Киллоу

Вино оказалось хорошим, и через некоторое время хозяин принес каждому огромную тарелку с остро приготовленной фасолью, стопкой лепешек и яичницу с перцем и луком.

Вошел Мигель, постоял, пока глаза не привыкли к полумраку комнаты, затем подошел к нашему столу и сел. Наклонившись к нам, он сказал:

— Хорошо, что мы заехали сюда, потому что друзья рассказали мне кое-что интересное.

Мы смотрели на него и ждали. Мигель вынул сигарету.

— Сото не в Пало-Дуром. Он в Туралосе.

— Это ведь к востоку отсюда? — спросил Зено.

— Та деревушка, где он находится — очень маленькая деревушка, которая никогда не станет большой из-за апачей, называется она Лас-Пласитас и находится недалеко от Форт-Стэнтона. Там стоят солдаты.

Он закурил.

— Мне передали, что Сото гонит скот туда, чтобы продать солдатам.

— Я не знал, что там есть форт, — сказал Додж. — Ты говоришь, Стэнтон? Несколько лет назад там убили капитана Стэнтона.

— Да, форт назвали его именем, построили его в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Так вот, на Рио-Бонито пришел караван поселенцев и солдаты. Эти люди хотят строиться, но, по-моему, апачи прогонят их.

— Сото там?

— Да… их много. И большое стадо с табуном лошадей.

— Ну, — сказал я друзьям, — значит, мы едем туда.

Мы вышли на дощатый тротуар и стояли, оглядывая улицу и зная, что беда может настичь нас в любую минуту.

И тут я увидел Карен.

Вернее, увидел ее Майло Додж.

— Дэн, взгляни!

Она шла в нашу сторону, и мне показалось, что она очень подурнела и похудела. Как всегда, Карен была аккуратно одета. Увидев нас, она остановилась, но затем, гордо вскинув подбородок, подошла.

— Карен… миссис Генри, — сказал я, — очень рад вас видеть.

— Как поживаете? — Мы говорили, словно чужие.

Она пошла дальше.

— Твои родители с нами, — сказал я ей вслед. — Тэп знает, где мы разбили лагерь, они будут счастливы повидать тебя.

Она остановилась и медленно обернулась.

— По-моему, тебе не нравится мой муж.

— Если вы вдруг надумаете вернуться, вам всегда найдется место. Отец не оставил завещания, и хотя он выгнал Тэпа, сейчас это не имеет значения. Мы все поделим пополам.

— Спасибо.

Она пошла было дальше, но остановилась. Возможно, она уловила что-то в нашем поведении, возможно, заметила, как мы вооружены — каждый нес винтовку и по два револьвера.

— Куда… Что вы собираетесь делать?

— Получить свой скот обратно, Карен, — сказал я. — Фелипе Сото держит его у Лас-Пласитас.

— Но… их так много! У вас нет ни единого шанса вернуться живыми. Да там, наверное, человек двадцать, а может быть, и вдвое больше!

— Да, мы знаем, но это наш скот.

Именно так мы и чувствовали. Это наш скот, поэтому мы должны получить его обратно, а воры и бандиты не должны избежать наказания. Это наша земля, нам ее строить, нам нести сюда закон, и пусть даже несколько лет он будет поддерживаться оружием: для тех, кто рассчитывает на насилие, оружие — единственный аргумент. Они могут принять справедливость, только когда за ней стоит сила.

Прежде чем солнце поднялось над вершинами восточных гор, мы уже оставили за спиной много миль. Пересекли пустыню, древние потоки застывшей лавы, поднялись через рощицы дубов и сосен на гору к Рио-Бонито и следовали по ней, пока нам не встретились первые глинобитные дома и хибары.

Их было не более полдюжины, а еще там расположились несколько солдатских палаток и индейских вигвамов. За деревушкой мы увидели стадо. Его охраняли люди, некоторые были в синей кавалерийской форме.

Мы направили своих коней в ту сторону. Позади, на улице деревни, показались люди, которые пошли следом за нами.

— Вот что, — сказал я, — это моя драка. Делайте, что считаете нужным, но разговаривать буду я, а если дело дойдет до поединка, драться тоже буду я.

Рядом со стадом сидел на лошади Фелипе Сото, но когда я увидел, кто с ним, у меня внутри все похолодело. С ним были Толан Бэнкс и Тэп Генри.

Их было человек восемь-девять. Пятеро солдат осматривали скот.

Подъезжая, я увидел, что Бэнкс что-то сказал, и Сото резко обернулся.

Я не отводил взгляда от них.

— Капитан, — сказал я стоявшему рядом офицеру, — эти люди украли стадо у меня. Они переделали клеймо, но можете освежевать любого бычка и увидеть старое.

— Я покупаю скот, — холодно ответил капитан, — и не собираюсь ввязываться в драку или судить, кому он принадлежит. — Он развернул коня. — Когда разберетесь, чей это скот, найдете меня в Лас-Пласитас.

Он уехал, сопровождаемый другими офицерами и сержантами.

Я внимательно посмотрел в глаза каждому бандиту, нарочно задерживая взгляд, чтобы дать им понять, что я запомнил всех, и тем самым немного вывести их из равновесия…

— Ну, Сото, ты не пригнал мне стадо. Я сам пришел за ним.

— Дэн… — раздался голос Тэпа. — Дэн, Бога ради…

— Тэп, — сказал я, — прежде чем начнется заварушка, лучше выбирай, с кем ты. Между двух стульев долго не усидишь, можно крепко удариться.

— Погоди!

— К черту, Генри! — вдруг заорал Бэнкс. — Ты с нами или ты против нас! Отойди в сторону и дай мне убить этого щенка!

Того, что сделал я, они не ожидали. Мы с Тэпом в детстве несколько лет упражнялись в стрельбе на полном скаку, я ударил мышастого шпорами, и он прыгнул прямо в центр довольно плотной группы.

Стрелять я начал, когда мышастый еще не коснулся земли. Мои действия могли показаться отчаянными, но это был продуманный шаг. Когда мы подъехали, они спокойно сидели на лошадях и, несомненно, каждый выбрал себе цель. Наши наверняка сделали то же самое. Через секунду могла начаться бойня, потому что в такой ситуации человек стреляет прицельно и метко. Мой прыжок привел всех в замешательство.

«Паттерсон» лежал поперек седла, и первая пуля прошла мимо Сото и попала в человека позади него. Я успел выстрелить еще раз, потом винтовку вышибли, я левой рукой выхватил из-за пояса револьвер.

Сото выстрелил почти мне в лицо, но я успел отбить его руку вверх, нажал на спуск и увидел, что он подпрыгнул в седле, словно его огрели хлыстом. Он снова выстрелил, но я уже промчался мимо. Он попытался повернуть коня, однако тот не шел ни в какое сравнение с моим мышастым, который мог развернуться на пятачке. Мышастый крутанулся, мы с Сото выстрелили одновременно, и моя пуля попала ему в верхнюю губу.

Он выпал из седла, успев в последнюю секунду выбросить ноги из стремян. Он начал было подниматься с револьвером в руке, из раны у него хлестала кровь. Но я уже мчался на него, нажимая на спуск шестизарядника. Пули дважды взбили пыль у него на рубашке, а потом он исчез под копытами моего коня. Я развернул мышастого и увидел стоящих друг напротив друга Тэпа Генри и Толана Бэнкса.

— Я с ними, Толан! Он мой брат!

— Пошел к черту!

Револьвер Бэнкса уже поднимался, когда Тэп пустил коня вскачь, одновременно стреляя, как это только что сделал я.

Бэнкса выбросило из седла, он навзничь упал, дернулся, словно пытаясь подняться, и умер.

Медленно опускалась серая пыль. Лошади без всадников с болтающимися стременами постепенно успокоились, поднимая головы. На земле раскинулись люди.

Неподвижно лежал Йерли, а Зеб с побледневшим лицом зажимал рану на руке.

Из банды погибло четверо.

Подъехали военные. Один из всадников направился к Зебони.

— Эй! Дайте-ка взглянуть на вашу руку! Я врач.

Мы ездили по месту стычки, глядя на неподвижно лежавших людей.

Фелипе Сото был мертв. Из банды невредимым удрал только один.

Среди убитых был Айра Тилтон. Я не заметил его сразу, и даже не знал, чья пуля в него попала, но умер он мучительной смертью. Судя по всему, крупнокалиберная пуля срикошетила от луки седла или еще от чего-то и разворотила ему живот. Он умер страшно, такого не пожелаешь никому.

Я повернулся к подъехавшему офицеру.

— Капитан, это Фелипе Сото. — Я показал на труп. — Он несколько лет продавал оружие индейцам. Его люди расскажут вам об этом.