Страница 72 из 89
Подготовка велась в нерабочее время, а также в воскресные и праздничные дни. Особенно трудно давались иностранные языки — немецкий и французский. Среди его преподавателей иностранных языков оказалась Мария Вилковиская, миловидная, приятная девушка, работающая переводчицей в Иностранном отделе. Она жила со своими родителями несколько лет за границей и овладела там французским и немецким языками.
Он появился среди ее учеников несколько позже других, потому что проходил дополнительную спецпроверку. В двадцать один год он уже был полон горького чувства потерянного времени.
Высокого роста, худощавый, уверенный в себе молодой человек.
С самого начала Александр завладел вниманием Марии. Но даже отдаленно их отношения не походили на любовное увлечение — душа Марии была спокойна. Александр явно не намеревался тратить на любовь ни время, ни энергию, да и Марии эта идея еще не приходила в голову. Никто из них не сознавал, что безмятежность обстановки в ее семье и естественная, спокойная чистота, лежащая в основе характера Марии, действовали на Александра подобно наркотику. Сам он, поглощенный своей затмевающей все остальное целью — освоить французский и немецкий языки, лишь иногда мысленно тянулся к Марии. Благодаря спокойствию дочери и полнейшей занятости Александра страх ее матери, Анны Семеновны таял, она мечтала о более достойной партии для дочери и перестала тревожится, как сложатся их отношения.
Так было вплоть до праздничного вечера в клубе на Лубянке. Тогда к дому подъехало такси, и Анна Семеновна, которая, конечно, и не подумала дать Марии ключ, поспешила к двери на звук звонка. Дверь открылась в самый драматический момент.
Мария, уже стояла одной ногой на пороге, повернувшись к Александру, который удерживал ее за плечи, не пуская в квартиру. Выражения ее лица Анна Семеновна не видела, зато отлично разглядела лицо Александра, и то, что она увидела, заставило ее широко распахнуть двери и церемонно пригласить обоих в безопасную освещенность прихожей. Александр чуть менее церемонно отклонил ее приглашение выпить чашечку чая, резко развернулся и быстро начал спускаться вниз по лестнице.
На следующий день он отбыл в свою первую заграничную командировку в Париж, а Мария погрузилась в мир спокойной и привычной жизни. В Париже она прожила с родителями несколько лет и хотя ей там нравилось, уют и спокойствие домашнего очага для нее были предпочтительнее заграницы.
Александр был высокий, худой, но обладал завидной выносливостью, как физической, так и духовной. Какой-то острослов из отдельских придумал для него прозвище «Длинный». Оно прижилось и стало в первой командировке его оперативным псевдонимом.
Резидентом у него был Александр Орлов, больше известный под фамилией Никольский, опытный чекист, но в качестве нелегала тоже выехавший впервые.
В Париже Коротков поступил в Сорбонну с целью прослушать курс антропологии, выдав себя за чехословака по фамилии Районецкий. Там он подружился с одним французским студентом, социалистом, который из-за недостатка средств вынужден был бросить учебу в университете. Месяца три Коротков ничего о нем не слышал. Однажды, он совершенно случайно встретил своего университетского друга на авеню Опера. Оба очень обрадовались встрече. Молодой француз рассказал, что с помощью отца своей невесты он получил работу фотографа во Втором бюро[42] французского Генерального штаба, занимается там снятием копий с карт и документов, но зарабатывает еще слишком мало, чтобы жениться.
Когда окрыленный Коротков доложил Орлову об этой встрече, им подумалось, что это необыкновенная удача, поскольку вербовка студента открывала долгожданный доступ к секретам Второго бюро, собственно главной, цели, ради которой они с Орловым и прибыли в Париж. Случайный характер этой встречи как будто исключал возможность организации подставы Французами своего агента, тем более, что инициатива знакомства исходила от Короткова. Было решено, что эту дружбу надо продолжать.
Проверка отца невесты показала, что он действительно бывший армейский сержант, работавший делопроизводителем в военном министерстве.
Орлов запросил у Центра разрешение приступить к вербовочной разработке студента, а чтобы не терять времени, поручил Короткову оплатить покупку обручального кольца для невесты француза и пообещать ссудить его деньгами в долг, что дало бы возможность молодой паре вступить в брак.
Орлов был абсолютно уверен, что Москва утвердит его план. Однако, каково же было его удивление, когда Центр, ссылаясь на информацию от легального резидента, сообщил, что французская контрразведка Сюртэ женераль от своего агента в компартии, получила сведения о том, что некий чехословак, проживающий в Париже и изучающий в Сорбонне антропологию, является советским гражданином и агентом НКВД. Сюртэ поручила своему молодому сотруднику записаться на тот же курс антропологии и познакомиться с этим чехословаком.
Орлов сразу же понял, что Сюртэ проводит контрразведывательную операцию. Поэтому разработку француза сразу же прекратили, а Короткова решили временно из страны вывести.
В марте тридцать четвертого Александр выехал в Германию, где занялся совершенствованием немецкого языка. В апреле он вернулся обратно.
В Париже Александра ожидала очередная неприятность. Резидент Орлов случайно встретился с перебежчиком, бывшим сотрудником советского торгпредства Верником, который его опознал. Резиденту пришлось срочно покинуть Францию, а Короткова оставили в Париже одного работать с двумя агентами. Тогда он попросил предоставить ему отпуск…
Мария шла домой с пляжа, шла быстро, как всегда, не глядя по сторонам.
Вы позволите составить вам компанию? — раздался чей-то голос, показавшийся ей знакомым.
Она удивленно подняла голову. Перед ней стоял очень высокий, худощавый, элегантно одетый мужчина с красивыми чертами лица, каштановыми, чуть вьющимися волосами и хорошо очерченным ртом. Он был очень привлекательным и выглядел человеком, способным многого добиться в жизни. В его лице не было и следа удачливой самоуверености, присущей покорителю дамских сердец, и это впечатление подчеркивалось выражением сияющих серо-голубых глаз и жесткой линией волевого подбородка.
Глаза Марии расширились, она вспыхнула, но быстро овладела собой, румянец на ее лице сменился мраморной бледностью.
— Саша! — воскликнула она с ноткой неуверенности.
Он улыбнулся и осторожно взял ее под руку.
— Маша… Можно? — Он вытащил папиросы, руки его слегка дрожали, но она была не в состоянии этого заметить.
— Но… Саша! Не может быть… каким ветром тебя сюда занесло?
— Приехал в отпуск… Был в Москве, а теперь здесь.
— Но как ты здесь оказался?
Он сделал вид, будто не понимает.
— А, ну конечно, я оказался здесь случайно, решил вот отдохнуть.
— Странно… Какое совпадение… В Крыму, в этом поселке и вдруг случайно встретиться!
— Что правда, то правда. — Он так равнодушно произнес это, что она настороженно взглянула на него и обнаружила, что он задумчиво наблюдает за ней с каким-то странные выражением в глазах.
Она нерешительно спросила.
— Или нет?
— Конечно нет. Я решил, что настала нора нам увидеться вновь.
— А мама… она знает, что ты приехал?
Улыбка скользнула по его губам.
— Мне кажется, что было предельно все ясно.
Вдруг она заговорила о другом:
— А ты изменился.
— Ты хочешь сказать, что меня теперь не так легко спугнуть? Краска вновь залила ее щеки.
— Нет, конечно нет! Как глупо! Но…
— Но? — вопросительно повторил он.
— По-моему, ты мог бы и попрощаться со мной тогда, — сказала она, не глядя на него.
— Я пытался.
Она вскинула глаза:
— Пытался? Когда?
— Рано утром, после бала. Твоя мама сказала мне, что ты еще спишь, вот и пришлось уехать не повидавшись с тобой. Я просил передать тебе привет. Разве тебе не сказали?
Она молча покачала головой, и, глядя на ее опечаленное лицо, Александр почувствовал приступ такой же бессильной ярости, что испытал год назад, в то раннее утро, когда он, побуждаемый безотчетным чувством, вернулся к ее квартире, надеюсь сам не зная на что. Возможно, на короткое свидание с Машей, перед тем, как отправится его поезд…
42
Второе бюро Генштаба — военная разведка Франции.