Страница 26 из 30
– Вы отказываетесь? – продолжал шутить Зорге. – В таком случае вы не проиграете, даже если я останусь в живых! Я подарю вам статуэтку Майтреи. Завтра же привезу ее вам.
– Я бессилен против такого соблазна, – рассмеялся фон Дирксен.
Послу нравился этот веселый, непоседливый корреспондент, умевший прекрасно ориентироваться в сложнейшей политической обстановке. Фон Диркген не первый год жил в Японии, считал себя сведущим человеком, но всегда охотно выслушивал мнение энциклопедически образованного франкфуртского корреспондента.
– Ну, а что вы скажете о своей поездке? – спросил фон Дирксен. Беседа, ради которой Зорге приехал к послу, подходила к своей кульминации. – Как вы оцениваете обстановку в Китае?
– Она не удивляет меня, – ответил Зорге. – Во всяком случае, поведение Японии логично, оно вытекает из всей ее многолетней политики.
– То есть?
– Видите ли, за сорок пять лет до русско-японской войны в японском флоте было только одно паровое судно – прогулочная яхта, которую английская королева подарила микадо. Да и эта яхта стояла на приколе, потому что не знали, как управляться с паровым двигателем. А в начале века Япония располагала мощным современным военно-морским флотом в полторы сотни вымпелов и водоизмещением почти в триста тысяч тонн! А сейчас, как я слышал, японцы заложили на стапелях крупнейший в мире линкор «Ямато» водоизмещением в шестьдесят с чем-то тысяч тонн. Это кое-что значит, кое о чем говорит... Я привык оперировать фактами.
– Да, но сейчас близится уже середина нашего века. – Фон Дирксен сказал так, чтобы подзадорить собеседника.
Зорге понял это и продолжал с нарастающей горячностью:
– Я хочу сказать, что военный флот строят не для прогулок, хотя морскому флоту Японии и положила начало прогулочная яхта. Подтверждением этому может служить русско-японская война. Она началась с нападения японских кораблей на русскую эскадру. Это уже двадцатый век. Не так ли? Флот, как и японская армия, служит основой агрессивной политики – создания так называемой «сферы сопроцветания Великой Азии». Для меня это азбучная истина. Вспомните: сначала захват Кореи, потом интервенция в России, оккупация Маньчжурии, теперь война в Китае. Я глубоко уверен, что японская экспансия не ограничится проникновением в Китай. Кстати говоря, наше положение там весьма сложно. С одной стороны, мы заигрываем с японцами, с другой – помогаем Китаю, поставляем оружие Чан Кай-ши и держим в китайской армии своих военных советников.
Посол фон Дирксен все с большим интересом следил за ходом мыслей своего экспансивного собеседника. Франкфуртскому корреспонденту нельзя отказать в логике, в политической хватке. Германского посла в Токио давно тревожила ситуация, которая сложилась на Дальнем Востоке. Фон Дирксен обладал большим дипломатическим опытом, но в данном случае все еще не решил, как выйти из сложного, даже щекотливого положения. Теперь многое зависело от того, как он, фон Дирксен, будет информировать свое министерство иностранных дел. В раздумье фон Дирксен сказал:
– На Дальнем Востоке мы придерживаемся неуклонной политики нейтралитета.
– И держим в Китае наших советников во главе с генералом Фалькенгаузеном и его штабом! – иронически воскликнул Зорге. Он остановился перед фон Дирксеном, засунув одну руку в карман, другой резко жестикулируя с зажатой в пальцах недокуренной сигаретой. – Это не политика, а дерьмо! Германские советники нужны были, когда Чан Кай-ши воевал против китайской Красной армии. А теперь они действуют против Японии. Фалькенгаузену пора ехать в Берлин. Да, да!.. Фалькенгаузен – это лакированный сапог, а не человек. Пусть марширует себе на Унтер-ден-Линден, здесь ему нечего делать. Иначе они наломают дров, идиоты!..
В кабинете немецкого дипломата редко кто позволял себе такие выражения. Фон Дирксена несколько шокировала несдержанность Зорге.
– Если отбросить излишнюю горячность, в ваших словах есть трезвость суждений, – невозмутимо произнес фон Дирксен, – но отзыв наших военных советников усилил бы позиции русских. В политике не бывает вакуума. Русские тотчас же займут освободившиеся места наших военных советников в китайской армии. Мы окажемся в проигрыше.
– Русские прежде всего знают, чего они хотят, а мы не знаем, – возразил Зорге. – Кремль не желает усиления Японии, выступает против ее агрессивной политики и поэтому кроме советников посылает в Китай своих добровольцев-летчиков. Это же не секрет!.. У русских позиция ясная. Вспомните генерала Гелена, он же советский генерал Блюхер, главный советник китайской армии, который отлично знал, чего он хочет в Китае – победы национальных сил. А чего мы хотим? Может быть, помогать русским? Я этого не понимаю! Получается, что мы сотрудничаем с Советами в японо-китайском конфликте. Это не делает чести германскому рейху. Мы оказываемся в одной лодке с большевиками, с нашими идейными противниками, скажу больше, с врагами.
Зорге зажег погасшую сигарету и зашагал перед фон Дирксеном, который не сводил с него глаз.
– Теперь возьмите другой аспект: Чан Кай-ши ведет двойную политику, двойную игру. Он ненавидит коммунистов больше, чем японских империалистов. Японская армия сильнее китайской. Япония оружием и подкупом победит продажных китайских генералов. Я не удивлюсь, если она купит и самого Чан Кай-ши вместе с его предприимчивой супругой. Что тогда? Вы представляете себе, в каком положении окажется Фалькенгаузен и его сотрудники?! Мы не можем рисковать престижем германских вооруженных сил и делить с китайцами ответственность за поражение Чан Кай-ши. Его разгром свалят на германских советников... Вот что я думаю... Фалькенгаузену нужно уезжать, и немедленно, пока он не сел в лужу и не посадил туда же наш генеральный штаб. Не думаю, чтобы фюрер остался доволен потерей военного престижа Германии. Тогда полетят головы. Да, да! И это будет правильно! Это тоже надо принимать во внимание... Впрочем, я человек штатский, может быть, не во всем разбираюсь, но полковник Отт тоже так думает. В военных вопросах он для меня куда больший авторитет, чем кто-либо другой. К тому же он умеет мыслить не только узко военными категориями...
Рихард заговорил уже спокойно, расхаживая по кабинету.
– Ну, а что касается нашей политики в Китае, то здесь мы должны укреплять свои экономические позиции... Япония, господин посол, не посмеет вытеснить нас из промышленной, торговой, банковской, какой угодно экономической сферы. Вульгарно выражаясь, мы должны разделить с японцами китайский рынок. Пока они воюют, надо занимать ключевые позиции в Шанхае, в Нанкине, во всех районах страны. Делать это надо сейчас, иначе мы рискуем опоздать на автобус... Вы не согласны со мной, господин фон Дирксен? В экономике я считаю себя более компетентным, нежели в военных вопросах, ведь я много лет изучал банковское дело в Китае... Правда, банкира из меня не получилось, я стал лишь корреспондентом...
В рассуждениях Зорге была железная логика. Вместе с тем в его словах скрывался глубокий тайный умысел. Вытеснить немецких военных советников в Китае означало усилить фронт борьбы с милитаристской Японией. Тогда возрастет влияние советников Красной Армии.
Совсем не случайно Рихард Зорге упомянул в разговоре с фон Дирксеном и фамилию военного атташе полковника Отта. Зорге начал большую и сложную игру, которая в случае удачи сулила большие перспективы. Он всячески, где только возможно, стремился раздувать авторитет военного атташе. Дело в том, что за последнее время в немецкой колонии упорно распространялись слухи о том, что фон Дирксен покидает свой пост в Токио. Человек, связанный родственными узами с одним из рурских магнатов, Герберт фон Дирксен пользовался непререкаемым авторитетом в германском министерстве иностранных дел. Поговаривали, что Дирксен займет пост немецкого посла в Лондоне. Зорге подумал: а почему бы полковнику Отту не занять место фон Дирксена?
Сначала эта идея показалась столь невероятной и дерзкой, что Зорге сразу же отбросил ее как негодную. Но потом снова и снова возвращался к ней. Почему не рискнуть?.. Игра стоит свеч!.. Он просто задохнулся, прикинув, какие необозримые возможности открылись бы перед ним в случае удачи. А если не выйдет, Рихард ничем не рискует.