Страница 8 из 24
Дефицитом сил и финансовых средств объяснялось и то, что результаты абвера пока что никак нельзя было признать удовлетворительными. Руководитель совещания со всей ответственностью признал, что в области военной разведки в Польше, за исключением некоторых ограниченных контактов вблизи германской границы, практически ничего не достигнуто. Даже оповещательная сеть со стороны германской границы была еще неплотной, и ее еще следует всячески расширять. Группа абвера будет стараться получить дополнительные силы и больше денежных средств, пока не проведут уже подготовленную денежную реформу. Неустанный труд и напряженнейшие усилия участников совещания необходимы для продвижения в направлении указанных целей. Вследствие военной слабости рейха следует приложить все человеческие силы в сфере разведки и контрразведки, чтобы вражеские действия не застигли руководство врасплох.
В то время сеть информаторов абвера простиралась только до польской границы. С ее помощью в случае необходимости разведка могла вестись подходящими разведчиками вдоль зеленой границы лишь в скромных размерах. Напротив, ни в коем случае не следовало ожидать, что с ее помощью поставленные на совещании перспективные цели могут быть достигнуты лишь приблизительно. Соответственно для нас, участников совещания, важнейшей задачей была вербовка в Польше лиц, работающих на таких постах, что смогли бы давать информацию по важным, еще непроясненным вопросам и предупреждать нас, если польская сторона намеревается предпринять угрожающие для Германии действия.
Затем на совещании в Кёнигсберге со всей определенностью констатировалось, что результаты, достигнутые до сих пор по второму заданию, контршпионажу, также совершенно неудовлетворительны. Некоторые случаи шпионажа, раскрытые в течение 1923 года, отчетливо показывают, что II отделение военной разведки под руководством польского генштаба ведет в Германии широкомасштабную работу. В особенности в Германию как по конвейеру засылали своих агентов отделения польской секретной службы в Познани и Бромберге, именовавшиеся филиалами.
Филиал в Познани при этом использовал преимущественно тайные тропы, ведущие в землю Шлезвиг и марку Бранденбург, тогда как бромбергское отделение предпочитало путь в Восточную Пруссию и Померанию через Данциг. Для внедрения агентов они могли использовать офицеров разведки, работавших под прикрытием дипломатического представительства Польши. Но больше всего наводило на размышления то, что арестованные шпионы целенаправленно ориентировались на штабы рейхсвера и такие отделы, которые занимались секретной работой. Тяжелые последствия для рейха могли быть в том случае, если в ближайшее время не поставить надежного заслона польской шпионской службе.
В связи с этим на заседании отмечалась срочная необходимость укрепления сети информаторов в приграничных с Польшей районах, прежде всего поиск надежных людей, которые могли бы помочь абверу внутри страны выслеживать пути передвижения и тайные способы сообщения и скрытно следить за подозреваемыми лицами.
Таким образом, приграничное население было задействовано для зашиты отечества. Но при подавлении шпионажа отделы абвера широко пользовались поддержкой и соответствующих властей, в особенности уголовной и пограничной полиции, подчинявшихся прусскому министерству внутренних дел.
В отделах уголовной и пограничной полиции служили чиновники, во время Первой мировой войны сотрудничавшие в расследовании шпионских дел. Поэтому сначала налаживалось сотрудничество между ними и абвером, хотя руководящие чиновники прусского министерства внутренних дел не очень-то одобряли слишком тесные контакты своих подчиненных с абвером.
Прусское министерство внутренних дел позднее воспользовалось одним особым случаем, чтобы запретить своим работникам сотрудничать с абвером. Речь идет о деле Нейхёфен, произошедшем в 1929 году на Мюнстервальдерском мосту через Вислу южнее Мариенвердера. Случай уже описывался в литературе, поскольку он ярко демонстрирует, как активно польская секретная служба действовала в 1920-х годах в шпионских операциях и какие, с другой стороны, действенные контрмеры предпринимались абвером и пограничной полицией.
Некий сотрудник польской пограничной стражи, одновременно выполнявший поручения военной разведки своей страны, установил контакт с одним унтер-офицером рейхсвера и пообещал тому большое вознаграждение в случае сотрудничества. Особенно польская разведка стремилась добыть противогаз новой конструкции, поступивший в рейхсвер. А ему, унтер-офицеру, достать такой противогаз легче легкого.
Унтер-офицер сделал вид, будто согласился на предложение, заявив, что попробует, можно ли незаметно умыкнуть один из таких противогазов. Тогда он даст знать.
Об этом происшествии он же доложил по начальству. Командование срочно уведомило отделение абвера по Восточной Пруссии в Кёнигсберге. Его сотрудники приняли решение написать письмо-ловушку и отправить его заказчику. В нем от имени унтер-офицера содержалось сообщение, что он сможет передать заказанный противогаз в определенный день поблизости от немецкого поста паспортного контроля на Мюнстервальдерском мосту. В назначенный им час получатель может спокойно перейти через мост и забрать противогаз.
Поляки не подозревали, что за написанным якобы унтер-офицером письмом скрывается абвер. В назначенный день и час два комиссара польской пограничной стражи перешли через Мюнстервальдерский мост и направились к месту встречи на германской территории. В момент, когда они забирали у унтер-офицера противогаз, выскочили лежавшие в засаде чиновники прусской пограничной полиции, подключенные к операции абвером. Польские комиссары оказали сопротивление. Завязалась перестрелка, в которой один из комиссаров был тяжело ранен и вскоре скончался в больнице. Другого, по имени Биедзински, арестовали и осудили к высшей в то время мере наказания за шпионаж — 15 годам тюремного заключения.
По возвращении из Кёнигсберга в начале 1924 года я приступил к выполнению порученных мне заданий. Капитан Вейсс настоятельно просил меня уделять особое внимание офицерам разведки противника, действовавшим под прикрытием дипломатического представительства Польши в Данциге. При этом я прежде всего должен был попытаться установить агентов, работавших на польских хозяев и их каналы въезда в Германию.
Для решения этих задач мне требовались помощники, поскольку в полицейском управлении занимался официальной работой и в одиночку был не в состоянии проводить все необходимые расследования и наблюдения. Быстро решившись, я переговорил с двумя моими подчиненными, секретарями уголовной полиции Бартом и Кригером, зарекомендовавшими себя как дельные и надежные полицейские. Они с воодушевлением приняли предложение помогать мне в контрразведывательной работе, хотя я и пояснил им, что данцигское правительство не поставлено в известность и мы должны будем действовать на собственный страх и риск.
Оба многие годы надежно выполняли добровольно взятые на себя обязанности и сопровождали меня в стольких опасных предприятиях или же скрытно прикрывали. Их неторопливое и качественное расследование способствовало аресту целого ряда шпионов в Восточной Пруссии.
За исследование круга лиц в области вольного города, поддерживавших оживленные связи с Польшей, я взялся сам с помощью одного дружественно настроенного данцигского коммерсанта. Тем временем мои попытки найти в Польше ценных информаторов в первые месяцы оказались безуспешными. При этом я все же приобрел некоторый опыт и научился распознавать сложности, которые возникали при налаживании удаленных контактов в стране противника.
То же самое происходило и с обер-лейтенантом запаса Генрихом Payxoм[9]. Он в должности помощника отдела абвера по Восточной Пруссии из Мариенбурга разрабатывал те же самые цели в Польше. Нередко мы встречались с ним для консультаций в Восточной Пруссии и в Данциге, обмениваясь опытом, поддерживая и ободряя друг друга, пока нам в действительности не удалось установить в Польше так называемые «важные контакты» и заполучить эффективные источники.
9
Генрих Раух Вторую мировую войну закончил в звании генерал-лейтенанта.