Страница 16 из 23
— Как правило, за такие, как у вас, вопросы, суды дают от десяти до пятнадцати лет, — с улыбкой сказал лидер.
— Так и мне вы предлагаете писать только дифирамбы, а при отрицательных оценках меня тоже ждет от десяти до пятнадцати лет? — спросил я.
— А вы чем-то лучше других? — искренне осведомился лидер нации.
— Конечно не лучше, — согласился я. — Я пишу о том, что вижу.
— Получается, что вы отклоняете мое предложение? — спросил лидер с улыбкой, искривившей его лицо.
— Вы мне предложили жить и работать на острие бритвы, — сказал я. — Это все равно, что по-китайски отсрочить приведение в исполнение смертного приговора на неопределенный срок. Результат один — смертный приговор в любом случае. Так лучше сразу — честным человеком, а не облитым грязью лизоблюдом.
— Жаль, что разговора у нас не получилось. — Лидер нажал кнопочку под крышкой стола и сразу в дверях появились два моих сопровождающих конвоира. — Работайте по плану, — сказал им лидер и, обращаясь ко мне, улыбнулся, — а репортаж о нашей встрече сегодня же будет запущен по всем каналам, в том числе и по «Интервидению». Пусть ваши коллеги за вас порадуются.
Глава 21
Меня снова привезли в кабинет, где мне был определен ночлег после приезда из Сибири.
Сейчас перед столом была привинчена табуретка.
Человек в хромовых сапогах, в военном мундире в звании подполковника с просветами василькового цвета на погонах пальцем показал на нее, садись, мол.
— Вы понимаете, в чем вас обвиняют? — спросил он.
— Нет, — сказал я.
— Что ты дурочку перед нами ломаешь? — завелся подполковник. — Ты обвиняешься по статье 58 за подрывную деятельность и шпионаж.
— Какая 58 статья? Ее уже давно отменили, — пытался я обратиться к закону.
— Это для дураков отменили, — засмеялся офицер. — Она никуда не девалась, стояла в готовности и ждала, когда вы нажретесь долбаной демократии, чтобы пересажать вас всех и сгноить в лагерях во имя торжества новой идеологии и идей лидера нации.
— Кто же такой лидер нации? Это новый Бог? — спросил я.
— Ах, ты сволочь, ты еще смеешь издеваться над нашим лидером нации? Да он наш отец родной? Да мы за него тебя сейчас изувечим, как Бог черепаху. И ты, гад, не веришь нашей России, — заорал подполковник, наливаясь кровью как бык перед атакой на тореадора.
— Да, Нинуля, судьба ты моя, — подумал я, — ты поступила как настоящая российская патриотка. Вечная тебе память.
Меня сбили с привинченной табуретки и стали пинать хромовыми сапогом, приговаривая — сука, шпион, морда жидовская, пидорас…
Я не уворачивался. Пусть быстрее меня забьют, и кончится этот страшный сон, пришедший из далекого 1937 года и дремавший в каждом поклоннике Идола, безразлично какой масти и идеологический принадлежности.
Наблюдатель
«Представить страшно мне теперь,
Что я не ту открыл бы дверь».
Глава 1
Летним вечером я сидел в полутемной комнате и смотрел телевизор. Жена с дочерью уехали к теще и должны вернуться только на следующий день.
Квартирка у меня небольшая. Две смежные комнаты и ни одной двери между ними, прихожей и кухней.
Вечер был ничем не примечательный. Причин радоваться и печалиться не было. По телевизору показывали лидера национально-патриотической партии Зюпилова, председательствовавшего на съезде Союза молодых зюпистов и проповедовавшего умеренный шандыбизм, пришедший на смену марксизму-ленинизму.
Говорят, что шандыбизм, как политическое течение, существовал с середины девятнадцатого века. Его основоположник самобытный дворянин Шандыба был современником и знакомым Пушкина А.С. Говорят, что однажды он подошел к великому поэту и попросил сочинить рифму со словом «рак».
Ответ последовал быстро:
— Шандыба дурак.
— Ну, хорошо, а со словом «рыба»?
— Дурак Шандыба.
Все готовились к выборам. То один, то другой кандидат, то целые партии кричали о каком-то двадцать пятом кадре, бьющем не в бровь, а в глаз телезрителю, о каких-то заколдованных телезаставках, зомбирующих молодежь и пожилое поколение. Везде была откровенная бесовщина. Не хватало только Вия, которому бы открыли глаза и который бы указал пальцем на самого проходного кандидата в Президенты:
— Это он!
То, что произошло потом, я отношу за счет того, что я был один и того, что был вечер. Днем такие вещи не случаются.
Это не было похоже на «Фауста» Гете, ни на «Мастера и Маргариту» Булгакова. Но какая-то чертовщина во всем этом была.
От телевизора меня отвлек негромкий стук по косяку дверной коробки, где должна находиться дверь из крошечной прихожей в маленький коридор, ведущий в прихожую и кухню.
Повернув голову, я увидел мужчину средних лет в бобровой шапке, темно-коричневой турецкой дубленке (качество невысокое, но на этом ширпотребе турки вывели свою экономику из кризиса), коричневых брюках и поношенных зимних полусапожках фирмы «Саламандра». На шее потертый красно-синий мохеровый шарфик. Точная копия моей зимней одежды.
Я выглянул в прихожую. Моя, точно такая же дубленка, висела на вешалке. Полусапожки стояли на месте. Шапка и шарфик лежали на полочке.
Странно было и то, что этот человек как две капли воды был похож на меня: нос с горбинкой, усы с проседью.
— Можно войти? — спросил «я».
Я только кивнул головой, посмотрев на запертую дверь.
Незнакомец привычно снял свою дубленку и повесил ее на крючок поверх моей. Свои полусапожки поставил рядом с моими.
Привычным для меня жестом пригладил волосы и вошел в комнату. Сел на диван, спросил, кивнув на телевизор:
— Что показывают?
Мне, честно говоря, было не до телевизора. Я просто не знал, что мне делать и что говорить. Мысленно пробежался по событиям сегодняшнего дня и не нашел ничего такого, что могло бы свести меня с ума или вызвать галлюцинации. Пищевое отравление исключается.
— Не волнуйтесь, мне эта передача тоже не нравится. И не пытайтесь найти какие-то отклонения в своем организме. У вас все в порядке.
Проглотив комок в горле, я только и мог спросить:
— Кто вы такой?
А что бы вы сделали на моем месте, если бы к вам незвано и неизвестно как пожаловали бы собственной персоной вы сами?
Незнакомец ничуть не удивился вопросу. Протянув вперед руку ладонью вниз, он примирительно произнес:
— Прошу вас успокоиться и внимательно выслушать меня. Я не причиню вам никакого зла. Вы только выслушайте меня и потом дадите свой ответ. Если вам не понравится то, что я вам расскажу, я уйду также незаметно, как и пришел и вы можете считать, что я никогда не приходил и никогда не существовал.
Интересно слушать себя со стороны. Не на видеопленке, а вживую. Честно говоря, я выражался бы точно так же, как и он. И тембр и тональность моего голоса мне не нравятся.
Я только кивнул и незнакомец продолжил:
— Вы, конечно, мне не поверите, но я житель другой планеты.
Если бы это был кто-то другой, вошедший через открываемую хозяином дверь, то эти слова были бы достаточны для постановки самого точного диагноза. Но, когда это слышишь практически от самого себя, то невольно приходит мысль о собственном сумасшествии.
Аналогичные мысли были, вероятно, и у моего собеседника:
— Успокойтесь. Я у вас нахожусь только потому, что вы нормальный человек. Постарайтесь отделить себя от моего образа и выслушайте то, что я вам расскажу. Я знаю, что вы привыкли к четким определениям и формулировкам, но ситуация очень сложная и я прошу позволить мне рассказать обо всем подробно.
Да, я прибыл на Землю с другой планеты. Название моей планеты вам ничего не даст. Вы его никогда не слышали, кстати, у вас очень поверхностные знания астрономии, и вашим ученым о ней тоже не известно.
Наша цивилизация много старше вас. Ваша солнечная система нам известна. Мы не полагали, что на одной из планет этой системы есть разумная жизнь, так как ваша планета из далекого Космоса представляется сгустком газов, насыщенных химическими элементами искусственного и естественного происхождения. Одним словом, свалка отходов жизнедеятельности цивилизации. Такое бывает перед рождением новой звезды или после распада существовавшей.