Страница 18 из 38
— Растаскивать ящики! — скомандовал он санитарам.
И сейчас стоит у меня перед глазами этот удивительный человек: черный от копоти, энергичный, совершенно спокойный внешне, хотя вокруг взрывы, огонь и вой осколков.
Другой эпизод, в котором Подлеснюк снова проявил мужество и бесстрашие, относится к периоду оборонительных боев за участок между железнодорожным вокзалом и Краснознаменской улицей. Было принято решение перевести медпункт из подвала универмага к пожарке, где располагался КП полка. Пусть ближе к передовой, зато вроде бы безопаснее, потому что через площадь Павших борцов днем вообще невозможно было проскочить: в домах напротив засели немецкие автоматчики и снайперы. И вдруг в наш подвал с бокового входа просочились гитлеровцы. Подлеснюк вместе с фельдшером Ивасенко ринулись куда-то в темноту. Вскоре до нас донеслись приглушенные возгласы, шум. Потом наступила тишина. Вернувшийся Подлеснюк доложил:
— Все в порядке. Работайте…
Два фельдшера в рукопашной схватке уложили «гостей», обманувших бдительность нашей охраны из числа легкораненых.
Я восхищалась мужеством старшего врача полка майора Сироты, врача Саввы. Им, казалось, вообще было неведомо чувство страха.
Когда КП полка и медпункт отошли в Комсомольский садик, мы еще не подозревали, что скоро наступит трагическая развязка. Однажды в наш подвал вбежал какой-то боец и крикнул:
— Мы окружены!
Фрося Ефросинина и я попробовали выбраться наверх. Вокруг рвались гранаты, свистели пули. Гитлеровцы кричали в люк:
— Рус! Чекисты! Сдавайтесь!
Потом они пустили в подземелье газ. Вместо масок мы давали раненым бинты, смоченные водой…
Было принято решение пробиваться к своим. Комиссар Щербина приказал взять с собой побольше гранат и в числе первых пошел на прорыв. Сначала мы добрались до драмтеатра, через улицу Ломоносова, ближе к Волге. Смерть вырывала из наших рядов одного бойца за другим. Почти все были ранены, комиссар Щербина — смертельно. Мы со слезами на глазах похоронили его в Пионерском садике на Октябрьской улице. Лишь несколько человек добрались до берега.
В Заплавном я вновь встретилась со своими подругами по медсанроте. Землянки были забиты ранеными, и мы старались сделать все, чтобы облегчить их страдания, помочь быстрее вернуться в строй. Круглые сутки наши врачи находились у операционных столов.
Вскоре комбат приказал мне, только что оправившейся после болезни, отобрать самых слабых среди раненых и разместить их в соседней деревне. Набралось человек сто пятьдесят. Женщины-солдатки делились с моими подопечными куском хлеба, последней картофелиной. К весне мы поставили всех раненых на ноги.
День Победы я встретила в Бреслау. На митинге я выступала перед ликующими солдатами от имени женщин дивизии. Что говорила — не помню… Все было как в тумане. Какое счастье дожить до разгрома врага!
Сейчас, когда я смотрю на боевые ордена и медали, которыми Родина наградила меня и моих товарищей, я вспоминаю трудные фронтовые дороги, несгибаемое мужество советских солдат. И еще вспоминаю тех, кто погиб за родную землю. Наши награды по праву принадлежат и им…
С винтовкой и песней
И. Б. КВЕКВЕСКИРИ, бывший начальник клуба полка 10-й стрелковой дивизии войск НКВД
В дни Сталинградской битвы я был начальником клуба 269-го полка 10-й стрелковой дивизии войск НКВД. Фронтовая обстановка потребовала от нас немедленной перестройки всей политико-воспитательной работы, использования самых разнообразных форм и средств массовой агитации. С помощью политотдела дивизии и командования полка мы перенесли свою деятельность непосредственно на передовую.
В часы затишья агитгруппа клуба в составе бойцов Модина, Никифорова, Дмитриева, Куверкова, Смаги, Кондаурова и Еремина шла в окопы, траншеи, блиндажи. Затейники, декламаторы, музыканты под обстрелом противника переходили из укрытия в укрытие. Солдаты ждали их, они были самыми желанными гостями.
В тщательно замаскированных окопах звучали популярные в те дни песни: «На врага за Родину вперед», «Не скосить нас саблей острой», «Наш товарищ комиссар». Звучали и русские народные песни. Запевала начинал вполголоса, а бойцы подхватывали берущий за душу мотив:
Чтецы декламировали гневные строчки стихов К. Симонова, С. Кирсанова, А. Суркова, звавшие на борьбу с заклятым врагом. Большим успехом пользовались у солдат фронтовые частушки, юмор.
А как радостно встречали нас бойцы, когда мы приносили на передовую патефон с пластинками и русскую гармонь!
Эти короткие часы досуга вселяли в защитников Сталинграда веру в окончательную победу над врагом, вдохновляли их на борьбу.
В середине сентября 1942 года политотдел дивизии, обобщив опыт работы нашего клуба, предложил широко распространить его и перенести деятельность всех клубов непосредственно на передовую.
Много внимания мы уделяли наглядной агитации. В окопах были смонтированы яркие и выразительные витрины: «Ни шагу назад!», «Наши герои», «Зверства немецких фашистов». По этим же темам политработники Гончаров, Герман, Кудяков проводили тематические обзоры, используя материалы монтажей и витрин.
Часто появлялись в окопах острые карикатуры на гитлеровских захватчиков, которые сопровождались хлесткими, бичующими подписями.
Работники клуба оформляли яркие, броские лозунги и плакаты, которые призывали бойцов беспощадно мстить врагу за сожженные и разрушенные города и села, за слезы и горе матерей: «Кровь — за кровь, смерть — за смерть!», «Враг грозит Сталинграду. Долг бойцов Красной Армии — любой ценой остановить, отбросить и разгромить врага», «Ни шагу назад — таково веление Родины».
Работники клуба вели устную агитацию как в перерывах между боями, так и непосредственно во время горячих схваток с гитлеровцами.
В один из сентябрьских дней 1942 года я находился в районе аэродрома, среди бойцов 3-й роты. Вместе со мной был Кудяков из политотдела дивизии. В это время фашисты пошли в наступление, появились немецкие танки и самолеты. «Присягу не нарушать!», «Огонь по врагу!» — разнеслось по нашим окопам. Наступавшие фашисты были встречены беспощадной сталью. С большими потерями они откатились назад. Только группа бойцов, которую возглавили Кудяков и я, уничтожила в этом бою до полусотни немецких солдат и офицеров, подожгла три танка.
Так было всегда и всюду. Работники клуба несли на передовую страстные слова большевистской правды, воспитывали в бойцах чувство ненависти к подлому врагу, уверенность в конечной победе. А когда начинался бой, они брали в руки оружие и вместе со всеми защитниками Сталинграда шли вперед.
Среди огня и руин
Б. П. ПЕРЕПЕЧАЕВ, бывший начальник пункта сбора и эвакуации раненых 10-й стрелковой дивизии войск НКВД, майор запаса
Воскресный день 23 августа 1942 года выдался солнечным и жарким. Сталинград жил обычной жизнью прифронтового города: работали заводы и фабрики, по улицам двигались крытые зеленым брезентом автомашины с боеприпасами для близкого фронта, звенели трамваи. Вечером, как извещали афиши, в драматическом театре имени Горького должны были показывать спектакль по пьесе Константина Симонова «Парень из нашего города».
В этот день фашистские стервятники совершили варварский налет на город. От сотен самолетов с черными крестами на крыльях потемнело голубое небо. Стоял непрерывный грохот от рвущихся авиабомб. То здесь, то там появлялись гигантские языки пламени, рушились стены зданий, слышались крики и стоны пострадавших.
К вечеру этого трагического дня в медсанроту нашей дивизии, располагавшуюся в школе неподалеку от авиагородка, одна за другой стали подходить повозки и автомашины с ранеными. Легко раненные мирные жители города приходили сами за первой помощью.