Страница 86 из 89
Мюллер извинился и быстро вышел из гостиной в сопровождении адъютанта. В своем рабочем кабинете он увидел стоявшего в верхней одежде хауптштурмфюрера СС Хорста Копкова, начальника отделения, специализирующегося в его управлении но радиоиграм с Советами и занимающегося в настоящее время «Красной Капеллой» в Берлине. Черный, блестящий плащ Копкова был усеян мелкими каплями, видимо, от растаявших снежинок.
— Что, идет снег? — спросил Мюллер, входя в кабинет.
— Да, небольшой, — необычно громким голосом заговорил Копков.
— Что у тебя? Только говори потише…
— Прошу прощения, группенфюрер, но мне кажется, важное дело.
— Что случилось? — прервал его Мюллер, который весь подобрался, понимая, что неурочное посещение его квартиры Копковым связано с каким-то чрезвычайным происшествием.
— Группенфюрер, из двух радистов, которых мы задержали, один, Альберт Бар, «запел».
— Так, а второй?
— Второй упорно молчит и думаю, что уже ничего не скажет. Мы испробовали все, что могли.
— Что сообщил Барт?
Копков нервно сглотнул, видимо, его томила жажда. Но он терпел, решив закончить доклад.
— Барт сообщил, что второго зовут Артур Хесслер. Оба они немцы, из военнопленных. Прошли специальную подготовку как радисты. Задание Хесслера Барт не знает…
— Какое задание имел сам Барт? — нетерпеливо спросил Мюллер.
— Барт должен был восстановить связь с двумя людьми и передавать получаемую от них информацию. Первый источник — ученый, химик Куммеров, а второй… — Копков замолчал, не решаясь продолжать.
— Ну, не тяни, кто второй? — нетерпеливо спросил Мюллер.
— Второй — хауптштурмфюрер СС Вильгельм Леман из отдела четыре Е.
— Что-о? Дядюшка Вилли? Не может быть? — невольно вырвалось у группенфюрера.
Кличку дядюшка Вилли Леману присвоили в гестапо за почтенный возраст и добродушный характер. Несколько минут Мюллер молчал не в силах осмыслить услышанное. В его управлении предатель! Чудовищно! Это просто не укладывалось в голове.
— Это точно? Ошибки быть не могло?
— Все сходится, группенфюрер. Барт назвал адрес его местожительства — Кармен-Сильваштрассе, 24, номер домашнего телефона, пароль и отзыв, описал внешний вид. Все сходится.
— Как они должны встретиться?
— Разработаны условия: пароль и отзыв. Встреча на другой день по обусловленному адресу на улице. Может организовать для подстраховки их встречу?
— Нет, — живо возразил Мюллер. — Не надо…
Он задумался. Через какое-то время поднял голову, подошел вплотную к Копкову и глядя снизу вверх прямо в зрачки его глаз, жестко проговорил:
— Дружище, Хорст! На тебя возлагается ответственная задача.
Сейчас поедешь в Управление и через дежурного, как обычно это делается, срочно вызовешь Лемана к месту службы. Машину пошлешь только с шофером. Жди его у входа. Как только он войдет — обыскать, изъять оружие, переодеть в гражданское, если он будет в форме и отвести в подвал, в камеру. Никому ни слова, Гуппенкотену[44] я позвоню. Помни, Леман опытный полицейский, поэтому все должно быть, как обычно, до мелочей. Понял?
— Есть, группенфюрер!
Копков вскинул руку и вышел из кабинета.
«Так, нужно подобрать трех надежных следователей и пусть приступают к делу, — размышлял Мюллер, расхаживая по кабинету. — Их нужно предупредить: биографией, работой не интересоваться. Их задача — привести его в такое состояние, чтобы он согласился дать показания. Потом его допрошу я сам. Да, он чем-то серьезно болен. Чем же? Ага, вспомнил, диабетом. Предупредить следователей, нашего врача. Ежедневно давать таблетки, обращаться так, чтобы он раньше времени не умер. Кажется, все!»
После этого он вернулся в гостиную. Но игра уже не клеилась и Эйхман это сразу почувствовал. Он извинился и стал прощаться, сославшись на занятость по работе.
За Эйхманом потянулись другие чиновники. Вскоре гостиная опустела. Остался лишь один Шольц.
— Что-нибудь неприятное, — осторожно спросил Шольц. Он неспешно расхаживал но гостиной и собирал на поднос посуду. Мюллер сидел в кресле в глубокой задумчивости, попыхивая своей неизменной сигарой. Наконец, стряхнув пепел, он сказал:
— Да. Обнаружилось, что один из чиновников моего управления работает на Советы.
— Ошибка исключена?
Все сходится. Черт, неужели он так обиделся, что я понизил его в должности! — и он опять замолчал.
Шольц продолжал бесшумно заниматься уборкой.
— Как это некстати сейчас! — неожиданно с досадой проговорил Мюллер. — Вот-вот должен решиться вопрос с назначением начальника всего РСХА и тут на тебе! Если об этом узнает Борман со своей шайкой, они сразу подымут шум против меня. И так напакостят, где могут…
После убийства в Праге летом этого года шефа Главного управления имперской безопасности Гайдриха, должность начальника главка оставалась вакантной. Рассматривались несколько кандидатов, в том числе и Мюллер, и все ожидали решения по этому вопросу самого Гитлера.
Против Мюллера тайно интриговал Борман. Руководитель партийной канцелярии и верхушка СД были против шефа гестапо, так как знали, что в течение ряда лет он собирает компрометирующие материалы на членов партии в связи с превышением ими полномочий или совершением других правонарушений. Гайдрих был единственны в высшей нацистской иерархии, который всегда его поддерживал. Теперь приходилось рассчитывать только на свои силы.
— Черт с ней, с должностью, Генрих! — воскликнул Шольц. — Тут надо думать, как голову сберечь. Если об этом узнает фюрер, последствия могут быть самые неожиданные.
— Я знаю и над этим думаю, — сказал Мюллер. После некоторого молчания, он добавил. — Я приказал Копкову без шума его арестовать и поместить в одной из камер нашего управления. Знать об этом будет ограниченный круг надежных людей.
— У кого он работает?
— У Гуппенкотена. Которому придется все рассказать, но он парень с головой, надежный. Опасен Шелленберг, тот, если узнает, сразу же побежит к Гиммлеру. Но я думаю, если с ним предварительно поговорить, он тоже будет молчать. Ведь этот Леман был у него заместителем, когда Вальтер возглавлял контрразведку.
— А кто его выдвигал?
— Да я, кто же еще. А как было его не выдвинуть. Старейший работник гестапо, безупречные характеристики, работал против Советов. Проверял его в течение года, ничего подозрительного не обнаружил. В тридцать девятом покойный Гайдрих выдвинул на должность начальника отдела контрразведки, вместо Беста, этого проныру Шелленберга. Ну, я под видом помощи молодому, неопытному начальнику отдела, подсунул ему своего человека Лемана, чтобы он приглядывал за ним. Работал он хорошо, претензий не было, но где-то через год у него серьезно обострилась старая болезнь. Пришлось его заменить. Мы подобрали ему подходящее место, сделали его ответственным за документацию в отделе. Представляешь, какой поднимется шум, если все это всплывет?
— Да, дрянь дело, — согласился Шольц. — Его нужно замять. Нет человека и нет проблемы.
— Я тоже так думаю, — согласился Мюллер. — Ну ладно, давай что-нибудь почитаем.
Мюллер открыл книгу, а Шольц, собрав всю посуду, ушел на кухню.
Мюллер попытался читать, но очень быстро понял, что это ему не удается. Перед его глазами постоянно стояли два выпученных от ярости глаза Гитлера, его искаженный в крике рот. Он отогнал это видение и попытался сосредоточиться на чтении, но через несколько минут обнаружил, что снова и снова читает одну и ту же страницу, а в голове, как на испорченной пластинке, повторяется: «Пригрели предателя, пригрели предателя…» Он откинул голову назад, отгоняя виденье, прекратил бесполезные попытки читать и все крутил машинально в руках шахматную фигуру, не зная, как освободиться от этого дьявольского наваждения.
— Шольц! — позвал Мюллер друга.
— М — м? — Шольц, увлеченный изучением иллюстрированного журнала с полуобнаженными женщинами в фривольных позах, никак не мог оторваться.
44
Гуппенкотен — непосредственный начальник Лемана в отделе контрразведки.