Страница 4 из 50
Отогнув угол тщательно вычищенного ковра, я увидел там две золотые монеты. У Оррина была такая привычка — прятать немного денег в укромном месте — а вдруг его ограбят или стрясется что-нибудь еще. Теперь у меня не осталось сомнения, что с Оррином случилась беда, — даже если бы он решился уехать, бросив в отеле седло и винтовку, он ни за что не забыл бы забрать припрятанные деньги.
Я сел и стал обдумывать ситуацию. В 1870-е годы в Новом Орлеане любого могли ограбить, стукнуть по голове или даже убить, но мне что-то не верилось, что Оррин не смог постоять за себя. Он попадал в такие переделки, какими мог похвастаться не всякий авантюрист, а по умению разбираться в людях с ним мало кто мог сравниться.
Тут мне пришла в голову одна мысль: Оррин хорошо знал мужскую психологию, но когда дело доходило до женщин, тут он нередко давал промашку. Мы с Тайрелом относились к женщинам с некоторой долей подозрительности, может быть потому, что не пользовались у них такой популярностью, как Оррин. Он умел найти подход к любой женщине и не сомневался, что нравится им, — так на самом деле и было. Более того, Оррин никогда не ввязывался в драки по своей инициативе, поэтому я пришел к выводу, что, если с ним что-то случилось, значит, тут замешана женщина. Впрочем, это можно сказать и о большинстве мужчин.
После того как портной, которому я заказал два костюма, снял с меня мерки и ушел, я разговорился с негром-посыльным, который проводил его в мою комнату.
— В этой комнате, — сказал я, — до меня проживал красивый крупный мужчина с приятной улыбкой. Помните такого?
— Да, помню.
— Так вот, я его брат, так что можете говорить ничего не боясь. К нему приходила какая-нибудь женщина?
— Нет. Он вообще очень редко бывал у себя. Я помню его, сэр. Он был очень задумчив, сэр.
— А вы видели его с кем-нибудь? Мне нужно его найти. — Я вложил ему в руку серебряный доллар. — Порасспрашивайте людей. И как только что-нибудь узнаете, мчитесь ко мне — получите еще один доллар.
Человеку, не склонному к разного родам чудачествам, очень трудно исчезнуть незаметно. Каждый из нас придерживается определенного образа жизни, и, если этот образ вдруг нарушается, кто-то это обязательно заметит, даже если этот кто-то нам и не знаком.
Оррин — человек, которого трудно не заметить и легко запомнить. Он никогда не ставит своей задачей очаровать собеседников — просто ведет себя так, что людям приятно находиться в его компании. Такова его натура — он вежлив со всеми и легко сходится с людьми. Манеры Оррина отличаются обходительностью, он предпочитает сглаживать острые углы и избегать конфликтов. В обществе Оррина любой человек чувствует себя легко. У Оррина есть редкое умение перевести спор, готовый вот-вот перерасти в драку, в приятную светскую беседу.
При всем при этом Оррин обладает большой физической силой, я думаю, в этом он не уступает мне, а ведь я могу и коня на скаку остановить. Он прекрасный боксер и мастерством своим превосходит многих, а если дело доходит до стрельбы, то укладывает противника с первого же выстрела, и не важно, в какой руке у него оружие — в левой или в правой. Оррин миролюбив, но я не знаю другого такого человека, который радовался бы как мальчишка, послав в нокдаун своего противника или разогнав уличную драку. Да, с ним легко, но если бы кому-то вздумалось задеть его достоинство, ему пришлось бы очень сильно пожалеть.
Словом, я бродил по городу, изредка заговаривая с кем-нибудь о моем брате, но никто не мог сказать мне ничего утешительного. На улице, где стоял «Святой Карл», его многие запомнили, особенно мальчик, который продавал на углу газеты, продавец из букинистического магазина и девушка, приносившая ему пару раз кофе в ресторанчике неподалеку от отеля. О том, что Оррин заходил туда, мне рассказал старый негр, кучер наемного экипажа.
Это был маленький ресторанчик под балконом с ажурной чугунной решеткой. У большого окна, выходившего на улицу, стоял столик.
Я очень люблю кофе, особенно так, как его варят в Луизиане, поэтому я уселся за этот столик, и тут же миловидная темноволосая девушка с темными глазами принесла мне чашечку. Я сразу же спросил ее об Оррине.
— О да! Я хорошо его помню, но он давно уже здесь не появляется. Последний раз я видела его два или три дня назад.
— А он часто сюда заходил?
— Да, часто. И всегда садился за этот столик. Он говорил, что любит наблюдать за прохожими.
— И он был всегда один?
— Да, всегда. Я ни разу не видела, чтобы он с кем-нибудь разговаривал, кроме последнего раза. Тогда он разговаривал с леди, которая иногда посещает наш ресторан.
— Молодая леди?
— О нет. Миссис Ла Круа совсем старая, по-моему, ей уже за шестьдесят.
— Они пили кофе?
— Нет. Просто беседовали. Она ему что-то говорила, благодарила за что-то. Конечно же я не подслушивала, но, когда проходишь мимо, обязательно услышишь обрывки разговора. Она благодарила его за то, что случилось в ресторане отеля «Святой Карл». Понятия не имею, что там произошло, но, насколько я поняла, мистер Сэкетт помог им выпутаться из какой-то передряги.
Это уже кое-что проясняло.
Оррин никогда не любил просто сидеть и пить кофе, и, если он приходил сюда не один раз, значит, на то была веская причина. Оррин сказал официантке, что любит смотреть на прохожих.
Это меня озадачило. Что за люди его интересовали? На улице полно народу, мимо окна постоянно кто-то проходит, но я не сомневаюсь, что Оррин не просто сидел, надеясь случайно увидеть кого-нибудь… Нет. Он знал, кого он ждет, а может быть, отсюда ему было удобно наблюдать за кем-то.
Я просидел в ресторане около получаса, наконец официантка освободилась и вновь подошла ко мне. Люди, зашедшие, как и я, выпить чашечку кофе, ушли, и ресторан опустел.
— Присаживайтесь, — предложил я ей. — Меня зовут Телль, это сокращенное от Вильгельм Телль. Мой отец восхищался этим человеком за его меткую стрельбу из лука и свободолюбивый образ мысли. Приятно сидеть вот так, наблюдая за прохожими. За эти полчаса я увидел больше людей, чем за последние два месяца. В тех краях, где я живу, людей мало. Ч знаете, мне еще ни разу не доводилось видеть одновременно столько пешеходов.
Девушка улыбнулась:
— Вы что, всегда ездите верхом?
— Без лошади человек не обойдется даже на собственных похоронах, мэм. Вы знаете историю, как хоронили Эба Фарли? Его положили в красивый гроб, но представляете, что сделал его труп? Он выбрался из гроба, вскочил на лошадь и ехал на ней до самого кладбища, а там снова забрался в гроб и позволил похоронить себя с миром.
В этот момент из салуна напротив вышел человек. Это был массивный широкоплечий мужчина с такими огромными ручищами и ножищами, каких я в жизни своей не видел, и с широким плоским лицом. На нем были сапоги и совершенно невообразимая серая куртка и штаны, на талии красовался красный кушак.
— Это еще что за тип?
Официантка кинула быстрый взгляд на мужчину и тут же отвела глаза.
— Не подавайте виду, что заметили его. Это Хиппо Суон, известный задира. Когда-то он был надсмотрщиком на плантации Бастонов, пока у них были рабы. А сейчас болтается по салунам, где можно потанцевать.
Вернувшись в отель, я подошел к столу регистратора.
— Скажите, когда мой брат уезжал, он не оставил мне никакой записки? — спросил я.
— Видите ли, мистер Сэкетт, я в тот день не видел вашего брата. Он прислал посыльного за своим чемоданом.
— Посыльного? Без всякой записки?
— Ну что вы, мы никогда не отдаем вещи наших постояльцев без их письменного требования. Кстати, оно у нас сохранилось. — Клерк достал записку. Она была написана на листке бумаги, вырванном из блокнота, но почерк даже близко не напоминал каллиграфическое письмо моего брата.
Я открыл журнал регистрации посетителей на том месте, где расписался мой брат, и сравнил подписи. Они были сделаны разной рукой.
Лицо клерка вспыхнуло.
— Прошу прощения, сэр. Думаю, мне лучше позвать управляющего.