Страница 133 из 134
— Человеческое рабство. Он не человек, а животное.
Еще один разрез — и веревки спали с его запястий. Жжение исчезло.
— Он свободен, — спокойно промолвила Наталья.
Очен нежно коснулся ее щеки:
— Благодарю тебя.
Делия громко завопила, призывая своих охотников, чтобы те бросились к ней, но Очен уже сформировал в уме отчетливую мысль о своих землях. Он потянулся туда, и Наталья, Делия, ее охотники и крошечная комнатка растворились в свете. Последнее, что он увидел, были карие глаза Натальи, и затем он оказался дома.
— Ну как все прошло? — спросила матушка на следующее утро за завтраком в элегантной столовой.
Бережно расставленные щиты защищали комнату от слишком резких лучей солнца, и потому в ней царили прохладные тени и мягкие солнечные зайчики.
— Ужасно. — Наталья взяла холодное гусиное яйцо. — У Делии был Ловец снов, но он улизнул.
— К счастью для него, — фыркнула Арен Сорвенска. — Ненавижу все, что связано с этой женщиной.
— Да, люди Делии избили его. Но теперь он пропал.
— Злобная маленькая ведьма! Дорогая, было бы лучше, если бы ты не имела больше с ней ничего общего.
— Не бойся, матушка.
— Хорошо. — Арен фыркнула и вернулась к своей излюбленной газете.
Наталья все-таки ждала, что Очен придет к ней ночью. Но он, конечно, не явился. Похоже, он вернулся в свой горный мир, исцеляясь и делая все, чтобы забыть о своем пленении.
Он не виноват, что ему пришлось использовать ее, чтобы освободиться. Он был в отчаянном положении. Ничего личного.
Ей стоило бы уже привыкнуть к тому, что мужчины ее используют. Но боль от его признания, что Делия подкупила его, чтобы он выбрал ее, жгла, как раскаленный нож. Конечно, он подчинился бы. Очен заботился прежде всего о том, чтобы спастись. Если бы Наталья сама оказалась в ловушке, она бы тоже больше заботилась о своем спасении, чем о чувствах тюремщиков.
По крайней мере, он ей показал, на что похожа страсть. Ей стоит удовлетвориться этим и жить дальше.
Наталья отшвырнула салфетку и вскочила. Нет! Она устала быть неудовлетворенной жизнью, устала обходиться тем, что есть, и мириться с разочарованием. Неужели именно такой должна быть ее жизнь — тоскливым существованием и унижением, без единого шанса на подлинное счастье?
Ее матушка удивленно подняла глаза:
— Дорогая, что-то не так?
— Я уезжаю. Надолго. Путешествие в пустыню. Оно займет какое-то время.
— В центр медитации? Хорошая идея, дорогая. Последнее время ты неспокойна. — Арен улыбнулась. — Желаю хорошо провести время.
Наталья наклонилась к матери, подставляя щеку для поцелуя, и покинула комнату, услышав, как матушка промолвила, прежде чем вернуться к своей газете:
— Дорогая, дорогая моя.
Охотник и егерь семьи Сорвенска не был слишком оптимистичен по поводу шансов Натальи найти Ловца снов, в особенности какого-то конкретного из них. Но он согласился взять ее с собой в горы. В конце концов, Сорвенска хорошо платили.
Он повел Наталью через Восточное Кольцо в область столь отдаленную и обманчивую, что последние несколько миль им пришлось пробираться пешком. Наталья никогда раньше не была в горах, не покидала огромный город-оазис, где обитало большинство людей.
Горы оказались прохладными, влажными и показались ей странными. Деревья росли прямо из скал, да так густо, что под ними едва удавалось рассмотреть камни. Даже в прочных охотничьих ботинках и штанах Наталья поскользнулась и съехала вниз, поранив руки через перчатки. Обычные для леди упражнения не готовили к путешествиям по горам. Егерь, Бахл, был терпелив с ней, но девушка видела его беспокойство.
Внезапно идущий впереди Бахл остановился. След, по которому он шел почти весь день, внезапно исчез на краю обрыва. Ущелье обрывалось вниз по меньшей мере на тысячу футов. Далеко внизу, в тумане, текла река.
Бахл потер лоб:
— Моя госпожа, нам придется повернуть назад. У нас недостаточно припасов для дальнейшего пути, их хватит, только чтобы добраться до транспорта.
— Можешь идти, — промолвила Наталья, садясь на валун. — Оставь меня здесь.
Егерь встревожился:
— Нет-нет, моя госпожа. Ваша матушка убьет меня.
Наталья вздохнула:
— Подозреваю, что она так и сделает. И это будет моя вина. Боги спасают меня от моего острого чувства ответственности.
Бахл сочувственно дотронулся до ее плеча:
— Не каждый путь легок.
— Особенно путь егеря, чья госпожа хочет отправиться в столь дурацкую экспедицию. — Она устало улыбнулась Бахлу. Интересно, почему она вообще решила, что сможет найти Очена? Охотникам Делии на это понадобилось два года, и теперь он точно будет намного осторожнее. — Не беспокойся, — сказала она, ощущая сосущую пустоту внутри. — Мы пойдем обратно.
Она встала, чтобы повернуться, но поскользнулась на грязи и полетела к краю обрыва. Бахл попытался схватить ее за руку, но промахнулся. На его лице читался ужас. Наталья пыталась за что-нибудь зацепиться, и вдруг почувствовала, что ее поднимают сильные обнаженные руки.
Ее ноги оторвались от земли, и она полетела, поднимаясь все выше, к самым вершинам деревьев. Бахл схватил ружье, но не выстрелил.
Очен поставил Наталью на громадную платформу на деревьях, которую поддерживали крепкие ветви вокруг мощного ствола. Она повернулась к мужчине и уставилась на него, изумленная настолько, что даже забыла о дыхании.
Лицо и тело Очена полностью исцелились. Он выглядел столь же красивым, как тогда, во сне, когда лежал на ней и на нем было столь же мало одежды. Но во сне не было настоящего Очена. Этот же был реальным и удивительно красивым, во плоти.
Он во все глаза смотрел на нее, но радости в его лице не было.
— Что ты здесь делаешь? Пикник вдали от общества?
— Нет… Не совсем так.
— Ты охотилась на Ловца снов.
— Я искала тебя.
Он замер, удивленный ее словами. В серебристых глазах светилось недоверие, и это нервировало Наталью.
— Я не знала, что ты можешь летать, — сказала она.
— Я многое могу. — Он оглядел девушку с головы до ног, и она знала, что не выглядела и вполовину так хорошо, как он.
Она обгорела на солнце, ее жалили насекомые, одежда пропахла потом и износилась.
— Хотела оживить свою фантазию? — спросил он.
— Нет, — едко отозвалась она. — Я пришла спросить, почему ты не вернулся обратно. Помню, ты обещал, что придешь ко мне.
— Обещал, — промолвил он. Он согнул руки, что еще лучше обрисовало бицепсы. — Я пришел, но тебя там не было.
— Потому что я была здесь. Разве ты не знал?
— Записки ты не оставила.
— Но я думала… — Она замолчала и провела рукой по грязным волосам. — Думала, что ты будешь знать, где я нахожусь.
— Наталья, все совсем не так. Да, я читаю твои фантазии и сны, но мне нужно для этого быть на определенном от тебя расстоянии. Я знал, где ты живешь, но не знал, куда ты ушла.
— Что ж, теперь я здесь.
— Почему?
— Потому что я хочу быть с тобой. — Она поднялась на ноги, пытаясь забыть тот простой факт, что находилась в сотнях метров над землей, на дереве. — Я устала ждать.
— Ты не очень долго ждала.
Наталья рассерженно ткнула пальцем ему в грудь:
— Неправда! Я ждала всю свою жизнь. Ждала кого-то, кто увидит меня, настоящую меня, и не сочтет отвратительной.
Он удивленно уставился на нее:
— Разве кто-то может счесть тебя отвратительной?
— Они, любовь моя. Они считают тебя диким животным без души, но и меня они считают не лучше. Мне нравятся эмоции, чувства и страсти. Значит, со мной что-то неправильно.
— Нет, что-то неправильно с ними.
Наталья отвернулась и оглядела платформу, которая, как она теперь поняла, была сооружена из переплетенных живых ветвей. Для того, кто вырос в мертвой пустыне, растения с такой мощью определенно казались странными.
— Что ж, я пришла сюда не для того, чтобы пасть к твоим ногам и умолять впустить меня, — промолвила Наталья. — Я просто хотела тебя увидеть. Узнать, поправился ли ты. И достойно попрощаться.