Страница 59 из 79
Утром мы с офицером-артиллеристом пошли посмотреть столицу Румынии..Бухарест был город красивый, но очень загрязненный, как будто кто-то специально рассыпал различный мусор по улицам. Много красивых особняков, увитых зеленью деревьев. В витринах магазинов, в том числе и винных, были выставлены портреты Черчилля, Сталина, Михая (молодого короля Румынии) и его матери Елены. Этим Румыния подчеркивала свою принадлежность к антигитлеровской коалиции. Мы ходили по городу и удивлялись — все магазины закрыты. Прошли мимо примарии — городского управления; часовой, увидев нас, топнул ногой и принял положение «смирно». Решили идти к еврею в дом. Нашли дом, где он проживал, — а по фасаду входа нет. Осматриваемся и слышим: кто-то кричит — это наш вчерашний знакомый окликает нас в окно. Он объяснил, как попасть в его квартиру. Нашли вход, крутая лестница вела вверх, окон нет, темно, свет не горит. Лейтенанту я посоветовал постоять на улице на всякий случай, а сам пошел к квартире еврея. Прошел один, второй, третий пролеты — темно; пистолет из кобуры я сунул за полку гимнастерки, и в это время в коридоре появился свет — шел человек с маленькой плошечкой в руках, в ней горел фитилек. Это был наш знакомый, он окликнул меня: «Прошу сюда, господин майор» — и прошел в свою квартиру. В полумраке комнаты он был один, фитиль освещал комнату, придавая ей какой-то таинственный вид. Я спросил, почему так темно в квартире, а он ответил, что сегодня большой еврейский праздник (потом в Одессе я узнал, что это еврейские «кучки»[45]). Я спросил, как найти главный магазин, и он рассказал, что это магазин фирмы «Лафайет», но он пока закрыт, потому что «наш праздник». Говорю: «А при чем здесь магазин?» — «А как же, в нем более половины капиталов наши, жидовские. Вот кончится праздник, и в три часа он откроется, как и все другие магазины». Опять обращаюсь с вопросом: «Почему немцы не тронули вас, евреев?» — «Наши евреи не советские, это настоящие жиды и они умеют устраивать свои дела, а с румынским правительством нам было легко договориться, вот и живем». Теперь, получив свободу, евреи еще больше воспрянули духом и бойко вели свои торговые дела. Наш знакомый сказал: «В Румынии свободно действует Коммунистическая партия, и я хочу вступить в нее. Но чтобы было эффективнее, я сначала вступил в социал-демократическую партию, а потом изменю им и перейду к коммунистам. Как вам это нравится?» — спрашивал он меня. Я пожал плечами и ответил, что необязательно делать так, как он надумал, распрощался с нашим знакомым, сказав, что у меня неотложные дела, и ушел. Мой товарищ стал уже волноваться за меня, я рассказал ему о нашем разговоре с евреем, и мы пошли к магазину.
В три часа как по команде распахнули двери все магазины — евреи были здесь деловыми людьми; праздник праздником, но надо и торговать. Мы шли в толпе мелких торгашей и агентов по продаже товаров. Еще в Измаиле один капитан, занимавшийся репарациями в Румынии, сказал, что в Бухаресте можно купить купон (набор кроя с прикладом) для костюма. Вот мы и начали искать такой купон. Среди агентов, предлагавших товары советским людям, было много бывших эмигрантов — офицеров царской армии. В частности, пожилой человек с военной выправкой предложил купить у него новенькие немецкие часы марки «Юнганс». Мне они понравились, и начался торг: он запросил 1200 рублей, а я давал 600. От длительного торга продавец вспотел и сказал: «Господин майор, я бывший штабс-капитан старой армии, живу в нужде, случайными заработками и должен заработать для себя. Уступать больше не могу», — а я ответил, что больше, чем 650 рублей, дать за часы не могу. На этом мы и сошлись. Эти часы и сейчас целы. Остаток денег я потратил, купив материал на костюм для Кпавди. На улицах нас постоянно задерживали продарцы, предлагая мелкие вещи. Мне надо было купить зубную щетку, мы нашли парфюмерный магазинчик, объясняю продавцу-румыну, а он не понимает. Вдруг на антресолях магазина появился хозяин, толстый, чисто одетый, и сказал: «О, я знаю, что надо господину майору, я сейчас дам вам хорошую зубную щетку». Он спустился вниз и принес действительно хорошую щетку. Я заплатил ему советскими деньгами, и хозяин пустился с нами в разговор: «Скажите мне, пустят меня в Россию? Я бывший дворянин, капитан русской армии, бежал после революции в Румынию, сделал ошибку, как и многие, а теперь хочется умереть на своей земле». Я сказал ему, что надо обратиться к советским дипломатическим сотрудникам, — может, и разрешат вернуться. «А имение моего отца в Даниловском уезде Ярославской губернии вернут мне?» — «Нет, имение вам не вернут никогда». На этом мы и расстались с бывшим дворянином, тосковавшим по родной России. Время приближалось к вечеру, и мы вернулись в гостиницу, чтобы рано утром выехать в Болгарию: маршрут следования нам объяснили в комендатуре.
Рано утром поездом из Бухареста мы доехали до станции Джурджу, здесь сели на паром и переправились в Болгарию, в город Русе. Теперь наш путь лежал в Тырново. Поездом мы доехали до станции Горно-Ораховица, где пересели на поезд в Тырново. Перед въездом в туннель у Тырново поезд остановился, и мы сошли с поезда, оставили свои вещи в будке железнодорожника и пошли к горной речке умыться после дороги (стояла очень теплая погода). За рекой, на крутой скале, лепились дома, а пройти в город можно было по туннелю в скале, где проходила железная дорога. Мы попросили железнодорожника пожить в его будке несколько дней, и он любезно разрешил, сказав: «Живите, братушки, только постелей нет». Разговорную речь мы понимали, как и они нашу. Жил он с двумя сыновьями: с одним обслуживал участок туннеля, а другой сын работал в Тырново. У сына, охранника туннеля, была винтовка, по-болгарски — «пушка». Я посмотрел в ствол винтовки, а там столько ржавчины, что опасно из нее стрелять. Спрашиваю: почему так запустили винтовку? А в ответ: «Мы специально не чистили пушки, чтобы не стрелять в русских, если прикажут». Разместились мы в служебной комнатке, где находился аппарат с сильным звонком, каждые полчаса предупреждающий о подходе поезда к туннелю длинным, громким звонком.
По туннелю мы прошли в Тырново. Написанные славянскими буквами вывески магазинов и названия улиц легко читались, непривычным для нас был лишь твердый знак в конце слов. К вечеру мы нашли отдел кадров командующего артиллерией 3-го Украинского фронта. Мне сказали явиться через день, а старший лейтенант получил назначение. Ночь мы провели вдвоем, утром мой товарищ уехал, а я пошел посмотреть город и ходил по нему целый день. Это древняя столица Болгарии, расположенная в чаше, окруженной скалами, прямых улиц мало, и они короткие: у туннеля дома стоят на отвесной скале: с улицы первый этаж, а со скалы — второй. Домики лепятся, как сакли на Кавказе. Работали все магазины, но все ценное немцы вывезли: мануфактуру, кожаные изделия, обувь; многие жители ходили в обуви на деревянной подошве. Наши советские деньги здесь были в ходу и котировались как 1 рубль к 19,5 лева. Я купил себе несколько школьных тетрадей из отличной бумаги и потом очень берег их.
На другой день с утра я был в отделе кадров. Майор Савельев, заместитель начальника отдела кадров по гвардейским минометным частям, вел со мной разговор о назначении на должность старшего помощника начальника отдела учета и укомплектования по гвардейским минометным частям. Я дал согласие: другого мне ничего не предлагали. Пошли на беседу к генералу Вознюку, заместителю командующего артиллерией фронта по гвардейским минометным частям. Вместе с нами был и капитан Дробинский, которого я должен был заменить, приняв от него дела (он уезжал в Москву). Вознюк был пробивным, любил показать себя внимательным и компанейским человеком. Наш сокурсник Бырка рассказал мне, что два года назад Вознюк был в звании капитана в должности помощника начальника учебного отдела Пензенского артучилища, и за два года проскочил расстояние в звании от капитана до генерал-лейтенанта артиллерии в должности командующего гвардейскими минометными частями фронта. Это была головокружительная карьера! Командующий артиллерией фронта генерал-полковник артиллерии Неделин начал войну в звании полковника в должности командующего артиллерией Пролетарской Московской дивизии. Теперь гвардейские минометные части подчинялись командующему артиллерией фронта, а Вознюк был заместителем Неделина.
45
Обычно приходящийся на октябрь праздник Кущей (праздник Суккот). (Прим. редактора.)