Разведка и контрразведка

В среднем личный состав разведывательной и контрразведывательной службы, без органов цензуры и контроля за «возвращенцами», насчитывал около 300 офицеров, 400 полицейских агентов и 600 солдат. В продолжение войны к работе в органах агентурной разведки было привлечено в общей сложности до 2 500 офицеров и чиновников, но большинство из них на очень короткое время; основной же кадр опытных работников оставался стабильным.

Записи об агентах были сожжены, поэтому я могу лишь ориентировочно указать, что общее число их достигало 2 000 человек, часть из них была снята с работы как непригодные и ненадежные; некоторые, подозревавшиеся в шпионаже на обе стороны, были отданы под суд или интернированы. К концу войны на работе оставалось около 600 агентов.

Жертвы, как, например, гибель Ларезе, были неизбежны. Следует, в частности, упомянуть печальную судьбу лейт. Паламара, ассистента венской университетской библиотеки. Будучи кадетом, он был направлен в разведотдел 7-й русской армии. Там в начале 1916 г. ему было поручено завербовать одного офицера из русского разведотдела в Борщове. Женщина-агент, считавшаяся совершенно надежной, подготовила почву и в середине февраля 1916 г. организовала встречу Паламара с русским офицером по ту сторону Днестра, за русскими позициями. Все шло то намеченному плану. Но внезапно во время переговоров ворвалось несколько казаков и с криком «шпион» набросились на Паламара.

Через длиннейший ряд посредников штабу 9-й армии стало известно, что русские принуждали Паламара дать сведения об австрийской армии, угрожая повешением. Это оказалось безрезультатным, и его бросили в тюрьму в Каменец-Подольске, откуда перевели затем в еще более ужасное место заключения, в Бердичев, где находился штаб юго-западного фронта.

Государственный переворот принес многим офицерам разведки тяжелые испытания. Руководители крупных разведорганов, естественно, стремились прибыть в ликвидируемое разведывательное бюро главной квартиры, но это удалось не всем. [240]

Контрразведка четко выполняла свой долг до горестного конца. Мы в состоянии еще были следить за деятельностью основателей нового государства — Крамаржа, Клофача, Прейса, Корощеца, которые собрались в Швейцарии. Среди югославов пока не было единства. Крамарж и Клофач вовсе не стояли за республику; первый, в частности, слыл ярым монархистом. Когда из Парижа вернулись Бенеш и Сихрава, Крамаржу пришлось уйти в тень, хотя решение вопроса о форме правления было отложено до возвращения Массарика из Америки.

Как показала мемуарная литература, вышедшая после войны, политическая информация нашей разведки, к глубокому сожалению, вполне отвечала действительности. Сути дела не меняли мелкие ошибки, связанные с обширным размахом работы. Быстрое уменьшение шпионских дел после 1916 г. следует отчасти приписать энергичным мерам нашей контрразведки в начале войны. Возросший опыт полиции и жандармерии помог им справиться с эпидемией шпионажа.

Фактом, неразрывно связанным с работой разведки, является измена. Изменник не боится презрения со стороны врагов и друзей, когда ненависть, оскорбленное самолюбие или жажда наживы и власти получают перевес над чувством долга.

Будучи хорошо осведомлен о фактах измены против нас и в нашу пользу, я утверждаю, что в Австро-Венгрии измены происходили не чаще, чем в других странах. Но у нас стишком много о них говорилось, отчасти потому, что в начале войны действительно пришлось казнить большое количество людей за шпионаж и за оказание помощи противнику. Хотя эти измены русинов и сербов нервировали армию, но для высшего командования они, в большинстве случаев, роли не играли. Доказательством могут служить жалобы неприятельских штабов на слабые результаты их агентурной разведки. Если учесть, что противник получал информацию путем подслушивания телефонных переговоров, опросом пленных и через своих агентов, то роль изменников представится еще более незначительной.

Неудачи не должны всегда связываться с изменой, хотя обычно на нее сваливают вину.

В Италии каждое поражение вызывало болезненную шпиономанию. Перебежчики, выдававшие противнику планы намеченных наступлений, бывали и у нас, но они не приносили большого вреда при хорошей подготовке операции. Во время июньского наступления 1918 г., помимо измены перебежчиков, сыграла роль слабость местной тактической (войсковой) разведки, не заметившей контрмер противника. К этому еще добавилась [241] беззаботная болтовня по телефону, лучше, чем перебежчики, информировавшая противника.

Задачи разведывательной службы во время мировой войны вышли далеко за первоначальные рамки. Повсюду, вовне и внутри, она должна была иметь глаза и уши в области военной политики, экономики и техники. В этой гигантской борьбе, не ограничившейся одними рамками полей сражений, было бесчисленное множество уязвимых пунктов, требовавших использования или защиты. Эта задача легла на разведывательную службу, которая в мирное время получала столь слабую поддержку. Ее обе основные ветви — разведка и контрразведка — стремились честно выполнить свой долг. Наше неприкрашенное изложение даст объективному читателю достаточно материала для оценки успешности работы агентурной разведки Австро-Венгерской империи.

Приложение. Альберт Петё. «Полковник Редль»

Макс Ронге в своих мемуарах посвятил целую главу делу полковника Редля. За прошедшее с 1930-х годов время ученым стали известны многие новые подробности этой загадочной истории. В приложении — статья австрийского автора Альберта Петё о знаменитом шпионе.

Альберт Петё — австрийский историк и публицист, автор книги «Шпионы для двуглавого орла», посвященной разведке Австро-Венгрии во время Первой мировой войны.

Источник: http://www.agentura.ru/library/redl/

Оригинал: Albert Pethö «Oberst Redl». Глава из сборника «Секретные службы в мировой истории», под ред. проф. Вольфганга Кригера (Geheimdienste in der Weltgeschichte, herausg. v. Wolfgang Krieger, Verlag C.H. Beck, München, 2003).

Перевод с немецкого: Виталий Крюков, Киев, 2005.

Наряду с ужасной и одновременно увлекательной драмой Мата Хари шпионский скандал, разразившийся вокруг полковника Императорского и королевского Генерального штаба Австро-Венгерской монархии Альфреда Редля, принадлежит к числу самых знаменитых афер того времени.

Столь беспрецедентный в истории старой австрийской армии факт государственной измены элитного офицера, занимавшего такую важную должность, не зря послужил сюжетом множества журналистских статей, книг и фильмов, хотя в них очень часто были смещены акценты по отношению к исторической правде. От Стефана Цвейга и Эгона-Эрвина Киша до фильма Иштвана Сабо, от 1920-х годов до современности, этот случай был описан неоднократно, но почти ни одна деталь в этих описаниях не соответствует действительности. Вот лишь один пример: «Этот внешне выглядевший в точности как любой иной средний хороший австрийский офицер полковник, доверенное лицо наследника престола; ему был доверен самый важный отдел — секретная служба армии; и он должен был бороться с разведками противника. Но теперь, в 1912 году, в ходе балканского кризиса, произошла утечка самой важной тайны австрийской армии — плана боевого развертывания. Он был продан в Россию, что могло стать причиной беспримерной катастрофы в случае войны, потому что русские заранее знали каждое продвижение австрийской наступающей армии. Паника в кругах Генштаба... была ужасной... И министерство иностранных дел, не совсем надеясь на сноровку военных властей, не уведомляя Генштаб, решило само провести расследование и поручило полиции, помимо всех прочих мероприятий, проверять все письма «до востребования», приходящие из заграницы, не обращая внимания на тайну переписки. Однажды в почтамт поступило письмо со станции Подволочиска на русской границе на адрес «Опернбалль». При открытии выяснилось, что внутри конверта не было письма, зато лежали восемь свеженьких купюр в тысячу крон каждая. Эта подозрительная находка тут же стала известна полиции. К окошку почтамта был направлен сыщик, чтобы немедленно арестовать человека, обратившегося за этим письмом. На мгновение история превратилась из трагедии в уютный типично венский фарс. В обеденное время на почте появился некий господин и спросил о письме с адресом «Опернбалль». Почтовый служащий тут же подал скрытый сигнал сыщику. Но сам сыщик как раз отправился на обед, чтобы выпить кружку пива... — Вот такая история.