Страница 33 из 99
После ареста Натансона и ещё десяти членов разведгрупп до Беннета непременно бы добрались, вопрос был только во времени. Египетская контрразведка явно окрепла после того, как в ней начали работать «признанные мастера» — бывший шеф варшавского гестапо Леопольд Глейм (в Египте он назывался Али Нашер), советник Гиммлера Бернхард Бендер (в Египте работал как полковник Ибн Салем), руководитель гестапо в Дюссельдорфе Иоахим Дэмлинг и ещё несколько выкормышей нацизма. Беннет понимал, что надо уходить; у него были возможности экстренной эвакуации — но плохая подготовка других агентов лишила его последнего шанса. Марсель Ниньо после первых арестов агентуры несколько дней находилась на свободе — но «под колпаком» египетской контрразведки. По неопытности не обнаружив за собой слежку, растерянная Марсель явилась за советом и помощью прямо на квартиру Беннета. Египтяне ворвались вслед за ней к нему в квартиру и обнаружили Макса с включенным передатчиком на связи с Тель-Авивом. Как и остальных арестованных, его подвергли жестоким пыткам (о их тяжести можно судить хотя бы по тому, что Марсель Ниньо дважды пыталась покончить с собой; один раз ей удалось выброситься из окна — но её подлечили и продолжали пытать, пока не «сломали», а ещё одного арестованного еврея, который просто ничего не знал и не мог сказать, замучили до смерти). Так же не выдержали пыток и остальные арестованные. Не сломался только Беннет — и только ценой своей жизни. 21 декабря 1954 г. в тюремной камере он вскрыл себе вены и умер за день до того, как должен был предстать перед судом (он не знал, что в порядке «партнерских отношений» с подачи БНД правительство ФРГ объявило Беннета своим гражданином и вынести смертный приговор немцу в Египте вряд ли решились бы). Тело Беннета было отправлено в Италию для похорон, и только в 1959 году он был тайно перезахоронен в Израиле. И только в 1988 году Израиль официально признал Беннета своим агентом и на специальной церемонии в министерстве обороны в Тель-Авиве ему было посмертно присвоено звание подполковника.
В результате всего произошедшего резко усилились преследования евреев в Египте и других арабских странах, обострились отношения с египетским руководством и заметно пострадал престиж Израиля на международной арене. Специальная операция принесла в конечном итоге гораздо больше вреда, чем «пользы». Живущему в стеклянном доме нельзя швыряться камнями. В самом Израиле в результате «дела Лавона» (ответственность за провалы была возложена прежде всего на министерство обороны, которому подчинялся «Шерут Модиин»), были отправлены в отставку министр обороны и шеф «Амана» Джибли, один из инициаторов операции «Сузанна». Дисциплинарные взыскания понесли Бен-Цур и ряд работников военной разведки, которые курировали операцию.
Харел требовал, чтобы вообще вся агентурная работа была выведена из «Амана» и передана в «Моссад», но в конечном счете был достигнут компромисс. Ответственность за операции в арабских странах осталась в руках военной разведки, а Харел получил возможность расширить небольшой оперативный департамент «Моссад» и ориентировать его на проведение разведопераций в остальной части мира. Во главе департамента были поставлены Рафи Эйтан и Аврахам Шалом (урожденный Аврахам Вендор). Оба эти руководителя впоследствии станут известны как своими блестящими операциями, так и скандалами.
Военную разведку возглавил генерал-майор Харкаби. Последним штрихом в этом деле стала «разборка» с Зайденвергом, которому удалось бежать из Египта — и это одна из самых темных страниц в истории разведсообщества Израиля.
Харкаби продолжал доверять Эль-Аду. Но по версии, поддерживаемой самим Маленьким Иссером, Харелу, якобы обладавшему каким-то особым нюхом на предательство, удачный побег Абрахама из Египта показался подозрительным и возникли опасения, что Эль-Ад стал двойником — как за несколько лет до него Давид Маген. Харел тайно от Харкаби направил агентов «Шин Бет» в Европу для слежки за Эль-Адом. И вот через совсем немного времени агентам «Шин Бет» удалось установить, что в Бонне Эль-Ад встретился с офицером аппарата египетского военного атташе и якобы передал ему секретные документы израильской разведки. Доклада наблюдателей было достаточно для того, чтобы Харел окончательно пришел к печальному выводу: агент «Шерут Модиин» оказался предателем. Эль-Ада немедленно отозвали в Израиль и арестовали. Следствие продолжалось 9 месяцев, и в июле 1959 года он был предан суду за шпионаж в пользу Египта. Суд, который проходил в условиях необычной даже для Израиля секретности, приговорил Эль-Ада к 10 годам тюрьмы. Военная цензура запретила публиковать детали этого процесса и имена всех, кто был связан с этим делом. Газеты упоминали о нем как о «езек биш», то есть «гнилом деле». В этих публикациях Джибли назывался «старшим офицером», Бен-Цура называли «офицером запаса», а Эль-Ада — «третьим человеком».
Но другая версия этого дела весьма значительно отличается от этой — и нельзя сказать, что не имеет права на существование. Неоспоримым остается факт, что мастерам допросов из «Шин Бет» так и не удалось «сломать» Эль-Ада и добиться от него признания в том, что он сотрудничал с разведкой Египта, или в том, что он предал своих товарищей в Каире и Александрии. Отрицал Эль-Ад свою вину и на суде — и полной уверенности в его вине, по-видимому, у судей не было. Приговор кажется суровым; но если бы все обвинения против Эль-Ада соответствовали действительности и были признаны судьями, он бы получил как минимум вдвое больше, если не пожизненное заключение. Сам же Зайденверг после выхода из тюрьмы уехал в Калифорнию и там издал книгу о том, как Харел сфабриковал против него дело. Он также рассказал, что офицеры «подразделения 131» вступили в сговор, чтобы свалить вину за провал операции «Сусанна» на Пинхаса Лавона, который не мог вникать и не вникал в профессиональные моменты.
Самооправдания осужденных — не самый достоверный источник. Но логический анализ подсказывает, что сводить все к предательству одного человека — упрощенное решение. Характерные черты этой операции, например, причины и последовательность арестов, уход из под удара нескольких важных агентов (а Элиаху Когена, радиста, «обслуживавшего» разведгруппы, Эль-Ад уж «раскрыл» бы в первую очередь), довольно долгий промежуток времени, который был дан контрразведкой перед арестом Ниньо — все это свидетельствовало, что «раскрутка» шла не сверху, что египетская контрразведка раскрывала агентурную сеть последовательно, по цепочкам, а не пользовалась наводкой предателя.
Структура
После существенных потрясениях в разведывательных службах Израиля, которые произошли в связи с «делом Лавона», сформировалась новая структура «Моссада». В конце пятидесятых и в шестидесятые этот «институт» разделялся на восемь департаментов. Наиболее важными из них являются информационный, оперативного планирования и координации, исследовательский, политических акций и связи с иностранными разведслужбами. Остальные департаменты учебный, финансов и кадров и оперативно-технический, — играют вспомогательную роль и обеспечивают работу основных подразделений.
В информационном и политическом департаментах имеются как географические, так и функциональные отделы.
Весь аппарат «Моссада» был не слишком велик, особенно по сравнению с такими гигантами, как ЦРУ или КГБ — что, впрочем, естественно для маленькой страны. Но в области агентурной разведки успехи и возможности израильского разведсообщества оказались уникальны. Специалисты признавали, что разведка Израиля; обладает лучшим в мире агентурным аппаратом. Это связано конечно же с кадровой политикой самого известного из директоров «Моссада», Иссера Харела, который всегда гордился тем, что его агентство в отличие от других западных разведывательных служб полагается прежде всего на агентурные источники.
Кадровая политика опиралась на правильное использование объективных предпосылок, на высокий профессионализм и талант вербовщиков и, что очень важно, на высокую идейную мотивацию кандидатов и агентуры.