Страница 14 из 24
Чаще всего для таких полетов использовались небольшие «лизандеры», окрашенные в черный или серебристый цвет. Если сравнивать с другими самолетами, для взлета и приземления этого малыша требовалась площадка размером всего лишь с носовой платок. К тому же, если его колеса увязали в земле, его могла сдвинуть и вытолкнуть на ровное место группа из нескольких человек. К приему самолета на земле всегда готовились заранее, но никогда не было полной уверенности, что все пройдет хорошо. Часто «лизандеры» возвращались изрядно потрепанные зенитным огнем, с намотанными на колеса проводами из оборванных линий электропередачи, с застрявшими в шасси ветками деревьев и кустов.
Агент, готовый отправиться в сборный лагерь, имел собственного офицера-куратора из соответствующего отделения SOE. Причем это был не просто человек, сопровождающий агента. Это был его наставник, призванный облегчить последние дни пребывания агента в Великобритании, еще раз проверить и перепроверить снаряжение, поделиться личным опытом, помочь вжиться в свою новую роль.
В сборном лагере еще раз проверялась и уточнялась легенда агента, его новая биография. Лейтенант Джон Смит становился Жаком Дюпоном, агрономом из Оверни или коммивояжером из Бордо. Это была другая личность, имевшая семью, включающую дядю Жака и тетю Женевьеву. Разбуженный среди ночи, он должен был без запинки назвать имена своих школьных товарищей в Moриаке и название улицы в пригороде Бордо или Бакала-на, где он родился. Иногда его легенда была почти полностью правдивой, потому что многие агенты долгие годы жили за границей.
НАУЧНЫЙ ПОДХОД К ПОДДЕЛКЕ ДОКУМЕНТОВ. УЧЕНЫЕ НА СЛУЖБЕ SOE
Превращение агента в нового человека было сложным и многогранным процессом, продуманным до мельчайших деталей. Усилия множества людей пропадут даром, если гестапо, осмотрев одежду агента после ареста, обнаружит, что он носит новые туфли, произведенные на Нортхемптонской фабрике, или оставил в кармане обрывок билета в Кенсингтонский театр. Предусмотреть такие детали было обязанностью офицера-куратора. Иногда ему помогали работавшие в SOE детективы из Скотленд-Ярда. Они прощупывали каждый шов на одежде агента, проверяли карманы, не осталась ли в них пыль от виргинского табака, не завалялся ли случайно сделанный в Великобритании карандаш или клочок бумаги, на котором можно разглядеть водяные знаки «Бонд».
Разумеется, агента снабжали полным комплектом документов, удостоверяющих личность, которые были подлинными либо очень качественно подделанными. Бюрократический контроль в Европе всегда был очень строгим, но при нацистах он еще более ужесточился. Французы, норвежцы, голландцы, бельгийцы и датчане должны были иметь при себе документы, удостоверяющие личность, пропуска, разрешения, рабочие и продовольственные карточки. Эти документы проверялись в первую очередь, если человека останавливал немецкий патруль.
Первые агенты, отправленные в Европу в 1941 году, были снабжены кое-как сфабрикованными документами. Довольно скоро стало очевидным, что такие бумаги – пропуск прямо на тот свет.
Вскоре SOE в сотрудничестве с департаментом научных исследований, возглавляемым профессором Дадли Морисом Ньюитом из Имперского научного колледжа в Кенсингтоне, создали целую сеть лабораторий, которые начали производить фантастическое разнообразие всевозможных специальных предметов и оборудования, необходимых агенту для того, чтобы выжить, а иногда и для того, чтобы умереть. В лаборатории, выпускающие поддельные документы, были привлечены лучшие в Великобритании специалисты, ранее занимавшиеся печатанием британских почтовых марок, разработкой мер защиты для денежных знаков и ценных бумаг. Специальные типографские машины тысячами печатали французские cartes d'identité и feuilles sémestrelles, датские paaspoorts, немецкие военные Passierscheine и другие документы. Агенту SOE требовалась свобода передвижения, которой не обладало гражданское население, поэтому для них печатались специальные пропуска, выдаваемые немецкой фельдкомендатурой для отдельных категорий гражданских лиц.
Кроме поддельных документов, каждому агенту предлагалась специальная таблетка с цианистым калием, поскольку нельзя было исключить вероятность ареста, а значит, и пыток, которые ему (или ей) могут оказаться не по силам. Чтобы не подвергать себя лишним мучениям и не выдать помимо воли своих друзей, агент мог воспользоваться этой таблеткой. Ее оболочка была нерастворимой, поэтому, если таблетку просто проглотить, она проходила через организм, не причиняя ему вреда. Если же ее раздавить зубами, яд убивал мгновенно.
Но все же подавляющее большинство научных подразделений занималось проблемой обеспечения выживания агентов. Большую роль в этом деле сыграл человек, который к началу войны уже имел богатейший опыт работы в мире лжи и притворства.
Элдер Уиллз во время Первой мировой войны служил в военно-воздушных силах, затем он некоторое время изучал архитектуру, после чего стал художником-декоратором в театре Друри-Лейн. Далее он пришел в мир кино, успел поработать продюсером и художественным директором. В 1939 году Уиллз отправился во Францию в составе Британского экспедиционного корпуса, где весьма успешно решал проблемы маскировки. Из Дюнкерка он вернулся с ранением ноги. Затем в течение года занимался маскировкой зданий и аэродромов, строительством картонных танков и самолетов, призванных ввести в заблуждение люфтваффе. А в ноябре 1941 года его пригласили к профессору Ньюиту, после чего капитан (позже лейтенант-полковник) Уиллз стал руководителем самого странного на свете бизнеса.
Его первым заданием было создать приемлемый чемодан для радиопередатчиков, с которыми агенты отправлялись в Европу. До сих пор для этой цели использовались обычные и, главное, одинаковые чемоданчики, которые уже успели примелькаться. Если немцы поймали одного-двух агентов с такими чемоданами, все остальные, имевшие при себе такие же модели, автоматически оказывались под угрозой. Уиллз подошел к проблеме серьезно. Он долго собирал всевозможные сумки и чемоданы, выпускаемые на континенте. Для этого он обошел всех лондонских старьевщиков, кое-что ему удалось под разными предлогами позаимствовать у своих друзей и знакомых. Затем найденное подверглось специальной обработке, чтобы вещь выглядела достаточно поношенной, снабжалось двойным дном и серией потайных карманов.
Вслед за этим перед Уиллзом была поставлена задача тайнописи. Он изобрел новые невидимые чернила, которые проявлялись только под инфракрасным светом, сконструировал маленькие фонарики со встроенными инфракрасными дисками. Никто не мог заподозрить в чем-то противозаконном человека только за то, что у него в кармане лежит фонарик, это была совершенно обычная вещь в условиях постоянного отсутствия электричества во многих регионах Европы.
В лаборатории полковника Уиллза выпускали микропленку такого размера, что ее, помещенную в специальный контейнер, можно было легко спрятать на теле, например в ноздре. Была создана спичка, внутри которой помещался микрофильм, где заснято восемь листов бумаги. Такую спичку можно было положить в обычный коробок. От других она отличалась лишь едва заметной щербинкой. Широко применялись и другие обычные в повседневном обиходе предметы: тюбики зубной пасты со специально встроенными потайными отделениями, шнурки для ботинок с полой мягкой трубкой внутри, специальные точки, которые наносились на стекло очков или часов. Они имели размер не больше обычной пылинки, но, подвергшись специальному фотоувеличению, давали шифр или инструкции для агента, содержащие до 500 слов.
Проблема хранения радиопередатчиков и кодов в конечном счете была решена с использованием туалетов. Агентам было предложено, обосновавшись в надежном, безопасном доме, хранить свои радиопередатчики в сливных бачках.
Была даже разработана специальная конструкция, чтобы обеспечить доступ воздуха к прибору. Шифры записывались невидимыми чернилами на нижнем белье. Так что, посещая туалет, агент имел все необходимое для выхода в эфир.