Страница 31 из 79
Мы с Ежовым обсудили ряд поступивших к нам сообщений, касающихся недовольства, зревшего внутри Германии, и возможной оппозиции Гитлеру со стороны старых монархических группировок. Как раз в тот день обсуждался этот вопрос со Сталиным. Его слова были буквально фонографической записью слов самого Хозяина.
— Что это за чепуха о недовольстве Гитлером в германской армии? воскликнул он. — Чем может быть довольна армия? Хорошим снабжением? Его обеспечивает Гитлер. Хорошим оружием и снаряжением? Их поставляет Гитлер. Престижем и почетом? Их дал Гитлер. Ощущением власти и радостью победы? Они исходят тоже от Гитлера. Вся эта болтовня насчет волнений в армии — чепуха. Что касается капиталистов, то для чего им кайзер? Они хотели, чтобы рабочие вернулись на фабрики? Но это сделал для них Гитлер. Они хотели избавиться от коммунистов? Гитлер засадил их в тюрьмы и лагеря. Они по горло сыты профсоюзами и забастовками. Гитлер поставил рабочее движение под контроль государства и запретил забастовки. Чем капиталистам тут быть недовольными?
Ежов еще долго распространялся в том же духе. Германия сильна. Она теперь сильнее всех в мире. Такой сделал ее Гитлер. Кто может в этом сомневаться? Кто, находясь в здравом уме, может не считаться с этим? Он тут же процитировал Сталина: «Мы должны прийти к соглашению с такой сверхдержавой, как нацистская Германия».
Другой разведчик, Александр Орлов, говорил, что «Ежов любил льстить Сталину и сообщал ему только то, что Хозяин хотел услышать».
Но основной задачей иностранного отдела НКВД все же оставалась работа против тех сил за границей, которые еще представляли угрозу для Советского Союза и сталинского руководства.
В июле 1933 года, после прихода к власти во Франции блока радикалов и социалистов во главе с Эдуардом Даладье, Троцкий получил от французского правительства разрешение на пребывание в этой стране и покинул Турцию. Теперь он получил возможность более тесных контактов с представителями левых сил как Европы, так и других континентов. Во Франции Троцкого посещали его сторонники из Германии, США, Англии, Испании, Австрии, Китая и других стран. Среди первых посетителей были лидер социалистической молодежи Бельгии Поль Анри Спаак, будущий генеральный секретарь НАТО, который «тогда почитал Троцкого и прилежно, хотя и с опасением, подчинялся ему».
Однако пребывание Троцкого во Франции вызвало негативную реакцию и правых, и левых. Буржуазная пресса писала, что Троцкий перебрался в Европу, чтобы инициировать там социалистическую революцию, а просталинская компартия Франции требовала депортации «ренегата коммунистического движения». Правительство СССР также оказывало на Францию давление в вопросе высылки Троцкого. Причем оно усиливалось по мере улучшения советско-французских отношений. В адрес Троцкого раздавались постоянные угрозы, и ему приходилось часто менять место жительства и даже внешность. Однако и в этих условиях он продолжал борьбу со Сталиным и пытался консолидировать вокруг себя все отколовшиеся от промосковских левых партий силы, а также ультралевые элементы, в том числе анархистов, действуя по принципу, что любой марксист, не разделяющий политику Сталина и Коминтерна, является его, Троцкого, союзником.
«С чем он [Сталин] не может примириться, так это с возрождением мирового революционного движения под самостоятельным знаменем», — писал Троцкий.
В июле 1933 года Троцкий пришел к выводу, что Коминтерн перестал быть революционной силой, превратившись в послушное орудие Сталина, поэтому нужно создавать новый, четвертый, Интернационал, способный перехватить ведущую роль в международном коммунистическом движении у Коминтерна. Он решил апеллировать ко всем считавшимся им здоровым элементам в мировом коммунистическом движении и объединить их в новом Интернационале, способном поднять массы на международную революцию.
Для создания четвертого Интернационала у Троцкого уже была определенная политическая база. К объединению своих сторонников в мировом масштабе Троцкий приступил сразу после своей высылки из СССР. Первым итогом его усилий стала Международная конференция в Париже в 1930 году, на которой были представлены 8 партий и групп левой оппозиции. Они объявили, что формально остаются в рядах Коминтерна и создали постоянный координационный орган — Международный секретариат левой оппозиции. В том же году к ним примкнула болгарская группа «Освобождение», около трех тысяч греческих марксистов.
Вторая конференция международной левой оппозиции, включавшая представителей 11 стран, состоялась в феврале 1933 года. К этому времени членом международного секретариата стала Рут Фишер, в середине двадцатых годов возглавлявшая компартию Германии. В начале тридцатых годов заметную роль в рядах интернациональной левой оппозиции играла испанская секция, возглавляемая Андресом Нином, которая затем откололась и образовала независимую рабочую партию марксистского единства.
В 1933 году новые троцкистские группы возникали в Польше, Чехословакии, Дании и других странах, а также среди немецких эмигрантов. В августе этого же года на совещании левой оппозиции в Париже присутствовали уже представители 14 партий.
Влияние Троцкого на марксистское движение за границей подтверждалось и большой популярностью издаваемых там его произведений. Ни одна книга выходцев из России не выходила таким большим тиражом на Западе, как «Моя жизнь» Троцкого.
Будучи не в силах противостоять идейному влиянию Троцкого за границей, Сталин был вынужден развернуть широкую кампанию по его дискредитации, которую подхватывала официальная коммунистическая пресса различных стран. При этом не исключались политические провокации и дезинформация. Значительную роль в борьбе против Троцкого и его сторонников за границей играла разведка НКВД.
Если борьба по политической дискредитации троцкистов за границей велась через Интернационал, то мероприятия по их компрометации перед правительствами западных стран была возложена на НКВД и лично на Н.И. Ежова.
Весной 1937 года Сталин вызвал к себе Ежова и сказал, что ЦК партии ставит перед органами серьезные задачи по инспирации за границей ряда громких судебных процессов над троцкистами. Эти процессы, по замыслу вождя, должны были продемонстрировать опасность подрывной деятельности Троцкого для западных демократий и положить конец активности троцкистов за границей.
Вальтер Кривицкий узнал об этом в мае 1937 года, находясь в кабинете Слуцкого. Тот только что закончил с кем-то телефонный разговор и сказал Кривицкому:
— Сталин и Ежов думают, что я могу производить аресты в Праге, как в Москве.
— Что вы имеете в виду?
— Требуется суд над троцкистскими шпионами в Европе. Это имело бы огромный эффект, если бы удалось его устроить. Пражская полиция должна арестовать Грилевича. Вообще говоря, они готовы сотрудничать, но с чехами нельзя обходиться попросту, как мы обходимся со своими. Здесь, в Москве, достаточно открыть пошире ворота Лубянки и гнать туда столько, сколько надо. Но в Праге еще остались легионеры, которые сражались с нами в 1918-м, и они саботируют наши действия.
Антон Грилевич, в прошлом активист германской компартии, член прусского ландтага, стал троцкистом и бежал в Чехословакию после прихода Гитлера к власти. Грилевича арестовали в Праге в середине июня 1937 года. В тот же день чешская полиция предъявила ему чемодан, который он, по его словам, не открывал с октября 1936 года и держал там брошюры, листовки троцкистской направленности, деловую корреспонденцию и другие материалы, хранение которых не нарушало законодательство Чехословакии. Однако ему предъявили якобы обнаруженные в чемодане три фальшивых паспорта, негативный снимок немецкого военного плана оккупации Судецкой области с датой 17 февраля 1937 года и рукописную инструкцию по использованию невидимых чернил. В связи с этим его задержали по обвинению в военном шпионаже в пользу Германии.
Грилевич полностью отрицал предъявленные ему обвинения, заявив, что полиция организовала провокацию, подбросив компрометирующие его материалы.