Страница 13 из 79
В этом же году появилась первая разведывательная служба Общества «Черный океан», «Геньеса». Оно возникло как тайное религиозно-политическое общество, основанное на догмах синтоизма, главной из которых было «поместить под единый кров святую особу своего императора и все народы на земле». Это тайное общество создавалось в целях расширения японского влияния в Азии и ведения разведки против Китая, Кореи и России.
При обществе были созданы школа подготовки агентов на острове Хоккайдо, центр подготовки в Ханькоу в Китае и школа по обучению японской борьбе во Владивостоке. Срок обучения был рассчитан на два года. Курсанты изучали иностранные языки, японскую борьбу джиу-джитсу, искусство гримирования, умение отвечать на допросах и тысячи всяких шпионских хитростей, в частности как нравиться женщинам и сохранять их привязанность.
Основателем этого общества был выходец из знатной и состоятельной самурайской семьи, проживающей на острове Кюсю, Котаро Хираока. Однако наиболее авторитетным руководителем общества «Геньеса» стал японец низкого происхождения, уроженец острова Кюсю Митсуру Тояма. Опоясанный двумя самурайскими мечами, он стал высшим авторитетом клана «странствующих самураев» ронинов, которых в Японии называют «стражами общества». Негласно действуя от имени правительства, они снабжали информацией японскую армию. Тояма лично создавал японскую агентуру в Китае со штаб-квартирой в Ханькоу. Его агенты селились под видом незаметных «маленьких людей» — мелких торговцев, парикмахеров, ремесленников, домашней прислуги — в Северо-Восточном Китае, Корее и Маньчжурии. В Инкоу и Цжиньчжоу были созданы специальные школы для подготовки агентуры из китайцев. Особенно много японской агентуры оказалось в районах дислокации войск царской России — в военно-морской крепости Порт-Артуре, городе Дайрене, в городах и селениях, где были расквартированы армейские подразделения и части Заамурской пограничной стражи, строились фортификационные сооружения, железнодорожные мосты и туннели.
Резидентами разведки были, как правило, кадровые офицеры японского Генерального штаба, которые выступали в роли содержателей публичных домов-, опиекурилен, фотографов, лавочников, приказчиков, поваров, кочегаров и официантов на пассажирских пароходах. Они обычно руководили небольшими шпионскими группами, рядовыми участниками которых являлись китайцы или корейцы, завербованные, как правило, из местных жителей, принадлежащих к беднейшим слоям населения. Резиденты обслуживались тремя или четырьмя связниками, через которых регулярно посылали собранные сведения своему командованию. Связники были бродячими торговцами или носильщиками-кули, которых было практически невозможно выделить в многочисленных толпах носильщиков, мелких розничных торговцев, погонщиков скота, нищих и бродяг, коими были заполнены города и дороги всего Китая. Как правило, это были совершенно неграмотные люди, не понимающие того, что они делают.
Доставка разведывательных донесений отличалась большой изобретательностью и осуществлялась с множеством уловок и различных ухищрений. Донесения помещались в подошвы обуви, складки одежды, вплетались в традиционные китайские косички, вставлялись в золотые коронки зубов, прятались в телегах, перевозивших домашнюю утварь, товары, продовольствие. Нередко курьеры проглатывали контейнер с донесением или применяли внутриполостное вложение. Именно эта агентура во многом сумела обеспечить победу Японии в японо-китайской войне в 1894 г.
Одним из лучших воспитанников тайного общества «Геньеса», «Черный океан» был Фуццо Хаттори. Он происходил из небогатой многодетной семьи. Его отец работал на военном складе в порту Иокосука. Мальчик обладал незаурядными способностями, и у него была феноменальная память. Он проявил такое прилежание к учебе, что им заинтересовался сам Митсуру Тояма. Хаттори принял идеи общества и принес присягу на верность «Черному океану». Она заканчивалась следующими словами: «Если я предам организацию, то пусть будут прокляты мои предки и меня ждет в аду геенна огненная!» Ему было 17 лет, когда он был принят в специальную разведывательную школу в Саппоро, в Южной Японии.
После ее окончания Хаттори в роли коммивояжера стал ездить в Шанхай и Монголию. Это был период Японо-китайской войны. Он выучил местные диалекты, часто посещал селения кочевников и заодно изучал расположение военных укреплений, состояние дорог, записывал мнения местных вождей по поводу политики и особенно то, что говорили в народе. Он многое запомнил и, вернувшись в Ханькоу, представил подробный отчет руководству спецслужбы.
В 1898 г. Хаттори поехал во Владивосток с целью организовать сеть японской разведывательной службы на территории российского Дальнего Востока. В это время начиналось активное строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, и много японских разведчиков, прошедших подготовку в спецшколе в Саппоро, прибыли в этот регион России. Во Владивостоке существовала школа японской борьбы, которую весьма охотно посещали русские офицеры. Хаттори организовал для них интимный отдых, а гейши, ублажая офицеров, собирали у них нужную информацию. Несколько публичных домов с той же целью было создано им в Порт-Артуре.
Крупным русским административным и военным центром на Дальнем Востоке был Хабаровск. Здесь Хаттори также организовал глубоко законспирированную разведывательную сеть, агенты которой работали в штабе военного округа и высших органах гражданского управления российского Дальнего Востока. С этого времени Маньчжурия и Дальний Восток стали для японского Генерального штаба открытой книгой. Успехи Хаттори были настолько очевидны, что шеф «Черного океана» Тояма отозвал его в Японию и назначил своим помощником и секретарем. Он стал примером для подражания, национальным героем нескольких поколений японских разведчиков. Многие из них предпочитали самоубийство нарушению данной ими клятвы, которая звучала так: «Клянусь выполнять приказы моих командиров и, если того потребуют обстоятельства, скорее убью себя, чем выдам секреты организации».
Экономические и политические интересы Японии традиционно были тесно увязаны между собой и составляли основу государственной политики Японии. Это особенно проявилось в японской экспансии на юг (острова Рюкю и Тайвань), а также на север (Корея и Маньчжурия). В Маньчжурии и Корее они столкнулись с возрастающим российским влиянием. Экспансионистские замыслы японских представителей «наназиатизма» распространялись и на российскую территорию. Словами дипломата Оиси Масами они провозгласили идею оттеснения империи Романовых за Урал и превращения Сибири и русского Дальнего Востока в колонию для всех развитых наций. Как серьезная угроза интересам Японии рассматривалось строительство Транссибирской железной дороги, а также военное присутствие России в Китае и Корее. Премьер-министр Японии Ямагата Аритомо писал в 1893 г.: «Во всяком случае через десять лет, когда Транссиб будет завершен, Россия несомненно захватит Монголию и протянет руки к Китаю».
1 августа 1894 г. началась Японо-китайская война. Крупные японские формирования высадились на континенте и довольно быстро оккупировали Сеул и важнейшие порты Кореи. Ямагата исполнял обязанности командующего первой армии, однако заболел и вынужден был вернуться в Токио. Он не был выдающимся полководцем, но зато являлся великолепным дипломатом и политиком. Ямагата лучше работников Генерального штаба понимал, что Япония еще недостаточно мощная в военно-экономическом отношении страна и в скором времени подвергнется давлению великих держав. Поэтому неожиданно, в разгар победоносных военных действий в начале 1895 г., он заявил, что всякую победоносную войну надо уметь вовремя завершить.
Япония получила от побежденного Китая крупную контрибуцию, Формозу (Тайвань), Ляодунский полуостров и Пескадорские острова, а также признание независимости Кореи от Китая. Однако Россия при поддержке Германии и Франции заставила Японию пересмотреть итоги Японо-китайской войны и отказаться от притязаний на Маньчжурию. В ноте японскому правительству содержался «совет» не занимать Ляодунский полуостров. В Японии это вызвало бурю негодования у националистов. Доля военных расходов в бюджете возросла с 10 до 30%.