который раз фюрер повторял свои планы и расчеты.
Конечно, главный козырь — шестая танковая армия. Совершенно новая, как говорится — с иголочки. Гитлер укомплектовал ее молодежью последнего призыва, дал ей лучшую технику, опытных кадровых офицеров. Армия формировалась и обучалась под Гамбургом. Он не разрешал ее трогать, не брал у нее ни одного танка, как бы тяжело ни было на фронтах.
— Разве я был не прав, когда задумал создать такую армию?! — Гитлер ждал похвалы.
— Мой фюрер, я всегда говорил, что это гениальнейшая идея! Теперь она повернет события, — воскликнул Геринг и сделал рукой жест, точно отвинтил кран.
— Да, да! Именно повернет события войны!.. Я поставлю ее в центре наступления. Рядом пойдет пятая армия… Вот здесь… Две армии станут охранять фланги и развивать успех.
С карандашом в руке Гитлер отошел от карты и устремил невидящий взор через окно, в сад. На деревьях лежал мокрый снег. Было пасмурно и уныло. Снова повернулся к Герингу:
— Я обману их еще раз… И снова в Арденнах! Они уверены, что я не стану повторять дважды один и тот же ход. А я повторю!.. Поэтому я и назначил снова фон Рунштедта командовать Западным фронтом… Ему знакома дорога в Арденнах… Сейчас мне нужна плохая погода, как волку, намеревающемуся залезть в овчарню… Ну, и если бы иметь еще несколько дивизий в резерве… Жаль, что я не могу ничего взять с Восточного фронта… Очень жаль!
Гитлер опять посмотрел в окно… В Арденнах в декабре тоже всегда пасмурно. Нелетная погода устранит преимущество американцев в воздухе, уравняет силы, а внезапность и паника создадут ему превосходство.
Конечно, кроме резервов и плохой погоды, нужно было бы иметь кое-что еще, например время. Хотя бы месяц, чтобы закончить обучение танкистов, вооружить фольксштурм и гренадеров… Но времени не было — русские могли в любой день перейти в наступление. Гитлер рассчитывал, что ему хватит четырнадцати дней на арденнскую операцию — захватить Антверпен и окружить две армии противника.
За несколько дней до наступления Гитлер переехал в ставку фон Рунштедта в замок Цигенберг и приказал вызвать к нему на совещание всех командиров дивизий. Генералов собрали в другом месте, обыскали, отобрали у всех оружие, портфели и в автомобилях, автобусах повезли в ставку.
Гитлер говорил два часа. Он размышлял о победе, перескакивал с одной темы на другую, снова возвращался к своей главной мысли, рассуждал о политических итогах предстоящих событий. Полковники, генералы, фельдмаршалы внимательно слушали. Как и в прежние годы, он сумел наэлектризовать их, заставил снова верить в свой полководческий гений. Это было для него главное…
Невозмутимый, точно высеченный из камня, сидел за столом фельдмаршал фон Рунштедт. Бледное лицо его было бесстрастно. За годы войны он испытал немало падений и взлетов. Но больше было взлетов. Его считали героем разгрома Франции. Он руководил битвой за Киев, командовал фронтом на Западе. Гитлер поощрял его за успехи, увольнял за промахи и снова возвращал в армию. Рунштедта называли «Гинденбургом второй мировой войны». Теперь Гитлер поручал Рунштедту арденнскую операцию.
За столом сидели еще Зепп Дитрих и Гассо фон Мантейфель. Зепп — в прошлом начальник личной охраны Гитлера, — низкорослый и коренастый, был развязен и груб, а фон Мантейфель, худощавый, с длинным грустным лицом, походил ка священника. Оба они командовали танковыми армиями прорыва, и генералы, приехавшие на совещание, смотрели на них как на счастливчиков — вот кто отхватит теперь награды!.. Все верили в успех арденнского наступления. Гитлер сумел на короткое время загипнотизировать своих генералов. Он обрел над ними прежнюю власть. И многие из собравшихся в Цигенберге вспомнили другое совещание — в Берхтесгадене, перед вторжением в Польшу…
Среди наехавших в Цигенберг военных самым младшим по званию был подполковник Отто Скорцени. Он сидел где-то сзади, предпочитая по привычке диверсанта-разведчика оставаться в тени. Но белокурый гигант подполковник с иссеченным шрамами, свирепым лицом был в Цигенберге четвертым по счету человеком, на которого Гитлер делал главную ставку в арденнском наступлении. Рунштедт, Дитрих, Мантейфель и он, Скорцени.
Все эти недели Скорцени напряженно работал, сколачивая свою таинственную стопятидесятую танковую бригаду. Ему удалось набрать сотни две надежных эсэсовцев, отлично говорящих по-английски. Для стажировки их отправили в лагеря американских военнопленных, чтобы навести лоск на произношение. Там они выдавали себя за американских солдат. Теперь сам черт не отличит их от американских парней из штата Георгия, Техаса или Дакоты…
Всего в стопятидесятой бригаде Скорцени насчитывалось более трех тысяч человек. Их обучали управлять американскими танками, стрелять из американского оружия, водить американские легковые и грузовые автомобили. Вот уже сколько времени все они щеголяли в форме американских солдат и офицеров.
Но Скорцени обучал своих людей не только знанию американской техники. В диверсионной школе под Ораниенбургом командиры летучих отрядов зубрили на память расположение американских штабов, которые следует разгромить, фамилии командиров, которых нужно убить. Диверсантов учили обращаться с бесшумными пистолетами, с авторучками-самострелами, с ядами и отравленными кинжалами.
Бригада уже стояла в горах Эйфеля, вблизи переднего края, когда Скорцени отправился на совещание в Цигенберг. Он доложил фюреру — бригада готова к действию. Казалось, все было предусмотрено, вплоть до условных знаков, по которым диверсанты могли бы опознавать друг друга. Это придумал сам Скорцени: люди из его бригады носят синие или розовые шарфы, а на кителе вторая пуговица сверху должна быть отстегнута… И еще — если надо привлечь внимание своих людей — старший постукивает по каске пальцами… Вот так… Гитлер остался доволен…