Каллаген

— Спасибо, друг, — сказал он. — Без тебя бы мы не справились.

Мак-Броуди приблизился к женщинам.

— Нам нечего вам предложить, но мы сделаем все возможное.

Мелинда улыбнулась.

— Спасибо, сержант. Что бы вы ни сделали, мы благодарны вам; что бы вы ни предложили, это все равно будет лучше, чем лагерь в пустыне под палящим солнцем.

Броуди бросил на девушку мимолетный взгляд.

— А, вы сами из пограничной зоны? Ну, тогда с вами проще. Женщины с Востока прекрасны, но слишком требовательны. У меня есть пара ребят, которые о вас позаботятся.

Каллаген окинул взглядом загон. Хорошее поголовье, и вода рядом. Уехать отсюда, значит, снова столкнуться с проблемами, но они справятся с трудностями.

— Сколько у тебя людей, сержант? — спросил он.

— Трое, не считая меня, и почтовый курьер. Ему нужно уже отправляться. Его послали сюда, но пока он что-то не особенно рвется ехать дальше.

— Пусть подождет. В почтовой сумке нет ничего такого, ради чего я бы потерял человека.

Четыре солдата здесь… Следопыт и сам Каллаген, Беккер, Ридж, Уайли и его компаньон. Индейцы не настолько глупы, чтобы теперь выступать против них десятерых. И укрепление надежно, и воды достаточное количество.

— А как насчет продовольствия? Обычный необходимый запас?

— Нет, — выпалил в ответ Мак-Броуди. — Скоро должен прийти поезд, у нас кончаются запасы. Но это не значит, что мы не сможем продержаться еще день или два.

Мелинда пересекла загон и остановилась рядом с Каллагеном.

— Морт, мы сможем продолжить путь? Я имею в виду завтра?

— Нет, не думаю.

— Полагаешь, индейцы все еще тут? И они будут ждать?

— А почему бы нет? Пустыня снабжает их всем необходимым. Вокруг много еды, если человек не будет лениться, то соберет хороший урожай. А мохавы, я знаю, выращивают на заливных землях Колорадо кукурузу, дыни, бобовые и многое другое. Но охота, земледелие, сбор растений не принесет им оружия, которое может сравниться с нашим, не уродит игл, какие есть у нас, качественной одежды… поэтому они следят за нами и будут продолжать следить. Ведь одна повозка принесет им куда больше прибыли, нежели урожай нескольких сезонов. Лошадей они съедят, уздечки используют, часть награбленного обменяют на другие вещи, а кое-что оставят и для себя. Когда сэр Фрэнсис Дрэйк захватил испанский галеон, груженный золотом, для английской королевы Елизаветы эта добыча имела такое же значение, как для индейцев почтовая карета или обоз. Дрэйк стал национальным героем, как тот воин, который принес своему племени награбленное добро с обоза.

— Мне кажется, тебе нравятся эти люди, эти индейцы, — улыбнулся Броуди.

Глаза Каллагена нет-нет да и всматривались в широкую долину. За ней вдали тянулась гряда гор, отвесных скал, поднимающихся вверх на тысячи футов.

— Нравятся ли они мне? Я их плохо знаю, но, мне кажется, в некоторой степени я их понимаю. Они войны, а один воин всегда понимает другого. Любая страница истории доносит до нас сведения о том, что перед воином благоговели всегда, во все времена. Только Соломона уважали за то, что он был мудрым человеком. Перед большинством вождей преклонялись за их мастерство или победы в сражениях. То же самое можно сказать и об индейцах.

— Ты говоришь так, будто веришь в войны.

— Нет, я их насмотрелся достаточно. Но во что верить, не знаю. Пустыня — молодая земля, ее обитатели любят свободу, в большинстве своем это терпимые люди, но мы не должны становиться терпимыми к злу, даже к идее его существования.

— Ты считаешь, что мы должны исчезнуть отсюда ночью? — поинтересовалась Мелинда. — Но разве не правда то, что индейцы не воюют по ночам?

— В некоторой степени это так. Они верят, что душа убитого ночью человека скитается в темноте, но среди индейцев, так же как и среди белых людей, есть скептики, которые ни во что не верят. Я никогда не понимал утверждений общего характера и был просто рад столкнуться с таким же скептиком с хорошим оружием в руках.

Каллаген снова взглянул через лощину на цепь гор, чувствуя, как его тянет туда какое-то непреодолимое жгучее желание, имя которому определить трудно. Это был скалистый кряж, вершина которого острием уходила в небо. Он попытался прикинуть расстояние, разделявшее его с теми горами, хотя в ясную погоду это было трудно сделать. Десять миль?.. Нет, наверное, около двадцати.

— Мой дядя будет волноваться, — сказала в этот момент Мелинда.

— Да, понимаю. Однако не следует слишком надеяться на то, что мы быстро доберемся. Ни один человек, отправляющийся в поездку по пустыне, не знает, как она закончится. Или когда.

Глава 13

Он знал, что к юго-западу от редута на возвышенности есть карман, где растут низкая трава и кустарник. Тонкая струйка воды вытекает из щели в скале и попадает в землю, питая своей влагой корни трав. Низкие скалистые холмы окружают этот карман.

В обычных условиях здесь достаточно растительности, чтобы в короткий срок выпасти лошадей, ведь не обойдешься только зерном, которое привозят сюда грузовые поезда. Как правило, помимо лошадей кавалерии на посту содержится не больше четырех-пяти дополнительных лошадей. Сейчас тут было всего четыре, не считая той, что принадлежала почтовому курьеру.

Каллаген почему-то не сомневался в присутствии здесь индейцев. Наверняка они разделились: одни сидели в засаде вокруг поста, следя за ним, другие не спускали глаз с платформы. Грубо говоря, их должно быть по меньшей мере от полутора до трех десятков, в среднем же человек двадцать, а это уже слишком много.

Место, где расположился редут, было достаточно компактное, а следовательно, его легко было охранять силами личного состава без особого напряжения. Имея патроны и удобную оборонительную позицию, можно отразить любое нападение. Благодаря воде можно и продержаться довольно долго, но не более того.

Мак-Броуди подошел к воротам, где остановился Каллаген, присоединившись к нему. Каллаген подробно рассказал ему об отряде Спрага и о том, как он оказался один. В нескольких словах он обмолвился и об Уайли.

— Слышал когда-нибудь о Золотой реке? — поинтересовался Каллаген.

— Кто не слышал? — ответил Мак-Броуди. — За время моего пребывания здесь я узнал сотни таких историй: Затерянный рудник, шахта с железной дверью, пропавший Корабль пустыни… И могу побиться об заклад, что сотни людей расстались с жизнью, охотясь за всеми этими богатствами. И я уверен, именно это привело Уайли сюда.

— Да. Я знаю его. Паршивый человечишко! Я встречался с ним пару раз возле форта Черчилл, что находится на пути в Неваду. Он убил человека в Вирджинии или где-то в тех краях, так говорили. Я имею в виду, что он не оставил человеку никаких шансов, ходили слухи, что это было убийство. Он сбежал с группой бандитов, и никто не захотел по этому поводу трепать языком, тем более что убитого никто не знал.

Каллаген посмотрел вокруг, остро почувствовав вдруг, что пустыня — это часть его самого. День подходил к концу, и в отблесках заходящего солнца далекие песчаные дюны, что отделяли горы от пустыни, приобретали красноватый оттенок. Напротив, прямо над долиной, круто поднимались горные кряжи и при глянцевом свете сверкали черным блеском. Он почувствовал непреодолимое желание пересечь долину, очутиться там, взобраться на горы и раствориться в их прохладной тени. Может, вблизи они вовсе и не будут такими прохладными, как казались издалека.

Но такое решение, он знал, не приведет ни к чему. Каллаген был бродяга, солдат удачи, а если быть более точным — солдатом неудачи. Он почти не обрел ценностей мира в результате бесконечных сражений, но даже и обретенное малое было утрачено… А сейчас вот Мелинда.

Никуда не денешься от витавшего вопроса. Он не может решить эту проблему, просто сбежав в горы: он также не может справиться с ней, если снова пойдет служить в армию. Молодому человеку из приличной ирландской семьи, но без денег, больше ничего не оставалось делать, кроме как служить в армии. Так он оказался в ней и в самый первый раз. После коротких военных сражений в Ирландии это казалось ему логическим ходом событий.