Цепной пес империи

Катерина предлагала мне остаться на ночь, но я отказался. Ричард тоже отправился домой. Часть пути мы ехали вместе. Арья внимательно смотрела по сторонам, искренне думая, что одна защищает двух пьяных в стельку товарищей. Но именно мы с Ричардом одновременно заметили подозрительную компанию в темном переулке. Он незаметно для всех кроме меня расстегнул кобуру, а я собрал силу и приготовился поставить щит.

Но когда мы приблизились, стало видно, что это просто компания подвыпивших студентов. Народ мирный и спокойный, если их не трогать. Арья их заметила, только тогда когда мы с Ричардом уже успокоились. Некромант она хороший, но опыта ей не хватает.

— Доброе утро, сэр. Вы просили разбудить в восемь.

— Да, я помню.

Я, позевывая, потянулся в постели. Вставать совершенно не хотелось, но было надо. Ральф открыл шторки, но света на улице почти не было, хотя была только середина первого месяца осени, солнце уже вставало позже. Я встряхнулся и подошел к окну.

— Прекрасное утро, не так ли, Ральф?

— Совершенно с вами согласен сэр. Был легкий туман, но он уже развеялся, погода обещает быть замечательной.

— Ну и славно, подай завтрак и чай в малую столовую.

— Будет сделано, сэр. Вам приготовить ваш обычный костюм?

— Да, и принеси свежую газету.

— Она уже ждет вас на столе.

— Благодарю.

Одевшись, я спустился на второй этаж и зашел в малую столовую. Это была маленькая комната, с выходящими в сад окнами. За столом поместилось бы всего четыре человека, поэтому в эту комнату никогда не приглашали гостей, она использовалась только хозяевами дома. Получив этот дом в свое пользование, я не стал менять эту традицию. Тем более, что вид из окна, в любое время года, был хорош.

К моему удивлению, за столом уже сидела одетая Арья. Она неторопливо пила чай и читала газету.

— Доброе утро, — сказал я, небрежно садясь за стол, — что пишут в газете?

— Я не сильно в этом разбираюсь, никогда не понимала политику.

— Придется понять, просто читай заголовки.

— Выдворен наш посол из Доресцара, ну и название.

— Уже третий за месяц, никак не могут договориться по поводу этого злосчастного болота, — невозмутимо ответил я. — Что еще?

— Найхон в очередной раз отказался наладить дипломатические отношения и отказался открыть порт для торговли.

— Тоже мне новость, я бы удивился, если бы было по-другому, — прожевав кусок бутерброда, я спросил, — что пишут наши эксперты?

— Военные говорят, что у южной оконечности Найхона можно сделать очень хорошую базу для колониального флота. Торговые специалисты оценивают возможный ежегодный оборот торговли в два миллиона империалов. А ученые говорят о богатой культурно-исторической традиции найхонцев. Наверное, будет, война.

— Нет, — безоговорочно ответил я.

— Почему? — удивилась Арья. — все складывается именно к войне. Переброска флота, подготовка общественного мнения.

— Переброска флота блеф, одним флотом войну не выиграть. А колониальной армии в этом регионе нет. Да и не рискнет никто начинать войну с Найхоном. У них своя сильная армия, безоговорочно преданная своему Отцу народа, и своя оригинальная система магии. Малой кровью не обойтись, а начать большую войну может только император, а ему «годовой оборот в два миллиона» даром не нужен.

— Вот как, я об этом не знала.

— Я бы удивился бы, если бы знала, — задумчиво проговорил я.

— Ну знаете…

— Я сам знаю, только потому, что имею связи в Совете по делам колоний. И вчера я с этой «связью» выпил две бутылки рома.

Подняв глаза, я посмотрел на недоверчивое лицо Арьи.

— А ты думала, на вчерашнем приеме, я развлекался? Я собрал больше информации, чем мне собрали бы десять шпионов за месяц. Большая часть, конечно, меня не волнует. Как, например, это история с Найхоном, но всегда есть и что-то интересное.

Закончив с завтраком, я забрал газету, и попивая превосходный чай, начал задумчиво её листать. Время от времени я озвучивал свои мысли в слух.

— Ух ты, акции оружейных компаний продолжают падать, к чему бы это интересно? Так, строительство новой трамвайной ветки, ремонт моста, требования выдворить лиц без гражданства из столицы, как все знакомо. Громкий арест на юге, схвачены пять чиновников занимающихся контрабандой, вот остолопы, я же говорил им, что их шесть! Этот умник все-таки ускользнул.

В сердцах я отбросил газету и выразил свое недовольство Арье и Ральфу.

— Вот так всегда, стоит только хоть на самую малость довериться этим болванам из провинциальной жандармерии, как они все испортят. Я же им все на блюдечке принес, им осталось только арестовать их, если бы не день рождения Катерины, я бы лично проконтролировал это дело. И вот на тебе, главный виновник ускользнул. Ищи его теперь по всей империи.

— Тут, между прочим, и про тебя написано, — осторожно сказала Арья.

— Да, и что?

— Что неоценимую помощь в раскрытии этого дела оказал известный столичный маг из высокородной семьи Ларанов, Маэл Лебовский.

— И?

— Все, больше ничего не сказано.

— Газетчики, — выругался я. — Так и знал, что ничего не напишут. Оказал помощь. Ха! Да я сам все сделал, а эти идиоты все испортили.

— Все как обычно, сэр. Жандармерия в наше время никуда не годится. Они только и могут, что ловить продажных женщин по подворотням, — невозмутимо выразил свое мнение Ральф.

Все еще в раздраженном состоянии духа, я поднялся из-за стола и пошел переодеваться в свой обычный костюм.

— Арья, надень новый плащ, у нас сегодня много дел.

Хотел я этого или нет, но Арье придется все время ходить за мной, стать моей тенью. Хотел бы я знать, что она по этому поводу думает. Увы, она слишком хорошо умеет скрывать свои истинные эмоции, а наша связь еще не настолько глубока.

Моя повседневная одежда была простой и неприметной. Коричневая замшевая шляпа. Серое замшевое пальто, темные штаны и темные, удобные и крепкие ботинки. С одной стороны, в таком наряде мне было не зазорно общаться с высокими должностными лицами. С другой стороны, я не выделялся в толпе своим богатым нарядом. А в моей работе выделяться нельзя. Арья сменила свой зеленый плащ на новый, тоже простой и темно-коричневый.

Чтобы не идти пешком, на улице я поймал первый попавшийся экипаж. С удобством устроившись на сиденье, я задумчиво смотрел в окно.

Райхен, столица империи. Город контрастов и парадоксов. Здесь сердце империи, и её же мозг. В этом городе решается судьба огромной страны. Тут принимают решения, от которых зависят жизни миллионов людей: граждан империи, жителей колоний, или тех, кто вскоре должен был стать первыми или вторыми.

Когда-то давно здесь ничего не было. Был лишь пустырь на берегу реки. Но первый император решил, что лучшего места для столицы ему не найти. С тех пор прошло уже триста лет и многое изменилось. Но говорят, что главное так и осталось неизменным. Это по-прежнему сердце империи.

Очень противоречивое сердце. Его раздирают на части сотни и тысячи споров и противоречий. И с каждым десятилетием их становиться только больше. В последние годы рост заводов породил новый класс, уже заявляющий о своих амбициях, пролетариат. Многие уже считают это главной проблемой для страны. Я же считаю, что это главная проблема только для власть имущих. Рано или поздно рабочие получат свою долю прав, и станут всего лишь еще одной силой в котле внутренней имперской политики.

Коренные жители города всегда протестуют против приезжих из провинции. Иной раз дело доходит до открытых стычек. Особенно недовольны появлению представителей иных национальностей. А скоро пожалуют и выходцы из колоний.

Но главные распри происходят вовсе не на улицах. А в кабинетах и коридорах делового района столицы — Высокого города, названого так по аналогии с Нижним городом. Нижний город располагался в низине, время от времени затапливаемой, а Высокий город находился на нескольких пологих холмах, и был выше любого другого района города. За исключением дворца императора, который находился еще выше.